Эволюционер из трущоб. Том 13 (СИ) - Панарин Антон - Страница 32

— Пятизарядка хороша, но надо перезаряжать после каждого выстрела. А двадцатка автоматическая, главное, чтобы баллон с воздухом был заполнен. Ну и насос идёт в комплекте, чтоб баллон, значит, накачать, — пояснил мужик, бережно погладив двадцатизарядку.

— Вижу, вы ею неоднократно пользовались? — спросил Макар.

— С чего взяли? — нахмурился торгаш.

— С того, что вам жалко с ней расставаться, — усмехнулся Макар.

— И жалко, и нет, — горько сказал торговец. — Впрочем, это не ваше дело, — буркнул он. — Брать будете или как?

— Будем. Заверни двадцатку и пару сотен пулек, — ответил я, поняв, что с этой воздушкой связана какая-то личная драма владельца магазина.

Мужик вздохнул с облегчением и тяжестью одновременно. Он будто оторвал эту воздушку от сердца и пошел упаковывать её. Заплатив ему пять тысяч рублей, мы вышли из магазина на свежий воздух, наполненный гарью и пылью.

— Странный он, — прокомментировал Серый, молчавший до сих пор.

— Нормальный, — возразил Макар. — У него на прилавке фотография мальчишки с чёрной ленточкой. Видать, воздушка принадлежала его сыну.

— Ё-моё… — протянул Серый с горечью в голосе. — Жаль парнишку.

— Жаль, — согласился я. — Но если мы не найдём Вячеславыча в ближайшее время, этот психопат спалит ещё пару заводов. Пламя может перекинуться на частный сектор, и тогда таких погибших парнишек станет в разы больше. Идём.

Я потащил ребят в центр города, где мы заняли крышу местного дома культуры. План был прост, как три копейки. Макар с помощью оптического прицела осматривает птичек на наличие записок и если воздушка может до них дотянуться, то отстреливает их. Если же расстояние слишком велико, в дело вступает Мимо в форме сокола.

Сквозь тёмные тучи смога солнце практически не пробивалось, однако было душно. Обливаясь потом, мы всматривались в небо, выискивая нужную птичку, и наконец-то такая нашлась.

— На юго-западе! В километре от нас. Белый голубь, — выпалил Макар, не отрываясь от прицела.

Перехватив контроль над телом Мимо, я рванул вслед за голубем. Догнав его, я спикировал вниз, ударил когтями по птице, летевшей высоко в небе, и вцепился в неё. Птица затрепыхалась, но вырваться из лап сокола не смогла. Спустя пару минут Мимо подлетел к нам и передал всё ещё живого голубя. Я снял с его лапы маленькую записку и развернул её. Почерк был знакомый:

«19:00. Забрать горюче-смазочные материалы возле склада № 7. Спалить деревообрабатывающий завод».

Улыбаясь, я передал записку Серому:

— Твой выход, дружище. Бери след.

Благодарю за то, что прослушали композицию под названием «Крушение надежд любителя золочёных ручек». Серый сосредоточенно втягивал воздух ноздрями, глаза его сузились, и он быстро зашагал по улице. Я же следовал за ним. А вот Макара мы оставили на крыше Дома Культуры. Мало ли, вдруг Вячеславыч решит послать ещё одну птицу мира?

— Сюда, — буркнул Серый, сворачивая в подворотню. — Тот, кто писал записку, недавно прошёл здесь.

След, взятый Серым, привёл нас к небольшому обветшалому дому. Здание было старым, стены покрывала потрескавшаяся краска, местами осыпалась штукатурка, в подъезде стоял затхлый запах сырости и плесени. Поднимаясь по узкой лестнице на третий этаж, я почувствовал, как чешутся кулаки. Интересно, к чему это? Уж не к сломанной ли челюсти?

Мы остановились перед обшарпанной дверью, и я деликатно постучал в неё ногой. С грохотом дверь распахнулась, ударившись о стену.

— Мордой в пол! Работает спецназ! — заорал Серый, улыбаясь во все тридцать два.

— Ты чего горланишь? — спросил я, ковыряя в ухе мизинцем, так как от его воплей в ушах появился пронзительный писк.

— Подумал, что будет забавно, — усмехнулся Серый и ворвался в квартиру, заваленную барахлом.

Я двинул следом и едва не рухнул от жуткой вонищи. Пахло испражнениями и лекарствами. Как Серый-то не загнулся от таких ароматов? Научился за семь лет контролировать свой дар? Тусклый свет внутри, скрипучие половицы, в дальней части квартиры послышался грохот и крик Серого.

— Лежать, сука, пока я тебе харю не разнёс!

— Ярик. Кто там? К тебе друзья пришли? — послышался слабый трескучий голос.

Войдя в комнату, я увидел лежащую на старом диване пожилую женщину. Глаза её покрывала белёсая плёнка. Судя по всему, она была слепа и уже давно не вставала с дивана, так как невооруженным взглядом наблюдалась мышечная дистрофия.

— Всё хорошо. Мы поговорим с Ярославом и уйдём, — мягко сказал я и закрыл за собой дверь.

— Ярик. Напои ребят чаем! — будто из последних сил выкрикнула женщина.

Пройдя по грязному коридору, к половицам которого прилипали ноги, я вошел на кухню. Уткнувшись мордой в кафель, лежал Ярик. Он выглядел усталым, лицо покрыто щетиной, под глазами темнели круги от бессонницы.

— Расскажи мне, Ярик. Как давно ты вступил в ряды природоохранных организаций? — спросил я, присаживаясь на табурет рядом с мужиком, которому на вид было от силы лет тридцать пять.

— Чего? Какие организации? Вы меня с кем-то спутали! Вы чё вообще творите? Лысый мне руку чуть не сломал, мать мою напугали. Что за беспредел-то? — стал возмущаться Ярик.

— Беспредел — это жечь не принадлежащие вам заводы, — сказал я и тяжело вздохнул, услышав смех парня.

— Ха-ха. Так это ты, что ль, князёк тот? — начал было Ярик, но Серый сильнее выкрутил руку, заставив его визжать от боли. — Ай! Да чё вам надо? Скоты!

— Во-первых, рот свой прикрой и говори лишь когда я что-то спрошу. Во-вторых, меня интересует, как с тобой связался Вячеславыч? Готов спорить, что ты не своей башкой додумался сегодня вечером спалить деревообрабатывающий завод.

— А мож, я великий комбинатор? — усмехнулся Ярик, но Серый привёл его в чувства.

— А я великий волосовырыватор, — хмыкнул Серёга, ухватив Ярика за растрёпанные волосы правой рукой.

Серый дёрнул так сильно, что у него в руке остался неровный клок.

— Ай! Суки! Всё Вячеславыч правильно делает! Будь моя воля, я бы вас…

Договорить Ярику я не дал. Без замаха пнул по рёбрам и прошипел:

— Заткнись. Мать напугаешь.

Я осмотрел кухню, по которой было сразу ясно, Ярик нехозяйственный человек. Раздолбай, одним словом. Поднявшись на ноги, я подошел к холодильнику и открыл дверцу. Плесневелый сыр, заветренный кусок колбасы и-и-и… Всё. На этом список продуктов заканчивался. Не понимаю, как его мать не померла с таким-то кормильцем?

— Значит так, Ярик. Я предлагаю тебе два пути. Первый путь это пытки. Я приморожу твои губы друг к другу, после чего мы начнём рвать тебя на куски, пока ты собственной кровью не напишешь, где прячется Вячеславыч, — пригрозил я, а для пущей убедительности создал в воздухе десяток ледяных игл.

— П-п-пытать? З-за что? Я же ничего не сделал, — проблеял Ярик, суча ногами.

— Пока не сделал. Но вечером собирался, — возразил Серый, придавив мужика посильнее мордой к кафелю.

— Ваше благородие, не убивай. У меня же мать хворая. А записка, так это меня попросили написать. Сам-то я чё? Из дома, считай, не выхожу… — начал оправдываться Ярик, внезапно растеряв весь свой гонор.

— Понятно. Сейчас ты почти не выходишь. А с отрезанными ногами и вовсе никогда не сможешь выйти из этого клоповника, — равнодушно бросил я, щёлкнув пальцем по жестяной кружке, стоящей на столе.

— П-п-помилуйте! Ваше благородие! Я же…

— Ярик, ау! Родной. Захлопни пасть, — по-доброму произнёс я, сев на корточки рядом с мужиком. — Ты ведь помнишь, что я говорил о том, что у тебя есть два пути?

— Д-д-да. Да. Ваше благородие, а какой в-в-второй п-п-путь? — заикаясь, проблеял Ярик, дрожа от страха.