Эволюционер из трущоб. Том 13 (СИ) - Панарин Антон - Страница 27

Моя мама была ещё малышкой. Её качала на руках жена моего деда Максима Харитоновича. Вокруг горят свечи. Семейный праздник в самом разгаре. Гости дарят подарки, смеются, поют песни, судя по всему, празднуют рождение моей мамы. Картинка меняется. Гости уходят. Дед со счастливой улыбкой на лице закрывает двери и слышит крик из спальни.

Задыхаясь, он врывается в комнату и видит собственного брата, сжимающего горло его любимой. Дед кричит на него и бросается, чтобы спасти супругу, но не успевает. Оглушительно громкий звук ломаемых шейных позвонков наполняет комнату. Дед в ярости набрасывается на брата и выбивает из него всю дурь. Садится сверху и продолжает бить до тех пор, пока череп брата не раскалывается, заливая кровью весь пол.

Максим Харитонович заливается слезами, держа на коленях тело покойной жены, а рядом на кроватке лежит моя мама и визжит, срывая голос. Дед от крика дочери приходит в себя, берёт Елизавету с кроватки и прижимает к себе, обещая, что вычистит из рода всю гниль.

Новая сцена. Максим Харитонович стальной рукой правит родом Багратионовых, уничтожая или изгоняя всех несогласных. Моя мама то и дело дёргает его за рукав и спрашивает, где её собственная мама? Дед отвечает, что она скоро приедет и передавала, что очень любит Елизавету. Мама кивает и убегает играть, а Максим Харитонович, закусив губу, едва сдерживает слёзы.

Очнулся я в холодном поту. Да уж. Кто же знал, что родной брат Максима Харитоновича мечтал занять его место? Даже удивительно, что после всего этого дед решил стать защитником рода человеческого. Другой на его бы месте плюнул на это и уехал куда глаза глядят, решив заниматься лишь собственными проблемами, а не спасать чужих людей.

— Проснись и пой, проснись и пой, попробуй мяско пожрать. Не выпускать котлету из открытых уст! — чавкая, пел Макар. — Пуфкай каприфен компот, но ты налей его ф рот. — Кхе-кхе-кхе! — закашлялся он, подавившись. Сделал громкий глоток и тише добавил. — И не забудь посмеяться над собой.

— Уже жрёшь? — зевнув, спросил я.

— Ну а ты как хотел? Должен же я проесть все выданные мне командировочные, — усмехнулся Макар.

— Ого. А нам и командировочные выдали? — удивился я.

— Мне выдали. А тебе нет. Ты ж, по большому счёту, мой работодатель. Значит, сам себе выпишешь столько рублей, сколько посчитаешь нужным, — звеня посудой, сообщил он.

— Понятно. Как твой работодатель, попрошу бабушку усилить контроль над тобой и срезать тебе премию.

— За что это⁈ — возмутился Макар.

— За то, что пререкался с начальством, — улыбнулся я, вставая с кровати. — На меня еду заказал?

— Ясен пень. Вон, стоит, остывает. — Макар кивнул на стол, заставленный тарелками.

— В таком случае, лишение премии отменяется, — улыбнулся я.

— А что насчёт контроля? — прищурившись, спросил Макар, уставившись на меня.

— Я подумаю.

Сев у окна, я стал уминать еду, заказанную Макаром. Бефстроганов с пюре, супчик с фрикадельками, компот из сухофруктов и мороженое с клубничным вареньем. Весьма странный продуктовый набор для пятизвёздочного отеля.

Посмотрев в окно, я почувствовал, как тоска стальными тисками сжимает душу. Здесь, вдали от столицы, местность выглядела сурово и мрачно. Старые фабрики чадили, выбрасывая в небо серые клубы дыма, укрывая деревья, траву, здания пылью и копотью. С первого взгляда становилось ясно, что это место не создано для того, чтобы радоваться жизни. Здесь работают на износ, от темна до темна.

Завершив трапезу, мы направились к ближайшему металлургическому заводу. Огромные трубы пронзали небо, воздух вибрировал от грохота станков и кипения металла. На проходной нас встретил хмурый сторож. Седые волосы слиплись от пота, а щетина на лице готовилась перейти в разряд пышной бороды.

— Куды прётись? — возмутился сторож, поправив двустволку на плече.

— Прибыли с инспекцией на завод. Мой завод, — пояснил я, показывая сторожу купчую.

— На шо мне эти писульки? Я читать-то и не умею, — отмахнулся он. — Ежели власть сменилась, то топайти, смотрити. Господа хорошии. Мне-то оно чё? Главное, чтоб денюжку платили, да и всё. А кто у руля стоить, енто так. Не маво ума дело, — сторож заискивающе улыбнулся и пропустил нас.

— Так себе тут охрана. Любую чушь расскажи ему, да иди завод взрывай, — прошептал Макар, идя следом за мной.

— Скорее всего, Юсупов уже предупредил персонал, вот нас и пропустили, — пояснил я, осматриваясь по сторонам.

Промышленный объект утопал в грязище, ржавчине и хмурых рожах. Если к последним у меня не было претензий, то с грязищей и ржавчиной нужно что-то делать. Помимо этого заметил, что рабочие трудятся в изношенном до дыр тряпье. Надо одеть их по-нормальному. А ещё…

— Саныч, твою мать! Ты видал, какая температура на датчике? — заорал работяга, размахивая здоровенным гаечным ключом. — Рванёт же!

— Колясик, не мороси. Датчику сто лет в обед. Тукни по нему, он часто затупливает, — устало отмахнулся морщинистый мужик, вытирая копоть с лица.

Молодой настороженно подошел к датчику и тукнул по нему гаечным ключом.

— Хы! И правда. Температура в норме, — отчитался молодой, широко улыбаясь.

— Ну вот. Опыт бьёт… — Саныч замялся и почесал затылок. — Э-э-э… Хрен знает. Чёт там он бьёт. Мож, перекурим?

Я собирался подойти к трудягам и расспросить, много ли на заводе подобных проблем, но не успел. К нам с Макаром неторопливо приблизился мутный тип со стеклянным глазом и небрежной улыбкой на лице.

— Доброго утра, господа, — протянул незнакомец, улыбаясь слегка криво и дерзко. — Не хотите ли позолотить ручку? Для того, чтобы ваши предприятия продолжали исправно и гладко работать?

От такой просьбы я ошалел. Нахмурившись, окинул мужчину взглядом с ног до головы. Ну вылитый уголовник.

— Макар, краску, — улыбаясь, произнёс я, вытянув назад руку.

Незнакомец завис:

— Какую ещё краску?

— Ну вы же хотели, чтобы я позолотил ручку. Сейчас не только ваши ручки покроем позолотой, но и наглую морду, — пояснил я, завершив фразу стальным тоном.

Незнакомец криво ухмыльнулся и расправил плечи:

— Смешно. Вот только смех вам не поможет защитить свои предприятия от забастовок, — холодно произнёс незнакомец.

— А вы, как понимаю, лидер либеральной партии «Свободу тунеядцам и прощелыгам»? — спросил Макар.

— Почти, — хмыкнул мужчина, почесав веко над стеклянным глазом. — Можно сказать, что я профсоюзный лидер здешних заводов. Звать меня Кирилл Вячеславович. И поверьте, без моей помощи экономика региона загнётся.

В его словах была неподдельная уверенность. Но таких уверенных видал я в прошлой жизни. Пока ты играешь по их правилам, вечно будешь в проигравших. А как только решишь переломить им хребет, так оказывается, что эта братия сильна лишь на словах.

— Послушай-ка, Вячеславович, — голос мой прозвучал тихо и жестко, — заводы и без твоей «помощи» продолжат исправно функционировать. Думаю, ты уже знаешь. Но представлюсь на всякий случай. Я новый владелец этих земель. Черчесов Михаил Даниилович, князь и абсолют Российской Империи. — Голос мой стал совсем уже ледяным. — Я не собираюсь платить дань какому-то наглому хлыщу.

Кирилл Вячеславович слегка вздёрнул бровь, несколько секунд внимательно смотрел мне в глаза, затем хмыкнул, будто чего-то подобного и ожидал.

— Ну что тут скажешь? — слегка покачал он головой. — Хозяин — барин.

Он медленно развернулся и, не спеша, двинулся прочь. Макар подошел ближе и шёпотом спросил:

— Мих, может зря его отпускаем? Мало ли, что удумает?

— А ты предлагаешь его прикончить или запереть в подвал?

— Ну-у-у… Нет.

— Вот и я так думаю. Если бы каждого хама я отправлял на тот свет, то уже бы утонул в крови. Ладно, забудь про этого убогого. Идём. Нам нужно многое проверить.

Развернувшись, я уверенно направился внутрь завода.

Да-а-а… Сражаться на поприщах инвентаризации куда труднее, чем в любом разломе. Макару-то это давалось с лёгкостью, а вот мне… В ведомости указан шлифовальный станок, три штуки. В наличии только два. Где третий?