Служанка для прокаженного лорда (СИ) - Вера Виктория - Страница 32

Замечаю в глазах Марты озорной огонёк и понимаю, что она просто ловко развела меня своей провокацией.

— И про то, что у чудища глаза горят алым пламенем — выдумка? — вздёргивает брови провокаторша.

— Эм… не совсем… они у него просто красные.

— Матушка, смотри, как хорошо получилось, — на задний двор выбегает младшая дочь Марты, прерывая этот милый допрос с пристрастием.

В её руках нечто наподобие длинного вязаного кружева. К кружеву по всей длине подвешены мелкие белёсые шишки, отчего оно немного напоминает гирлянду.

— Очень неплохо, Олис. Много у тебя уже получилось?

— Не особо, но дюжина наберётся.

— Попроси Малию помочь тебе. Надо успеть сплести хотя бы три десятка.

— Что это? — с любопытством касаюсь плетения.

— Так то украшение, — в голосе Марты чувствуется гордость. — В домах столичных уже третий год как забава появилось — стены да окна украшать на месяц Морозных Владык. Вот Олис и придумала кружева специально для этого плести — всё монетка лишняя в карман.

— Матушка, давайте, я сразу мешки Лелькины в сани сложу? — рядом появляется один из её сыновей и подмигивает мне, совершенно не стесняясь при этом плотоядно рассматривать меня с головы до пят.

— Сайм! — строго одёргивает его Марта.

Сайм лишь хохочет, но подхватывает мешок с овощами и скрывается за дверью следом за сестрой.

— И вот это ещё возьми, — Марта суёт мне в руки мешочек, от которого пахнет травами.

— Что это? — вскидываю брови.

— Корень белоцвета.

Хорошо, что рядом никого нет, но я всё равно краснею до кончиков ушей, потому что корень белоцвета жуют или заваривают, чтобы не беременеть.

— Я не… мне нужно это, — пытаюсь ей вернуть.

— Бери-бери, милая, оно и для здоровья женского хорошо. Боли меньше будут в тяжкие дни.

Так и есть. Корень этот всем дают, кто животом во время месячных мучается. Ладно, пусть будет. Быстро прячу мешочек к себе, всё ещё чувствуя, как горят мои щёки.

Когда в сани всё уложено, прощаюсь с Мартой и устраиваюсь поудобнее, позволяя Фарие снова править санями. С некоторых пор в моём присутствии она предпочитает лишь недовольно молчать… но уж лучше так, чем выслушивать её колкости.

Мы выруливаем на дорогу, проезжаем мимо нескольких домов и останавливаемся, поскольку дорогу нам преграждает телега со сломанным колесом, возле которой суетится тот самый мужичок, что бросал на меня в доме Марты странные взгляды.

— Эй, уважаемый, освободите нам, пожалуйста, дорогу! — выкрикиваю.

Глухой он, что ли?

— Эй, ты! — басит Фарие. — А-ну, прочь с дороги!

Снова никакой реакции.

Не нравится мне этот тип.

— Фарие, давай-ка объехать попробуем. Если назад вернуться да вправо свернуть, то можно окольным путём на дорогу выйти.

Фарие кивает, и мы направляемся в объезд, но едва сворачиваем на другую дорожку, как замечаем группу всадников, приближающихся к деревне со стороны леса.

— Стой, Фарие, — нутром чую недоброе. — Нужно развернуться и вернуться к Марте!

Может, я и зря волнуюсь, но уж лучше перебдеть и ошибиться.

Сердце разгоняет тревогу, и каждое мгновение кажется вечностью, когда мы разворачиваем нагруженные сани на узкой дорожке.

— Давай же, Ойт, поторопись!

Умничка Ойт чувствует в моём голосе волнение и тянет изо всех сил, но мы не успеваем доехать даже до поворота, когда дорогу нам преграждает Брок, верхом на своей кобыле.

В его взгляде читается мстительное предвкушение и нетерпение, с которым он готов приняться за дело.

— Куда это так торопится моя дорогая невестушка?

Таэллия

Первая мысль — закричать, но Брок, словно предчувствуя мой следующий шаг, вскидывает арбалет, направляя его на Ойта.

— Даже не думай, цветочек. Эта скотина сдохнет раньше, чем ты сделаешь следующий вдох.

Вместе с криком в горле застревает целая вереница отборных ругательств.

Так, спокойно. Я всё же надеюсь на его благоразумие:

— У меня важные поручения от лорда Кордэйна. Надеюсь ты не забыл, что я работаю в замке? — стараюсь вернуть себе хладнокровие и сжимаю кулаки, чтобы было незаметно, как дрожат мои пальцы. — Отойди с дороги, Брок, нам нужно проехать.

Краем глаза замечаю как сзади к нам приближаются остальные мужчины. Окружают.

— Не переживай, цветочек, думаю, господин не сильно расстроится, если мы взамен тебя предложим ему парочку других миловидных сиделок.

За моей спиной раздаются смешки.

— Ты в своём уме, Брок? Собираешься решать такие вопросы за лорда земель? Ты хоть понимаешь, чем это может закончиться?

— И чем же? — спрыгивает с лошади и шагает ко мне. — Поговаривают, лорду недолго осталось. Да и что он сделает? В замке кроме него ни гвардейцев, ни охраны. Он один, а нас много. Думаешь, он захочет связываться с нами? Ради какой-то юбки?

Брок говорит это насмешливо, так, словно полностью уверен в своей безнаказанности. При этом он не опускает арбалет. И хотя я не уверена, что он решится его использовать, мне всё же страшно. В этот момент я мысленно радуюсь, что рядом нет Тени. Может, волкособ и припугнул бы эту шайку… но и сам бы, почти наверняка, схлопотал стрелу.

— Эй, ты, — Брок поворачивается к Фарие, засовывает руку в карман и вытаскивает несколько медяшек, которые протягивает широкоплечей брюнетке. — Скажешь хозяину, что Лелька жениха увидела да расставаться не захотела. Усекла?

— Угу, — Фарие спокойно берёт монеты и складывает к себе в карман.

Что? Вот так просто?

Она даже не оборачивается, когда меня грубо вытаскивают из саней. А я лишь глупо открываю и закрываю рот, потому что не могу придумать ни одного здравого плана, чтобы выбраться из этой ситуации. Бежать бесполезно. Если попробую кричать, то, может, кто-то из местных и выйдет взглянуть… но на этом всё и закончится.

Оборачиваюсь, скользя растерянным взглядом по знакомым лицам мужчин моей деревни… упираюсь в суровый взгляд отца. Беззвучно молю его заступиться, но он лишь сильнее хмурит брови.

Все они заодно. Все против меня и считают, что Брок в своём праве.

— Чего встала? Езжай отсюда, — Брок подгоняет Фарие, отводя с дороги свою лошадь.

Та трогается, оставляя меня наедине с пятью мужчинами. Провожаю взглядом её широкую спину, всей душой мечтая оказаться сейчас в замке… спрятаться ото всех за толстыми каменными стенами.

— Будешь хорошо себя вести, подумаю о том, чтобы смягчить твоё наказание, — Брок хватает меня за предплечье, но я выкручиваюсь и со всей силы бью его по руке.

— Не смей ко мне прикасаться! — выкрикиваю и пячусь от него.

— Шибко смелая стала, да? — зло толкает меня в грудь, одновременно делая подсечку, и наваливается сверху, зажимая рот. — Помогите её связать! — это уже своим ухмыляющимся “подельникам”.

Мне в рот с силой заталкивают какую-то тряпку и завязывают так, что теперь я могу только мычать. Мои запястья Брок с какой-то мстительной улыбкой стягивает грубым ремнём, после чего резко дёргает за него, вынуждая подняться, и с помощью пары друзей, закидывает меня поперёк спины своей лошади.

Будто мешок картошки.

Хорошо ещё, что лошадь не оседлана, и седло не впивается мне в живот.

— Поехали, — Брок отдаёт указание остальным и запрыгивает следом, отчего его колено оказывается прямо у меня перед носом.

Чувствую себя по-идиотски, и довольные смешки позади меня только подтверждают, насколько всё это унизительно.

— Вот в таком положении, цветочек, ты мне больше нравишься, — чувствую крепкий шлепок по моей пятой точке и до боли сжимаю зубы, впиваясь ими в отвратительную тряпку.

Смешки вокруг превращаются в откровенный гогот, и я мысленно выцарапываю каждому глаза.

***

Мы выезжаем из деревни не по дорогам, а направляемся короткой тропой через лес. В какой-то момент от скачки и висения вниз головой мне становится дурно. Чтобы не потерять сознание, прикрываю глаза и заставляю себя дышать глубже, представляя, что всё это происходит не со мной.