Ткач Кошмаров. Книга 4 (СИ) - Розин Юрий - Страница 22

Поначалу Ан просто дергался в конвульсиях, но довольно быстро я ощутил не просто действующий в синергии со мной контроль. А где-то после того, как половина собственной энергии Ана оказалась пропущена через Ледник, его вмешательство в собственную энергетическую структуру стало даже более значимо, чем мое.

Это не была потеря контроля, но переход в сферу Сдвига Тверди определенно менял моего проводника на более глубоком уровне, нежели просто концентрация и очистка энергии.

И вот, тот самый момент настал. Все было сбалансировано и синхронизировано до долей секунды и больше всего проблем образовалось из-за того, что мне пришлось потратить силы и время, пусть и минимальное, чтобы набрать в легкие воздух и из последних сил выкрикнуть:

— Стоп!

Благо, старейшины мгновенно отреагировали, обрывая свои потоки энергии.

В тот же миг Ананси вздрогнул. Его тело начало трансформироваться. Не искажаться от переизбытка энергии, а именно изменяться, эволюционировать.

Хитиновые пластины сжались, стали тоньше, приобретая почти стеклянную прозрачность. Лапы удлинились, покрылись едва заметным узором, напоминающим морозную вязь на зимнем окне. Брюшко сузилось, став более обтекаемым, а сам он вырос еще раза в полтора, достигнув длины средней кошки.

— Мерзость… — прошептал кто-то из старейшин.

Ананси теперь напоминал изысканное произведение искусства, выточенное изо льда и лунного света. Его новые формы дышали смертоносной грацией, а в глазах появился осознанный, почти человеческий блеск.

— Сдвиг Тверди… — выдохнул я, ощущая, как наша связь углубляется, становится… объемнее.

Но сил наблюдать за этим чудом у меня больше не оставалось. Голова закружилась, в ушах зазвенело, и я почувствовал, как сознание выскальзывает из пальцев. Последнее, что я увидел — как отец бросается ко мне. Затем — темнота.

###

Сознание ворвалось в меня, как ледяной поток. Я резко вдохнул, и легкие обожгло резким запахом лаванды и жженой травы — стандартная смесь лазаретных бальзамов.

Глаза открылись медленно, веки будто налились свинцом. Но еще прежде, чем я осознал, что вижу ими, я понял кое-что другое.

Ноги. Я чувствовал их.

Не полностью — не так, как во время ритуала. Ощущение было… обрубленным, словно кто-то взял и стер половину нервных окончаний. А ниже середины икр и вовсе пустота, такой же мертвый груз, знакомый за годы паралича.

Но выше… Выше я чувствовал кожу, напряжение мышц, даже легкое покалывание.

Я сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль — острая, ясная — подтвердила: это не галлюцинация.

— Ты очнулся.

Голос Рагана. Глухой, ровный, без эмоций. Я повернул голову — движение далось тяжело, будто шею сдавили тисками.

Отец стоял у койки, опираясь на спинку деревянного стула. Лицо было как всегда — холодная маска, но в уголках глаз пряталась усталость, а пальцы слегка постукивали по спинке.

— Почти неделю, — сказал он. — Врачи говорили, что если сегодня не очнешься — уже вряд ли очнешься в принципе.

Я попытался приподняться. Мышцы живота дрогнули, но не подчинились. Руки дрожали, как у старика.

— Какие новости?

Раган усмехнулся. Невесело.

— Мне, конечно, нравится, что ты так ответственно подходишь к делу, но отдых тоже важен. Без тебя мир не остановится.

— Значит, какие-то новости есть? — хмыкнул я.

— Есть, — кивнул он после недолгого молчания. — Благодаря информации Шейзана мы наконец-то узнали что-то реально полезное.

— Не тяни, — поморщился я. — Какой смысл?

— Заброшенный форт в пятидесяти километрах от столицы. Через одиннадцать дней там будет встреча. Сумраки и кто-то еще. Клиенты. Кто именно не знаем, но явно крупные шишки, раз Теневое Сообщество посылает на переговоры аж Сумраков.

В Теневом Сообществе были приняты условные обозначения членов по уровню их важности и влиятельности в организации. От низшего к высшему: Скрытый, Туман, Мираж, Сумрак и Тень.

Последние были абсолютными лидерами, так что вряд ли хоть когда-то участвовали в деятельности Сообщества лично. Так что отец был прав. Наличие на переговорах Сумрака, причем не одного, означало крайнюю важность этой встречи.

— Я участвую, — сказал я.

Раган нахмурился. Его пальцы сжали спинку стула так, что костяшки побелели, а древесина заскрипела.

— Ты еле жив.

— Через одиннадцать дней восстановлюсь.

— Ты не понимаешь. — Он сделал шаг вперед, и тень от его фигуры накрыла меня. — Ты не чувствуешь себя. Ты не видел, как выглядишь. Кожа — как пергамент, губы потрескались, глаза… — Он резко оборвал себя.

Я поднял руку — тонкую, с проступающими венами. Да, я был слаб. Но…

— Они пытались убить меня. Даргана. Я их не отпущу просто так. Я должен быть там.

Раган замер. Его глаза — холодные, как лезвия — впились в меня. Затем он вдруг тяжело вздохнул и кивнул.

— Во время ритуала… — Он говорил медленно, будто каждое слово давалось с трудом. — Когда ты кричал… Я понял кое-что.

Я не отвечал.

— Настоящая сложность родительства — не смотреть, как дети растут. А отступать в сторону, когда они выросли.

В его голосе не было ни гнева, ни сожаления. Только факт.

Я закрыл глаза. Внутри меня что-то дрогнуло.

— Значит, рейд через одиннадцать дней, — пробормотал я.

— Если будешь готов.

Я открыл глаза.

— Я буду.

Тишина.

Потом Раган еще раз кивнул, на этот раз резко и уверенно, и вышел, оставив меня наедине с мыслями, болью и новой надеждой.

###

Лунный свет струился сквозь редкие облака, окрашивая тренировочный плац в серебристо-голубые тона. Я ступил на утрамбованный песок, ощущая, как крошечные камешки скрипят под металлическими пластинами ортезов.

Ноги я начал чувствовать только частично, да и они пока что были слишком слабыми, чтобы опираться только на них. Так что от этих железяк отказываться пока что было рано.

Прохладный ночной воздух обжигал легкие после душной палаты. Вдалеке мерцали огни столицы, но здесь, на этом квадрате размером сто на сто метров, царила почти медитативная тишина, нарушаемая лишь шелестом ночных насекомых в окружающих плац кустах.

Ананси шевельнулся у меня за спиной, его обновленное сорокасантиметровое тело, теперь напоминающее изящную, но смертоносную черную, или, вернее, белую вдову, излучало едва уловимую вибрацию. Длинные лапы с зазубренными кончиками непроизвольно постукивали по моей спине в ритме моего дыхания.

— Ну что, старина, — прошептал я, ощущая знакомый холодок энергии в основании черепа, — покажем этим снобам из главной ветви, на что способен настоящий паук?

В ответ по нашей связи пробежала волна одобрения, смешанная с хищным предвкушением. Это был первый и самый примечательный, как по мне, эффект прорыва.

Ананси обрел самосознание. Оно не было полноценно человеческим, он не мог думать как я и общаться осмысленными конструктами, но его интеллект был заметно выше, чем у любого животного, а благодаря нашей связи, теперь перманентно находившейся на уровне частичной синхронизации, он мог понимать суть моих и чужих слов и вообще всего происходящего на очень высоком уровне.

Но на тренировочный плац я пришел не для того, чтобы восхищаться разумностью своего проводника.

Первый тест — полет. Я сосредоточился, представляя, как энергия конденсируется под ступнями. Ортезы слегка затрещали под давлением, когда сгусток Потока начал формироваться. Энергия распределилась идеально ровно, как будто кто-то вылил под меня жидкий металл, принимающий нужную форму.

Я оттолкнулся — сначала осторожно, потом сильнее. Воздух подо мной зашипел, и я взмыл вверх, как на невидимой платформе.

Пять метров… десять… пятнадцать. Выше башенных часов центра. Ветер свистел в ушах, но равновесие не терялось ни на мгновение. Я сделал сальто назад, бочку, мертвую петлю…

— Гладко, — пробормотал я, опускаясь обратно к земле, уже запыхавшись, ощущая, как уголки губ сами собой растянулись в улыбке. — Теперь скорость.