Тайна дома № 12 на улице Флоретт - Торин Владимир - Страница 2

Незнакомка намек поняла и сползла с кресла еще немного. Полли Трикк, в свою очередь, конечно же, ничего не поняла.

– Позвольте представить, доктор, – с улыбкой сказала она. – Это моя подруга мисс Браун. Она пришла именно к вам.

Натаниэль Доу нахмурился: мисс Полли была в Габене всего ничего, но уже успела обзавестись подругой. В мыслях доктора ее воображаемые чемоданы щелкнули замками, открываясь, и принялись распаковываться. Кажется, она и правда намерена здесь задержаться…

Подавив раздраженный вздох, он прошел к своему креслу и сел. Неверно будет утверждать, что при этом доктор нацепил на себя официальный вид, – по правде, он его никогда не снимал и даже спать отправлялся собранным и готовым к деловым встречам.

– Если вы пришли ко мне в столь раннее время, мисс Браун, полагаю, дело важное. – Доктор кивнул на свой старенький варитель: – Позвольте предложить вам кофе.

– О, с удовольствием! – ответила вместо гостьи Полли и, вспорхнув с дивана, включила «Хноппиш», после чего засуетилась у варителя, громыхая жестянками с корицей, гвоздикой и рафинадом. – Китти, расскажи пока господину доктору, что у тебя случилось.

Доктор Доу стер суматошную Полли Трикк из своей упорядоченной вселенной гигантским воображаемым ластиком и уделил все внимание мисс Браун. Та поежилась от его взгляда и опустила глаза.

Гостья сразу показалась доктору довольно занятной особой. От него не укрылись заплаты на ее платье и пара пуговиц, которые явно были взяты с другой одежды. Также он отметил синяки у нее под глазами, судя по всему от недосыпания, и явные признаки легкого голодания на бледном лице.

– Быть может, вы позавтракаете с нами?

– О, нет-нет, благодарю, господин доктор, – торопливо сказала мисс Браун, бросив быстрый взгляд на Полли. Видимо, на самом деле ей очень хотелось принять предложение.

«Заслуживающая уважения скромность», – подумал доктор.

Наиболее любопытным в мисс Браун были ее паровые роликовые коньки – громоздкие механические штуковины на тонких ногах. Сейчас они были выключены. И хоть доктор весьма скептически относился к столь легкомысленному, в его понимании, средству передвижения, он довольно быстро догадался, почему девушка сидит в гостиной в роликовых коньках. Причину выдавали изгиб ее ног и то, что она, как ей казалось, незаметно подтягивает их руками при смене позы.

– Хрупкость костей Хромма? – спросил он. – Полагаю, вы можете передвигаться только благодаря данным устройствам. Это врожденное, не так ли?

Мисс Браун чуть порозовела и стыдливо поправила подол платья. Полли, застыв с банкой в руке, пораженно ахнула, – очевидно, она не знала о ее недуге.

– Вы правы, – тихо сказала гостья. Было видно, что ей неприятно говорить о своей болезни. – Но я пришла к вам не поэтому.

Мисс Браун неуверенно поглядела на Полли, и та ободряюще ей кивнула:

– Не бойся, Китти. Ты можешь все рассказать. Доктор по четным дням недели не кусается.

– Я и по нечетным дням недели предпочитаю не кусать дам, – уточнил доктор. – Это мой осознанный выбор: подобное было бы крайне невежливо. Итак, мисс Браун, я вас внимательно слушаю.

– Что ж, – собравшись с духом, начала Китти Браун. – Я живу с бабушкой в доме у канала. Это тихий дом, в котором практически никогда ничего не происходит; даже появление жужжащей мухи там уже целое событие. Жильцы погружены в себя, все заняты своими делами, никто ни с кем особо не разговаривает, и я не сразу придала значение тому, что некоторые в нашем доме заболели. Но когда заболевших стало слишком много, не заметить этого было уже невозможно. Из-за дверей раздается кашель, жильцы постоянно чихают, сморкаются и, пытаясь согреться, обвязывают шеи шарфами. У всех распухли носы. Поначалу я думала, что это обычная простуда, но потом… Никто будто и не думает лечиться, а болезнь между тем добралась уже и до нашего этажа. На днях заболел констебль Шнаппер из квартиры по соседству: у нас тонкие стены, а от его громогласного кашля, похожего на паровозный гудок, дрожит мебель и звенит посуда. Позавчера я встретила мистера Шнаппера на лестнице и поинтересовалась его самочувствием, но он велел мне убираться куда подальше и доставать своими глупыми расспросами кого-то другого, например «доходягу Типпина». Мистер Типпин, о котором говорил констебль, уже почти неделю не показывался из своей квартиры. Он и прежде не отличался крепким здоровьем, и я решила узнать, как он там. Дверь мне никто не открыл, и из-за нее не раздавалось ни звука, как будто мистер Типпин ушел или… или…

Китти Браун перевела дыхание, немного помолчала и продолжила:

– Бабушка от всех моих подозрений просто отмахнулась. «Не лезь не в свое дело, – сказала она. – Ну хочется людям болеть, пусть себе болеют!» Понимаете, она очень строгая дама, и я не решилась спорить. Но вчера… – мисс Браун запнулась. – Она тоже заболела. Все началось с мигрени, насморка и кашля. А потом я застала ее, когда она чихала в своем кресле. Это было ужасное судорожное чихание, оно длилось около пяти минут. Сегодня все стало хуже: бабушка обмоталась с ног до головы длинным шарфом, который прежде ненавидела. Ее лицо… Оно позеленело, на нем выступили жуткие вены, похожие на ветви деревьев… Я очень переживаю за нее, господин доктор. Такое чувство, будто бабушка надеется, что все само пройдет. У нас совсем нет лекарств, но она не позволила мне пойти в аптеку: бабушка не верит аптекарям и считает их шарлатанами. Я рассказала обо всем Полли, и она посоветовала мне немедленно обратиться к вам.

Зазвенел варитель. Полли вручила исходящую паром чашку подруге, прежде добавив в нее еще один кубик рафинада, – казалось, он ей сейчас просто необходим. Китти Браун приняла чашку дрожащими руками и с мольбой поглядела на доктора Доу.

– Вы нам поможете?

– Конечно, поможет, – вставила Полли, и на этот раз доктор даже не ощутил привычного раздражения из-за ее бесцеремонности.

– Хорошо, что вы пришли ко мне, мисс Браун, – сказал он. – Меня беспокоит то, о чем вы рассказали: налицо заразное шествие, и игнорировать его было бы слишком беспечно. Кашель, насморк и даже многократно повторяющееся чихание – все это и правда симптомы инфлюэнцы. Быть может, имеет место инфлюэнца Стерлинга или Хрип-ин-берд – они характерны быстрым распространением, но некоторые симптомы вашей бабушки не подходят ни под одну из этих болезней. Зеленое лицо, говорите? Насколько зеленое?

Мисс Браун на миг задумалась и, достав что-то из кармана платья, протянула это доктору.

– «Чимнизз», – прочитал он, разглядывая тонкий, с палец, цилиндрик в бледно-зеленой обертке. – «Химрастопка для каминов».

– Я использую ее для своих паровых роликов, – пояснила Китти Браун. – Кожа у бабушки как этикетка. Чуть зеленее даже…

– Занятно… – Доктор вернул мисс Браун цилиндрик химрастопки. – Позеленение кожи. И еще ярко выраженная венозность. Это не инфлюэнца Стерлинга и уж точно не Хрип-ин-берд. Может быть, ангина Морлонда? Но… она исключает насморк. А что вы можете сказать о кашле? Он какой?

– Я… Я не знаю… Сухой, надтреснутый. – Мисс Браун вдруг вскинула голову. – А, и еще… Я совсем забыла: у бабушки то и дело текут слезы. Она быстро вытирает их платком, но я видела сам платок. Он тоже зеленый – как будто в чернилах…

– Зеленые слезы?

Доктор подобрался. Его брови выстроились в одну линию, а лицо ожесточилось, словно ему вдруг сообщили о том, что его заклятый враг в городе.

– Вы… Вы знаете, что это такое? – спросила мисс Браун.

Доктор Доу медленно покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Но я выясню. Непременно выясню.

Откинувшись в кресле, Натаниэль Доу достал из кармана сюртука портсигар. Чиркнула спичка, и доктора затянуло облаком вишневого дыма от папиретки.

Он больше не напоминал утомленного, раздраженного человека, которого все кругом дергают по пустякам. Глаза доктора Доу блестели. Его взгляд стал по-настоящему жутким: в нем появились непонятная злость и, что странно, будто бы предвкушение.