Тени Овидии - Грэй Нилоа - Страница 8

Нет!!! – зазвучали голоса Фесте и Вейн в ее голове.

Теплый взгляд Элии коснулся ее лица. Лидер смотрел на Овидию и широко улыбался.

– …будет произносить Овидия Уинтерсон!

Овидия бросила быстрый взгляд на Шарлотту. Глаза подруги от удивления стали круглыми, как тарелки.

Теодор, который стоял слева от Овидии, тихонько позвал дочь по имени. Но та даже не обернулась в его сторону. Все внимание девушки было сосредоточено на туманном образе – видении, создаваемом Алазне.

Тем временем публика начала отходить от шока. Послышались первые возгласы: одни реагировали гневно и с возмущением, другие – с радостным удивлением. Ясно было одно: равнодушными эта новость не оставила никого. Овидия стояла на месте, окаменев, и не могла пошевелиться. И только после того, как Шарлотта легонько толкнула ее в бок, Серая Ведьма заметила, что толпа Чувствительных перед ней расступилась, освободив ей проход к зданию Академии.

Ей предстояло выйти на балкон и присоединиться к другим Представителям.

«Дыши. Дыши. Дыши».

– Серая? – удивленно переговаривались в толпе.

– Единственная, не имеющая силы. Кем надо было быть, чтобы избрать ее!

– Смотрите, смотрите, она сама не верит.

–Ужасно завидую Серой! Лучше бы они выбрали меня, чем такую дурочку.

Овидия поднялась по ступенькам, придерживая юбки дрожащими руками. Повернула направо и, войдя в бальный зал, направилась к балкону. Заметив Овидию, Элия протянул ей руку.

– Поздравляю вас, мисс Уинтерсон.

Овидия кивнула и попыталась улыбнуться. Но от волнения у нее получилась лишь гримаса.

Наконец, они вышли на балкон, и толпа разразилась аплодисментами. Правда, они были уже не столь шумными, как когда Представители в первый раз этим вечером предстали перед публикой. Овидия смотрела на вытянутые лица и пыталась отыскать в толпе отца и Вудбретов. Тут взгляд ее невольно упал на группу, стоящую чуть дальше. Клинхарты. Ноам. Он аплодировал вместе со всеми, всматриваясь в лицо Овидии. Почему он так внимательно смотрел на нее? Потому что наслаждался ее неловкостью вместе со всеми? Или потому, что был по-прежнему влюблен в нее?

Отбросив в сторону несвоевременные мысли, Овидия сделала шаг вперед и, вцепившись в перила балкона, посмотрела на туманную фигуру, ее собственную фигуру, которая все еще висела в воздухе. Робко подняла руку, приветствуя собравшихся. И тогда Элия, который стоял рядом с ней, властным голосом провозгласил:

– И да начнется праздник осеннего равноденствия!

И в это мгновение по всему саду, окружавшему Академию, зажглись десятки костров. В толпе послышались возгласы восхищения. Люди оборачивались, направляя лица к огням. Овидия же продолжала крепко держаться за перила, безуспешно цепляясь взглядом за темноту. Она ощущала, как пульсирует в ее венах и просится наружу что-то горячее и мощное. То ли обида на гнев толпы, недовольной ее избранием. То ли гнев на себя саму.

30 сентября 1843 года.

Винчестер, Англия.

– Мы больше не можем быть подругами. Извини, но между нами все кончено.

Овидия вздохнула. Уже в который раз за этот день.

– Лотти, не драматизируй. Я же не виновата, что выбрали меня!

– Я не драматизирую. Я лишь надеюсь, что это послужит тебе уроком. Передай мне молотый розмарин.

Овидия послушно кивнула и протянула Шарлотте стеклянный сосуд с розмарином. Они сидели у дома Лотти, на крыльце, выходящем в сад. Ведьма Земли готовила эликсир – их домашнее задание в Академии.

– Я думаю, тебе следует сосредоточиться на приготовлении эликсира, а не… – начала было говорить Овидия, пытаясь сменить тему. Но подруга перебила ее.

– Мне не нужно сосредотачиваться! Я делала это больше раз, чем ты можешь себе представить, дорогая! И не пытайся заговаривать мне зубы. Я в своем доме и могу говорить, о чем захочу! Они выбрали тебя! Выбрали! Тебя! О чем они вообще думали?!

Со дня праздника Шарлотта не могла прийти в себя. Эмоции переполняли ее, и каждый раз, когда речь заходила о случившемся, в ее глазах вспыхивали огни, а вокруг нее начинали распускаться цветы. И это несмотря на то, что стояла глубокая осень, и природа, в точности как сама Овидия сейчас (по крайней мере, так она себя ощущала), медленно умирала.

– Ты вообще понимаешь, что это значит? – спросила Шарлотта, энергично встряхивая сосуд с розмарином. – То, что они выбрали тебя? Понимаешь или нет?

– Пожалуйста, не начинай опять, – взмолилась Овидия, раскрывая учебник и пытаясь углубиться в чтение.

– Не игнорируйте меня, мисс Уинтерсон, я на год старше, и вы должны уважать мое желание поговорить на эту тему.

– Я прекрасно понимаю, что это значит. И за последние дни я не раз говорила тебе об этом в ситуациях, о которых мне не хочется вспоминать.

– Готовься стать Представительницей Серых!

– Но я не хочу ею становиться! – ответила Овидия, подняв, наконец, голову, и посмотрела испуганными глазами на подругу. – Бенджамин был прекрасным лидером, да он и сейчас им остается. Как я могу его заменить?

– Это будет через много лет. К тому же, ты ничего не теряешь. Попробуй.

Зелье, которое готовила Лотти, зашипело, забулькало, послышался негромкий хлопок. Ведьма удовлетворенно улыбнулась и прикрыла сосуд пробкой.

– Готово. Дай-ка мне теперь лавандовое масло.

Овидия вяло потянулась за маслом, думая, что ответить подруге на ее предыдущую реплику. И тут Фесте внезапно выросла перед Шарлоттой. Это произошло так внезапно, что колдунья вскрикнула от неожиданности.

Не смей давить на мою сестру, Ведьма Земли!

– Фесте! НЕ ЗДЕСЬ! – вскрикнула Овидия, бросаясь к тени.

Та, хихикая, исчезла.

– Извини, Лотти.

Отдышавшись, Шарлотта покачала головой.

– К моему большому сожалению, я уже привыкла видеть твоих приятельниц, – Ведьма Земли закончила работу над зельем. И подойдя к подруге, крепко взяла ее за руки.

– Послушай моего совета. Не думай о статусе Представительницы. Пока. Тогда твое поведение изменится. И отношение людей к тебе тоже. Они другими глазами на тебя посмотрят. Смягчатся. Но я понимаю, что ты едва ли сделаешь это. И переживания твои понимаю тоже. Хотя вижу, что в таких вопросах, как этот, мы с тобой кардинально расходимся.

– Ты всегда была мне опорой, настоящей, правда, – еле слышно произнесла Овидия.

– Я могу остаться ею. Но решать – тебе. Только тебе.

Серая Ведьма поморщилась и, не смея взглянуть на подругу, пробормотала:

– Просто… Я не могу в это поверить. Ты же знаешь, что я не люблю обращать на себя внимание.

Шарлотта глубоко вздохнула.

– Когда же ты поймешь, Овидия Уинтерсон, любишь ты это или нет, ты уже обращаешь на себя внимание, да еще как!

Колокола Винчестерского собора пробили пять. Овидия вздохнула и, поправляя платье, встала.

– Спасибо за гостеприимство, Лотти, мне пора домой.

– Я провожу тебя. Возьми мою карету, сейчас стемнеет. Не забывай, что до Самайна остался месяц – у тебя еще есть время как следует подготовиться.

Лотти отправила слугу готовить карету и, взяв подругу под локоть, не спеша направилась с ней к выходу.

Дом Лотти располагался неподалеку от Уинчестерского собора. Этот дом знали главным образом благодаря саду – большому, пышному, предмету зависти всех соседей. На деревьях, украшавших дорожку, ведущую от главного входа к калитке, оставалось все меньше листьев – все они уже лежали на земле.

– Как тебе новая книжка?

– Нравится. Сейчас я на том месте, где герои признаются в любви.

Лотти тихонько хихикнула.

– Какая ты все-таки романтичная!

Подъехала карета и подруги крепко обнялись.

– Увидимся завтра. Расскажи потом, что там дальше будет, после признания.

Кучер закрыл дверцу кареты и приготовился трогать.

Овидия опустилась в кресло и принялась следить за мельканием огней и темнотой, в которую погружался город.