Я Скелет? Да вы издеваетесь! (СИ) - Сказ Алексей - Страница 58

Я активировал «Духовное Око». Хаос обрёл структуру. Я увидел атаку не как эмоцию, а как грубо сплетённую сеть из фиолетовых энергетических потоков. Она оплетала меня, и я, используя весь свой опыт борьбы с Сетью, начал действовать. Я не пытался блокировать удар — у меня не хватило бы на это силы. Я уклонялся. Я пропускал потоки ярости сквозь себя, направляя их в каналы Сети, которые всё ещё связывали меня с моим отрядом.

Каждый отведённый удар отзывался судорогой в теле одного из моих скелетов где-то в укрытии. Они были моими громоотводами, моими предохранителями. Их кости трещали от ментального перенапряжения, но они держали удар, принимая на себя то, что должно было уничтожить меня.

Но я не мог вечно держать оборону. Мои ресурсы, моя ментальная выносливость, были не безграничны. Пора было менять правила игры.

«Подъём», — мой приказ получился коротким, как выстрел.

И по всему плато, из-за каждого валуна, из каждой тени, безмолвно, как призраки, поднялись они. Пятьдесят скелетов. Моя армия. Они стояли неподвижно, их черепа уже были с готовностью устремлены на лагерь оборотней. Кольцо окружения сомкнулось.

В ментальном шуме вожака я уловил новую ноту. Ярость, казалось, сменилась чем-то, похожим на шок и недоумение. Он, вероятно, был крайне удивлён появлением такого количества скелетов, помимо меня. Я почувствовал, как по псионической сети оборотней пробежал мощный, но странный импульс. Он, похоже, пытался пробиться к моим скелетам, сломить их волю, подчинить себе. Но они, безмозглые марионетки, просто не имели разума, который можно было бы сломить. Их сознание было пустотой. Я видел, как его ментальные щупальца бьются о эту пустоту, не находя за что зацепиться.

Он провалился, даже не успев начать. Я почувствовал, как недоумение вожака сменилось чистой, нефильтрованной яростью. Он, должно быть, был в бешенстве. Его следующий мысленный импульс, направленный уже прямо на меня, был подобен удару молнии.

— Если не таким способом, я всё равно заберу твоих бездушных марионеток! Я отберу у тебя это оружие и одарю беспомощной, мучительной смертью от истинного альфы!

Его фиолетовые глаза, полные дикой, первобытной ярости, уставились прямо на меня. И я чётко, без помех, услышал его мысль, пронзившую моё сознание, как раскалённая игла, он зарычал:

— Я здесь Альфа! И ты не смеешь мне противостоять! Ты не Альфа! Здесь может быть только один! И это я! Я разорву тебя на части, съем твои кости, чтобы доказать это! И я не пощажу никого — ни своих, ни чужих — пока не докажу, кто здесь господин! Это будет битва до самой смерти!

Он отдал приказ своей стае. Я почувствовал это по тому, как фиолетовые нити, связывающие их, натянулись и завибрировали. Они готовились к атаке.

Я не стал ждать. Пока что мне следовало отступить, использовать собственную армию, как щит. В конце-концов вожак был далеко не единственной угрозой сейчас. Они быстры, очень. Они сильны. И в этом с ними я соревноваться был не намерен.

Мои скелеты пришли в движение, смешиваясь, меняясь местами, создавая живой, непредсказуемый калейдоскоп из костей и стали. И я, их командир, растворился среди них, став лишь ещё одной безликой фигурой в своей собственной армии. Теперь попробуй найди. Ведь я далеко не тот, кому для победы требуется делать всё собственными руками. У меня их даже не две… Сейчас количество моих рук равнялось целой сотне и каждой из них я мог при желании командовать почти как своими!

Плато превратилось в кипящий котёл. Повинуясь безмолвному приказу своего вожака, оборотни и их подчинённые твари хлынули на моих скелетов, как грязный селевой поток. Но настоящая атака была невидимой.

Теперь на меня обрушился настоящий псионический шторм.

Это был первобытный хаос. Рёв сотен голосов, вой десятков хищников из его стаи, скрежет когтей по камню — всё это слилось в единую, оглушительную какофонию, которая била прямо по моему сознанию. Вожак и его «Беты» пытались пытались заглушить мою Сеть, утопить в цунами из чистой, нефильтрованной ярости.

Безумие в том, что я уже проворачивал подобное против Хозяина. Насколько он был силён, но я справился в одиночку. А сейчас? Десятки оборотней одновременно проворачивали то же самое против меня!

Я почувствовал, как нити контроля, связывающие меня с отрядом, начали истончаться, вибрировать, рваться. Мои приказы, до этого чёткие и ясные, искажались, превращаясь в бессмысленный набор сигналов.

«Держать строй!» — но вместо стены щитов скелеты начали беспорядочно толкаться, мешая друг другу.

«Атаковать ящеров!» — но их мечи лишь неуклюже рубили воздух, пока подчинённые вожаку твари вгрызались в их ряды.

Контроль ускользал. Моя армия, моё главное оружие, на глазах превращалась в то, чем была изначально — в толпу безмозглых, неуклюжих марионеток, способных лишь на примитивные, запрограммированные действия.

И в этот момент, когда хаос достиг своего пика, я увидел его. Мой гоблин. Он очнулся, его маленькие глазки горели отчаянной, самоубийственной храбростью. С пронзительным воплем, который потонул в общем гвалте, он бросился на вожака оборотней и со всей силы ударил его по ноге мечом, который не так давно всучил ему я, приказав тренироваться. Клинок со скрежетом скользнул по прочной шкуре, не оставив даже царапины.

Вожак даже не посмотрел на него. Он лишь лениво махнул хвостом, и короткий, точный псионический импульс ударил гоблина в голову. Тот замер, его глаза остекленели. А затем его сморщенная морда исказилась в восторженной, безумной гримасе. Он издал радостный вой, вскочил на спину ближайшего оборотня-«омеги» и, как безумный всадник на апокалиптическом звере, ткнул своим скрюченным пальцем прямо на меня.

Он предал меня. Или, точнее, его заставили предать. Но то что он сделал… Признаться, было безумно тупым решением. Наверное, сказался слишком сильный удар по голове, во время падения.

Вожак оборотней использовал моего гоблина как антенну и заодно высек его сигнал из пространства, оставив в нём только потоки своих подчинённых и… Разумеется, мой собственный. Теперь, сколько бы я ни был похож на других скелетов, я был прекрасно для всех виден.

— Разум! — мысленный приказ вожака был подобен удару грома. — Найти и уничтожить разум в этой груде безмозглых костей!

Охота началась. Охота на меня…

Оборотни, теперь полностью игнорируя моих беспомощных скелетов, развернулись и единым потоком устремились ко мне. Их фиолетовые глаза горели одной целью. Я был вынужден снова отступать, уворачиваясь от когтей и клыков, парируя удары, которые крошили камни. В пылу завязавшегося боя один из мелких, юрких оборотней мощным ударом своей головы выбил из моего кармана сферу ледяного заклинания, когда прыгнул, желая вцепиться зубами. Она медленно покатилась по склону, и я тут же услышал торжествующий вой их вожака.

— Ха! Теперь ты беспомощен, костяная кукла! Я лишил тебя твоего главного козыря! Моя гениальность, мой истинный ум, сокрушил твою жалкую волю! Пусть все знают, кто здесь Альфа! А-У-У-У!

Его стая тут же подхватила торжествующий вой, и я видел, как они радостно крутят волчьими хвостами, предвкушая лёгкую добычу.

Я отступал, петляя между скалами, но гоблин на спине оборотня не давал мне скрыться. Его пронзительный голос указывал псиным моё точное местоположение.

«Слабый инструмент теперь стал вредным, — пронеслась в голове холодная мысль. — Но он всё ещё моя собственность. Умирать ему ещё рано. В будущем его следует тренировать ещё сильнее, чтобы такое больше не повторялось».

Не сбавляя бега, я схватил с земли тяжёлый камень и, хорошенько прицелившись, швырнул его в сторону кричащего предателя. Камень попал точно в лоб. С тихим стуком гоблин без сознания свалился со спины оборотня, оставшись лежать на тропе.

Продолжая отступление, я пробежал мимо клетки. Я её уже видел, так что не собирался придавать ей значения, но на сей раз, оказавшись совсем рядом, едва не замер, оступившись. Я увидел не только измученных женщин с блаженными, пустыми улыбками. За их спинами, прижавшись к прутьям, сидели двое детей. Маленьких, испуганных, их глаза были полны не чужого восторга, а собственного, неподдельного ужаса, как будто их разумы по какой-то причине были всё ещё не подконтрольны оборотням. Как будто… они всё осознавали и увиденное заставляло их души страдать.