Я Скелет? Да вы издеваетесь! (СИ) - Сказ Алексей - Страница 53

Как сказала Фенрис, путь получится не очень близким, поэтому я занялся своим типичным делом — анализом. Реакция подпольщиков на стражу… пожалуй, она была слишком острой. Видно, они не были закалены в боях. Скорее, партизанским отрядом или даже группой отчаявшихся, которые собрались вместе, чтобы дать отпор. Возможно, это были даже не бойцы, а самые обычные жители, вынужденные взяться за оружие, поэтому и испугались.

«Я слышу, что ты о нас думаешь, — раздался в голове обиженный голос Фенрис. Её мысленный тон был колючим. — Мы не безумцы, готовые умирать по первому приказу. У многих здесь есть семьи, есть другая жизнь. Мы боремся, но не ищем смерти».

Её слова, совершенно внезапно, оказались для меня открытием. Семья. Другая жизнь? Она говорит про ту жизнь, в которой не приходится драться и вечно вытаскивать свою задницу из дерьма? Но не из-за этих ли жизненных ценностей они и оказались в грязных трущобах, всё равно вынужденные бороться, как и я?

«Ты слишком за всё цепляешься. Иногда людям нужно доверять».

«Доверять? — пронеслось в моей голове с возмущением. — Наивно и опасно. Доверие — это слабость, которую умный враг использует в первую очередь».

Я почувствовал, как она вздрогнула. Её мысленный контакт со мной на мгновение прервался, а когда возобновился, в нём ощущалась лишь холодная отстранённость. Её пушистый хвост, до этого лениво покачивавшийся в такт шагам, безвольно повис. Кажется, я её обидел. Что ж, такова цена прагматизма. В этом мире выживает тот, кто не позволяет себе роскоши верить в сказки.

Мы завернули в узкий проход и двинулись вглубь тьмы. Клык, всё ещё бросая на меня косые, злобные взгляды, шёл впереди, его тяжёлые сапоги гулко стучали по древним камням. Фенрис замыкала шествие, её пушистый хвост больше не покачивался, а безвольно волочился следом почти по самому полу. Обиделась.

— Эти ходы старше самого города, — проворчал Клык, не оборачиваясь. Его голос, низкий и гортанный, эхом отдавался от сводчатых потолков. — Поколения воров и бунтарей рыли их, прятались здесь. Мы лишь нашли старые карты, соединили, где нужно, пробили новые выходы. Удобно.

Вскоре сухой, пыльный воздух сменился густой, удушливой вонью. Сеть тут же услужливо проанализировала и доложила: «Высокая концентрация сероводорода, аммиака, метана. Органические разложения». Я не чувствовал настоящего запаха, как и всегда, но в этот раз даже не жалел. Я видел, как Фенрис поморщилась и прикрыла нос рукавом, как напряглись желваки на челюсти Клыка. Мы вышли в действующую канализацию.

Это был совершенно другой мир. Мир вечной ночи и нечистот. Широкие, скользкие от слизи тоннели уходили в бесконечность, а по их дну неспешно текли мутные, маслянистые потоки, в которых плавал всякий хлам. Тусклый свет редких магических фонарей, вмонтированных в стены, выхватывал из мрака отвратительные детали: ржавые решётки, забитые гниющей ветошью, и колонии бледных грибов, растущих прямо на стенах. Для моих спутников это место было омерзительным. Для меня — лишь ещё одной локацией с определёнными тактическими особенностями.

Именно здесь, в этой клоаке, я решил начать свою собственную, невидимую тренировку. Меня не устраивало то, как легко Фенрис читала моё сознание. Эта уязвимость была недопустима. Я должен был научиться защищаться.

«Как именно она это делает? — начал я, выстраивая мысленный эксперимент. — Она реагирует на намерение? Или на яркий образ? Что если я буду думать о бое, но представлять себе цветы?»

Я сосредоточился. В моём сознании развернулась яркая картина: я стою на залитом солнцем лугу, вокруг порхают бабочки, пахнет… эм, мёдом? Чем-то таким, не помню. Но под этой пасторальной картинкой я прокручивал схемы атаки, анализировал слабые места в броне Клыка, рассчитывал траекторию броска меча.

«Перестань, — раздался раздражённый голос Фенрис в моей голове. Она шла позади, но я почувствовал, как она на мгновение замедлила шаг. — Ты только создаёшь у меня в голове кашу. Я слышу всё, что ты пытаешься скрыть, и то, чем именно ты пытаешься это скрыть».

Я не остановился. Теперь я пытался выстроить ложную логическую цепочку. Мысль: «Мне нужно вернуться к Лиандри». Следующая мысль, совершенно не связанная: «Интересно, из чего сделаны эти фонари?». Затем — обрывок воспоминания о хакерской атаке. Я заваливал свой ментальный эфир мусором, быстрыми, бессмысленными деталями, надеясь, что в этом хаосе она потеряет основной сигнал.

Фенрис резко остановилась и потянула мой плащ. Её карие глаза смотрели на меня с нескрываемым раздражением.

— У меня большой опыт, — сказала она уже вслух, её голос был тихим, но твёрдым. — Каждый разумный постоянно о чём-то думает. Я слышу даже те короткие мысли, которым вы сами не придаёте значения. Оценки моей внешности, например. Или внезапное желание поковыряться в носу. Мой навык — это не чтение книги. Я просто научилась отфильтровывать шум и ловить твой основной «сигнал» — твоё осознанное намерение. Это как слушать радиоэфир с тысячами станций одновременно. А все твои попытки его заглушить — это лишь дополнительный шум, который мешает думать только тебе самому, но никак не мне.

Она отвернулась и пошла дальше, оставив меня переваривать полученную информацию. Значит, намерение. Ключ ко всему — контроль над собственным намерением. Это было сложнее, чем просто думать о цветах. Это требовало полного контроля над своей волей. Задача на будущее.

Мы свернули в боковой, более узкий тоннель. Анализ воздуха стал гораздо чище, но это единственный плюс. Вода здесь стояла по щиколотку, а стены были покрыты чем-то склизким и полупрозрачным… похожим на икру? Внезапно из мутной воды с громким кваканьем выпрыгнуло существо.

[Раса: Канализационная Жаба-Грызун. Уровень угрозы: Низкий. Агрессивность: Высокая.]

Оно была размером с половину средней человеческой головы, с бородавчатой, грязно-зелёной кожей и пастью, полной острых, как иглы, зубов. Но больше всего меня поразили его глаза — большие, выпуклые, горящие нездоровым красным светом. В моей голове всплыл странный, забытый образ из прошлой жизни: волосатые крысы размером с кошку, только эти умели прыгать на несколько метров и издавать оглушительное кваканье, которое эхом разносилось по тоннелям.

Клык и Фенрис тут же поменяли свои светящиеся камни на небольшие факелы, вытянув их из-за поясов. Яркое пламя осветило тоннель, и я увидел, что этих тварей здесь десятки. Они сидели на уступах, в нишах, прятались в мутной воде. Огонь заставил их отступить, но они не уходили далеко, их красные глаза злобно сверкали из темноты. А ещё они громко квакали. Они сердито квакали на нас и зачем-то упорно преследовали.

Мы двинулись дальше, ступая по узкому, скользкому выступу вдоль стены. Он был сплошь покрыт этой мерзкой, студенистой икрой. Я шёл между моими сопровождающими, внимательно глядя под ноги.

И тут Клык, шедший впереди, поскользнулся. Его тяжёлый сапог соскользнул с выступа, он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но его тело, потеряв опору, неумолимо потянуло вниз. Падая, он инстинктивно ухватился за ближайшую опору. За меня.

Его рука мёртвой хваткой вцепилась в моё пальто. Я почувствовал резкий рывок. Мои лёгкие костяные ноги, не имевшие достаточного сцепления на скользкой поверхности, не выдержали. С глухим всплеском мы оба рухнули в холодную, грязную воду, покрытую лягушачьей икрой и тиной.

Холодная, вязкая жижа сомкнулась надо мной. Я не чувствовал отвращения — мои костяные рецепторы были мертвы для таких ощущений, но я ощутил другое. Давление воды, обволакивающее каждую кость, и мириады скользких, студенистых шариков икры, прилипающих к моему костюму. Это было… неприятно. Не физически, а концептуально. Мой безупречный костюм дворецкого, моя маскировка, был безнадёжно испорчен и это просто колоссальная проблема. Нет, даже угроза!

Я выбрался на выступ, отряхиваясь от ошмётков тины. Вода стекала с меня мутными потоками, оставляя на чёрной ткани фрака отвратительные зеленовато-бурые разводы. Клык, выбравшись следом, отплёвывался и грязно ругался, но его слова тонули среди потока моих мыслей. В таком виде я не мог вернуться на рынок. Любой обратил бы внимание на это ходячее болотное чучело. Моё прикрытие было уничтожено.