Бастард Александра (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 36

Расспросив, как у меня дела, и быстро выяснив, что всё отлично, Эвмен перешёл к главному:

— Твой отец ещё посещает тебя, Геракл? — Его внимательный взгляд упёрся мне прямо в лицо, и я утвердительно кивнул.

На это Эвмен тяжело вздохнул и уже без заходов спросил напрямую:

— Что Великий Александр думает о создавшейся ситуации?

На его вопрос отвечаю жёстким и неудобным вопросом.

— Ты спрашиваешь меня, чью сторону тебе принять — Антипатра или Пердикки? — Вижу, что грека смутила такая откровенная прямота, и добавляю ещё: — Леоннат уговаривал тебя перейти Геллеспонт и двинуть войска на помощь осаждённому Антипатру, но ты ему не поверил.

Лицо грека ещё больше вытянулось от изумления, и, если учесть, что с ним сейчас говорит десятилетний ребёнок, я его хорошо понимаю.

— Откуда ты знаешь⁈ — не сдержавшись, Эвмен даже повысил голос, на что я лишь покачал головой, мол, что за глупые вопросы.

Эвмен мгновенно осознал свою ошибку, но я всё же поясняю:

— Для души моего отца, застрявшей между мирами, нет таких понятий, как расстояние и время. Он может быть везде! — Для убедительности обвожу рукой пространство вокруг, и взгляд Эвмена непроизвольно следует за ней.

Мы уже вышли за ворота, и, остановившись, я поднимаю глаза на грека.

— Этой ночью мой отец сказал мне: он рад тому, что не ошибся в тебе, Эвмен! Сегодня ты единственный, кто стоит на защите прав наследников Александра! Ты правильно сделал, что покинул лагерь Леонната. Душа его полна злобы, а в замыслах одна чернота! Он хотел убить тебя, и мой отец накажет его за это! Очень скоро Леоннат умрёт!

Закатываю глаза, словно я не в себе, и нервно хватаюсь за руку грека:

— Друг мой, Эвмен, будь осторожен! — Добавляю в голос взрослой хрипоты. — Помни, вокруг тебя нет друзей! Все мои бывшие соратники думают лишь о себе, о своей власти и возвышении. Моё наследие в опасности, и лишь ты стоишь на его защите!

Я замолкаю, и Эвмен не может удержаться от вопроса.

— А как же Пердикка, ведь ты же сам доверил ему своих детей⁈

— К сожалению, Пердикка не устоял! — изображаю припадочную дрожь и добавляю надрыва в голос. — Он скоро умрёт, ибо разочаровал меня! Ты один остаёшься моей верной рукой на земле! Не предавай меня!

Обессиленно сползаю по телу грека на землю, и тот бережно придерживает мою голову.

Мне нужно передохнуть: игра в припадок вымотала меня донельзя. Всё же я капитан, а не актёр.

Тяжело дыша, лежу с закрытыми глазами, но мозг работает на полную.

«Он обратился ко мне как к Александру, и это хорошо! Это значит, он безоговорочно поверил в мои видения и в невидимое присутствие духа царя Александра. Про наказание Леонната и про смерть Пердикки я тоже удачно ввернул. Когда это случится, он вспомнит мои слова, и вера в мою связь с Великим Александром только укрепится!»

Понемногу начинаю разыгрывать моё возвращение. Глаза открываются, тяжёлое прерывистое дыхание, остаточные нервные судороги!

Не переигрывая, опираюсь на руку Эвмена и поднимаюсь. В его глазах — искреннее участие и забота.

— Ты как, Геракл? — Он осматривает меня, и я его успокаиваю.

— Со мной всё нормально, не волнуйся! — изображаю извинительную улыбку. — Связь с загробным миром тяжела для смертных!

Ещё несколько секунд — и я отпускаю руку Эвмена, показывая, что всё, я уже полностью восстановился. Грек ещё пытается заботливо придержать меня, и в этот момент из-за спины раздаётся знакомый голос:

— Какая удача…! Очень хорошо, что я встретил тебя у ворот, а то я уже начал сомневаться, тот это дом или нет!

Поворачиваюсь и вижу того самого пузатого торговца оружием, с которым я договорился о покупке лука. Раб с чехлом за его спиной говорит о том, что товар доставлен, и торгаш хочет получить расчёт сам, поскольку сумма уж очень большая.

«Вот дерьмо! — мысленно крою торговца, появившегося так не вовремя. — Я же ещё не успел подготовить Барсину! Кажется, назревает скандал!»

На неожиданное появление незнакомца и моё замешательство телохранители Эвмена реагируют по-своему. Они мгновенно вклиниваются между нами и грубо отталкивают купца и его раба.

— Эй, что это значит⁈ — Торговец оружием замахал мне рукой. — Это же я, Фармоз! Я принёс тебе лук, как и договаривались!

— Да, да…! — киваю, будто только сейчас вспомнил, а Эвмен неожиданно проявляет интерес.

— А, тот самый лук! — Он протянул руку. — Ну-ка, покажи!

Торговец окинул взглядом богатую одежду грека, его телохранителей и возразить не посмел. Бережно стянув чехол, он вытащил оружие:

— Вот, уважаемый, взгляни! Это не лук, а произведение искусства!

Эвмен взял в руки лук и, с одного взгляда оценив его стоимость, иронично улыбнулся:

— Дорогая игрушка, и как только Барсина согласилась⁈ — Его насмешливо-испытывающий взгляд пробуравил меня насквозь и понял моё смущение правильно. — Или она ещё не знает?

Всем своим видом, без слов, отвечаю «да», и Эвмен, ещё раз осмотрев лук, заговорщицки подмигнул мне.

— Тогда давай и не будем ей говорить! — Он ещё раз улыбнулся, а затем уже с серьёзным видом протянул мне оружие. — Позволь мне, Геракл, подарить тебе этот лук. Пусть он станет моим маленьким вкладом в нашу с тобой общую тайну!

Я чуть замешкался, и грек расценил это по-своему:

— Согласен, настоящему воину больше подходит меч, а не эта красивая игрушка! — Он бросил чуть презрительный взгляд на лук. — Но это не беда! К следующей нашей встрече я найду для тебя настоящее оружие, достойное сына великого Александра!

С благодарностью принимаю лук из его рук и думаю при этом, что сегодня поистине день приятных сюрпризов. Тут же вспоминаю про Арету и мысленно усмехаюсь:

«Ну, в семье не без урода!»

Эвмен тем временем запрыгнул в седло и, небрежно бросив одному из телохранителей: «Расплатись!», — опустил на меня взгляд.

— Я очень надеюсь, что мы с тобой скоро увидимся, Геракл!

Сказав это, он бросил коня с места в галоп, а я, глядя ему в спину, подумал:

«Не скоро, но обязательно увидимся, Эвмен! Будь уверен!»

Сатрапия Геллеспонтская Фригия, город Пергам, середина июля 322 года до н. э

Слышу над ухом суровый голос Энея:

— Вставай, Геракл, скоро рассвет!

Скоро — значит, еще даже не рассвело, а меня уже поднимают. Рыча про себя, всё-таки встаю, натягиваю хитон и, плеснув в лицо водой из таза, выхожу во двор.

Здесь уже рабочий день в полном разгаре: подоенных коров и коз гонят на пастбище, женщины стайкой идут на уборку в сад, а из кузницы слышен звон молота.

Это наше поместье Фаре́са, или, как называют такое землевладение местные греки, — ойкос Фаре́са. Чуть больше шести тысяч арур, то бишь почти полторы тысячи гектаров самой разной земли — от пашни, лугов и садов до леса, части скалистого ущелья и берега реки Селинос.

Мы приехали сюда три дня назад и до сих пор обживаемся. Эпитроп поместья, то есть управляющий, Деметрий, за долгие годы отвык от хозяйского глаза. До нашего приезда он чувствовал себя здесь полноправным хозяином, с необременительной обязанностью отправлять раз в год в Вавилон деньги и припасы. Такая райская жизнь совсем его обленила, что, конечно же, сказалось на доходах поместья.

По этому поводу Барсина кипела негодованием еще в Вавилоне, а по приезду сразу же взяла бразды правления в свои руки. Жизнь эпитропа Деметрия мгновенно превратилась в ад с ежедневными проверками, вызовами на ковер и разносами.

Меня, как хозяйского сынка, хозяйственная жизнь ойкоса мало касается. Моя жизнь с приездом вообще не изменилась. Подъем с рассветом, пробежка, силовая зарядка, завтрак. Затем сто выстрелов из лука в мишень.

Если кто-то считает, что это просто, то пусть попробует! Я начинал с двадцати, и лук у меня, конечно же, не тот, что я купил на рынке Аузара. Тот я пока не могу даже натянуть, и, думаю, лет до пятнадцати вряд ли получится. Для стрельбы из того лука нужна мышечная сила взрослого тренированного мужчины, а я, как ни старайся, всего лишь одиннадцатилетний пацан.