Обезьяний лес. Том 1 - Штарк Анна - Страница 16

Уже сидя на неудобном железном сиденье трамвая, который был единственным во всем городишке, Кэсси ощущала, как влажное пальто сковывало тело. Кожа покрывалась мурашками, несмотря на то что в салоне трамвая было тепло. Весь пол здесь был заляпан грязными потеками и следами от ботинок. Люди почти не разговаривали, лишь сидели и смотрели, как холодный дождь льет с серого неба.

Кэсси стянула с головы сырую шапку и положила сверху на пакет, устроенный на коленях. В этот момент рядом с ней присел морщинистый дед, у которого без остановки дрожали голова и руки. Еще он часто громко причмокивал.

Отвернувшись к окну, Кэсси рассматривала разбитые улицы, разрушенные дома. Трамвай качался на рельсах, а ледяная вода стекала по окнам. Асфальт на дорогах был весь в ухабах, и, чтобы объехать слишком глубокие рытвины, водители заезжали на бордюры. Все находилось в упадке, было серым, облезлым, сломанным. У некоторых административных зданий еще стояли противотанковые ежи, а вместо ограждения – заросшие и порванные мешки с песком.

Выйдя на своей остановке, Кэсси обрадовалась, когда заметила, что дождь слегка утих и дал ей возможность добежать до дома.

Мама встретила ее на пороге:

– Ты не промокла? Там такой ливень! Я переживала, что ты зонтик не взяла.

Кэсси закрыла за собой дверь. Передав маме сумку и пакет, она сняла с головы мокрую шапку, а с шеи стянула шарф.

– Ну, я попала под дождь, но ливень начался, когда я ехала в трамвае.

Присев на корточки, Кэсси стала расстегивать грязные сапоги и заметила, что у стены стоят тяжелые ботинки брата.

Дэвид дома.

– Слава богу! Ладно, милая, переодевайся, мой руки, и будем есть.

Кэтрин с сумками исчезла на кухне. Кэсси сняла верхнюю одежду и пошла с ней к себе в комнату. Проходя мимо гостиной, она притормозила, когда увидела, как брат стоял под простенькой люстрой на три лампочки и вкручивал одну в патрон. Все это сопровождалось неприятным скрипом, от которого сводило зубы.

– О, Кэсс! – Дэвид кивнул, улыбаясь. – Как дела?

– Нормально. – Она устало выдохнула и прислонилась плечом к дверному косяку. – Этот Симон снова нес всякую ересь…

– В следующий раз я пойду с тобой. – Дэвид был настолько высоким, что ему не требовался стул, чтобы достать до люстры. – Мне с ним нужно поговорить.

Дэвиду двадцать пять. И он не собирался пока жениться или просто съезжать от родителей. Во-первых, денег на отдельное жилье ему бы не хватило, а во-вторых, без него было бы невообразимо тяжело оплачивать счета и закупаться продуктами. Дэвид приносил больше всех денег в дом. На него все молились. К тому же Дэвид пока не нашел подходящую девушку и не привел ее со словами: «Знакомьтесь, это моя будущая жена!»

А ведь Дэвид был симпатичным парнем, крепким, даже могучим. Кэсси на его фоне выглядела жалкой тростинкой. Еще подростком он часами пропадал в спортивном зале после школы или работы, а чтобы не платить взнос, нанимался помощником тренера. По крайней мере, он так Кэсси рассказывал. Тогда же он сделал первую тату на предплечье. Это были черные буквы S. S. Как объяснял Дэвид, это значит sumerto somo – «священная смерть» по-баридски. Позже он набил еще одну тату, на сей раз на всю спину. Луна и все ее фазы: начиная с тонкого серпа, плавно переходящего к полной луне, и заканчивая тем же серпом. Дэвид тогда приходил к Кэсси, просил нанести мазь для заживления.

– Он тощий, – напомнила Кэсси, глядя на брата. – И к тому же не переходит границы.

Вкрученная лампочка засветилась желтым. Дэвид провел пальцами по светло-русым волосам, откидывая их назад. Года два назад он коротко подстриг затылок и виски, оставив на макушке волосы подлиннее. С тех пор он не изменял этой прическе и выглядел бесподобно. У него высокие выделяющиеся скулы, правильные черты лица. Дэвид похож на серьезного парня, на того, кто подавляет. Он обладал тяжелой энергетикой, и посторонние люди боялись долго смотреть ему в глаза. Даже Кэсси иногда не справлялась, хотя и любила его как брата и доверяла во всем.

Дэвид посмотрел на Кэсси, и в его янтарных глазах заплясали чертики, а на губах расцвела улыбка.

– Твои границы требуют корректировки, Кэсс. Будь пожестче с людьми. Осади его погрубее, ага?

Переведя взгляд на диван, Кэсси заметила коробку с запасными лампочками. Вся мебель в их гостиной стояла у стен, чтобы сэкономить то малое пространство, которое у них было, для передвижения. Напротив дивана находилась старенькая стенка-горка, которая им досталась вместе с квартирой. У стены, где был вход, стояли два узких кресла с обветшалой обивкой, которую они скрывали под пледами. Как и на диване. Так же они поступили и с полом во всем доме – накрыли его коврами и паласами. У зашторенного окна стоял телевизор на тумбе, и сейчас в эфире шел репортаж с места крушения очередного аварийного дома.

Осадить? Кэсси ругалась с людьми, в школе даже дралась с обидчиками, ну или пыталась драться, но как только она поступила в колледж на факультет туризма – почти случайный выбор, переросший в мечту переехать хотя бы в Конлаок, – она как будто повзрослела и поняла, что сама несет ответственность за свои действия и слова. Так, как живет Дэвид, – она не могла себе позволить.

Поэтому она ответила:

– Я достаточно жестко ему отвечаю.

– Ну ладно. – Дэвид посмотрел на нее и коротко улыбнулся. Поправил задравшийся темно-синий джемпер, подтянул серые джинсы без ремня. – Ты есть будешь? Мы тебя одну ждали.

Кэсси без промедлений зашла в свою комнату. Из мебели там была односпальная кровать, шкаф, стол и стул. Над столом висели две полки. На нижней Кэсси хранила учебники, тетради, мягкие игрушки и всякие другие вещички, милые девичьему сердцу: пара фотографий со школьных мероприятий и одна – самая важная и теплая, где вся ее семья на фоне цветущей вишни. Это фото было сделано в прошлом году, но до сих пор грело душу. И будет греть всю жизнь. На верхней полке лежали медали, школьные грамоты. В ее школе почти каждый учащийся принимал участие в мероприятиях. Кэсси не была исключением. В потрепанной тетрадке Кэсси хранила записки от Кэтрин – прибраться дома, полить цветы, и в конце каждой была обязательная приписка: «Люблю, твоя мама».

Повесив мокрые вещи на батарею, Кэсси переоделась в домашний теплый пуловер и заштопанные черные штаны.

На кухне она ела вместе с мамой и братом вкусный домашний ужин и обсуждала новость, о которой гудел весь город. О демонах и яшуто, о том, что будет с Ив Рикаром и как вообще дальше жить.

Ближе к вечеру все решили провести время за телевизором, где показывали какой-то фильм про сироту, сбежавшего из приюта, в котором над ним издевались.

Кэсси сидела возле мамы, которая ласково поглаживала ее по голове, прижимая к груди. Она ощущала себя в безопасности, окруженная заботой и любовью. В объятиях мамы ей было тепло и комфортно. Дэвид сидел в кресле, подперев рукой щеку. Порой Кэсси замечала, как брат долго смотрел в пол, думая о чем-то своем – об этом он не рассказывал членам семьи.

Дядя Холджер иногда всхрапывал, а на рекламе просыпался и делал вид, что очень увлеченно смотрит фильм. Люстру не включали, поэтому, когда кадры сменялись или наступало затемнение, комната погружалась во мрак. Но было так уютно. В одну из рекламных пауз мама сказала, что в следующие выходные Кэсси купят новый пуховик, потому что приедут торговцы с юга Ив Рикара и будут продавать качественные вещи не так дорого. И еще нужно обновить ковер в гостиной. Кэтрин попросила Дэвида, чтобы он задействовал Мику, ведь у него есть машина. С ним будет легче добраться до рынка и вернуться с покупками.

Кэсси при упоминании Мики всегда немного смущалась, потому что он был первым парнем, подарившим ей цветы. Это было два года назад, «цветами» именовался розовый лютик, который Кэсси до сих пор хранила. Дэвид всегда говорил, что Мика ей не пара, и злился, когда заставал ее за любованием засохшим цветком.

В коридоре зазвонил телефон. Его оглушительная мелодия заставляла посуду в шкафах дрожать, а воздух электризоваться.