Печать пожирателя 10 - Соломенный Илья - Страница 15

— Вижу его энергетику на третьем уровне торговой галереи «Небесный мост», — донёсся в микрофон спокойный голос Линь Шу, — Двигается на восток. Будьте осторожны — вокруг него четырнадцать охранников, замаскированных под покупателей. Каждый — уровня Магистра. Не суйтесь.

— Понял, — кивнул я в ответ, сканируя окрестности. Мои энергожгуты, спрятанные под кожей, уже улавливали лёгкий, но ядовитый след — смесь старой крови и окисленной стали.

Впрочем, особо «светить» своим талантом не стоило — мы с Мэйли и так были сильными магами, потому и оказались в первой ударной группе всего вдвоём. Ещё хоть Адепта к нам добавь — начнём светиться как Новогодняя ёлка.

— Илона, как у тебя там? — спросил я невесту, — Доложи обстановку.

В ответ раздалось лёгкое шипение, а затем голос рыжей, чёткий и собранный, но с лёгкой насмешкой:

— Слышу прекрасно, дорогой. Я на рынке «Красный фонарь», слежу за второй группой «Когтей» вместе с пятью очень настороженными мальчиками. Тут везде пахнет жареными скорпионами и кислым соусом. Всё спокойно, пока что. А у вас там свидание в стиле «крутой и ещё круче»? Будь осторожен с этой фифочкой в лиловом и не дай себя отвлечь.

Мэйли, услышав это, лишь цокнула языком и поправила капюшон своего плаща. Её аметистовые глаза метнули в мою сторону колючий, насмешливый взгляд.

— Не переживай, дорогая, — усмехнулся я, — По-любому круче я.

— Посмотрим, — улыбнулась Мэйли.

Мы двинулись дальше медленно, держась в потоке транспорта — дороги были запружены самой разной техникой.

Вышедший сегодня поразвлечься и тусующийся в ближайшем торговом центре старейшина «Алых когтей» не торопился оставаться в одиночестве — ну и мы, значит, подождём…

Воздух вокруг гудел от грохота скоростных трамваев, от гулких голограмм, от приглушённого говора сотен голосов. Всюду пахло жареными дамплингами, парфюмом с нотками жасмина, благовониями и дешёвым мясом.

Так себе сочетание, если честно.

— Чувствуешь? — спросила Мэйли по связи.

— Ещё как. Вонища страшная.

— Да я о «гадюке», — фыркнула вампирша, — Он близко. И нервничает. Чуешь — пахнет страхом!

Я кивнул. Мы пропустили поток пешеходов и свернули в узкий переулок, куда вёл объезд. Неоновые вывески уступили место гирляндам бумажных фонариков, мерцавших тусклым магическим светом. Здесь было теснее, пахло влажным камнем, специями и чем-то затхлым.

С сияющих проспектов мы проехали по узкой щели между двумя громадами небоскрёбов, и оказались в глубине жилого квартала, где неоновый свет едва пробивался сквозь вечную мглу, повисшую между стен.

Воздух здесь был другим — густым, тяжёлым спёртым — почти видимым! — пахнущим влажным бетоном, прогорьклым маслом и стоячей водой. Гул города сверху доносился сюда приглушённым, далёким рокотом, словно мы спустились на морское дно.

Мы почти бесшумно ехали по узкому проходу, больше похожему на ущелье — мимо зарешеченных дверей, за которыми слышался гул генераторов и чей-то приглушённый спор, мимо открытых гаражей в которых разбирали какие-то мобили, мимо закусочных «для своих».

Где-то капала вода, создавая мрачный, размеренный ритм. Вывески здесь были не голографическими, а старыми, нарисованными светящимися красками, потрескавшимися и полустёртыми со временем: «Ремонт имплантов», «Сушёные кальмары», «Ночлежка».

Мэйли ехала на своём гравибайке впереди. Её тёмный плащ сливался с тенями. Она не скрывалась, но взгляды прохожих — каких-то оборванцев и подвыпивших техномехаников — просто соскальзывали с неё, не задерживаясь.

— Он где-то близко, — её шёпот был едва слышен в наушнике, — Запах стал гуще. Он нервничает, прячется.

— Да с чего бы ему нервничать? — не понял я, — Сами говорили, они теперь в городе хозяева.

— Ему могли нас заложить…

— Только если в ваших рядах есть крыса. Скорее, просто ищет себе жертву, охотится — но расстроен, что не может найти никого подходящего.

— Да ты настоящий вампирский психолог…

Мы выехали на крошечную «площадь» — просто расширение улицы, где ютилось несколько заведений — и упёрлись в пробку.

Остановиться пришлось возле одного из заведений — «бара», а по факту, простой дыры в стене с пятью столиками и «кассой», за которой виднелись холодильники с бутылками. Над «баром» висела синяя неоновая вывеска «Открыто», заляпанная грязью.

Посетителей в таком уютном заведении набралось аж трое — два типичных портовых рабочих, хлеставших светлое пиво, и мутный тип в капюшоне, скрывающем лицо, который то и дело прикладывался к кружке с чем-то тёмным.

А ещё там была группа из пяти байкеров.

Их гравициклы, приземистые и угловатые, украшенные резными оберегами из чёрного нефрита и светящимися рунами, остановились прямо перед нами.

Байкеры, облачённые в кожу с вплетёнными в неё медными проводами и имплантами на висках, перебрасывались короткими, отрывистыми фразами с барменом на ломаном англо-китайском сленге. Трое крутили в руках цепи и дубинки, один попивал что-то дымящееся и фиолетовое из колбы, которую подхватил со стола рабочих, а пятый вальяжно облокотился на столик у «кассы».

От них пахло озоном (слабые маги), маслом, потом и лёгким, пьянящим дурманом с примесью металла.

Обдолбанные? Или просто в карманах стимуляторы?

«Вальяжный» вдруг грубо схватил за грудки худого паренька-бармена, и начал тыкать пальцем ему в лицо. Ещё двое товарищей «вальяжного», массивные, напичканные имплантами громилы, встали на выходе, смотря на происходящее с туповатыми ухмылками.

— Где деньги, мудила? — рявкнул байкер, и его голос прозвучал оглушительно громко в этом замкнутом пространстве, — Я сказал — сегодня последний день!

Двое портовых рабочих забормотали что-то, прижавшись к стене — а вот одинокий посетитель в тёмно-серой потертой кофте с натянутым на голову капюшоном даже не двинулся, словно не замечая происходящего, и продолжал хлебать своё тёмное пиво.

Один из громил, заметив его, фыркнул и направился к столику.

— Эй, ты, — он ткнул пальцем в плечо фигуры, — Кошелёк. Быстро! И всё, что у тебя есть.

Фигура не пошевелилась. Байкер злобно хмыкнул и потянулся, чтобы сорвать с него капюшон.

То, что произошло дальше, случилось так быстро, что даже мой глаз едва успел зафиксировать.

Раздался сухой, чёткий хруст, похожий на звук ломаемой сухой ветки. Байкер дико взвыл, отскочил, хватаясь за руку, которая теперь неестественно выгибалась в локте — в обратную сторону.

Фигура в капюшоне встала. Медленно, без единого лишнего движения. Капюшон свалился с её головы — и я увидел лицо.

Это не было лицом в человеческом понимании — кожа, мертвенно-бледная и тонкая, как пергамент, была натянута на неестественными угловатый череп. Глаза, огромные и совершенно чёрные, без намёка на белок, сидели слишком глубоко в орбитах. Нос почти отсутствовал — лишь два узких щелевидных отверстия над безгубым, растянутым в гримасе ртом, из которого виднелись тонкие, игольчатые зубы. А уши, длинные и заострённые, оттопыривались, как у летучей мыши.

Это был вампир.

Но не изящный аристократ, какими пытались казаться Линь Шу, Мэйли и их клан. Это было древнее, одичавшее существо, порождение тьмы и голода!

Второй байкер, видимо, со страху (иначе даже и не знаю, насколько это было тупо) рванул вперёд с дубинкой-шокером.

Существо даже не взглянуло на него. Его рука, длинная и костлявая, с когтями, похожими на обсидиановые кинжалы, метнулась вперёд. Послышался ещё один хруст — на этот раз ключицы. Громила рухнул на пол, зажимая плечо и захлёбываясь кровью и собственным криком.

Третий байкер, тот, что держал бармена, отшвырнул его и потянулся за стволом за поясом. Но не успел. Существо оказалось перед ним в один миг. Его движение было пугающе бесшумным. Когтистая лапа впилась в лицо байкера, брызнула кровь, и тот затих, обмякнув без звука.

Двое других рванули наружу и понеслись по улице так быстро, что забыли о своих байках.

А тот из громил, кому сломали руку, попытался ковылять к выходу. Существо повернуло к нему свою ужасную голову.