Телохранитель Генсека. Том 5 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 23

Мгновение — и спортивная фигура Лешека уже растворилась в вечерних сумерках. Я посидел еще немножко, переваривая услышанное, и только после этого завёл мотор.

Пока ехал, поймал себя на мысли: как много в работе зависит от простых, человеческих связей — знакомая в «ужонде», приятель в архиве, медсестра в посольской поликлинике… Все-таки личные знакомства многое решают и решали во все времена.

На часах было семь вечера. В такое время Даня еще обычно сидит на работе, а иногда компанию ему составляет и кто-то из остальных ребят. Я чувствовал, что не могу сейчас ехать домой — важная информация прямо-таки жгла душу — потому снова отправился в управление.

Дорога уже обледенела, как и ожидал, потому ехал осторожно.

На тротуаре возле служебной стоянки, где я оставил машину, дворничиха рассыпала песок, чтоб никто не поскользнулся. Несмотря на полноту, выправка у женщины была, можно сказать, армейская. Я кивнул ей, а она в ответ весело козырнула — ну точно войну прошла, крутая баба, по всему видать.

Поздоровался с дежурным на посту, тот отдал мне честь. Поднялся по лестнице и вошел в кабинет.

Как я и ожидал, Даня по-прежнему сидел, уставившись в экран «Wang 2200», и клацал по клавишам.

Газиз, положив голову на руки, тихо похрапывал за своим столом.

На этот раз Дане удалось не проворонить мой приход. Он быстро выпрямился, изобразив бодрый вид и заинтересованность:

— Как дела, Владимир Тимофеевич? Все-таки с пустыми руками, как вижу…

— «Птичье молоко» отменяется, Даня. Есть кое-что повкуснее.

— Раз не поехали домой, значит, что-то важное узнали?

— Зришь в корень, Даня.

Разбуженный нашим разговором Газиз тоже поднял голову, протирая глаза.

— Короче, ребята, обзвоните наших. Мне нужны все в полном составе к шести утра. Бодрыми и готовыми к оперативному реагированию в максимально опасной ситуации. Я пока подготовлю необходимые документы для задержания.

— Кого задерживать-то будем? — удивился еще до конца не проснувшийся Газиз.

— Майора Краскова.

Домой в ту ночь я так и не поехал. Позвонил Светлане, извинился, попросил поцеловать от меня девочек.

Прилег на кушетке. Думал не усну, собирался просто полежать, вытянуть позвоночник. Но внезапно для себя самого провалился в глубокий сон.

Снилось всякое — беготня, крики, узкие коридоры и темные комнаты. Незнакомые кривомордые люди шептали что-то невнятное, хватали за руки. А потом вдруг взвыли сирены — я вместе со всеми бежал в какое-то укрытие. Было явственное ощущение, как это зачастую происходит во сне, что неподалеку вот-вот распустится яркий цветок смертоносного ядерного гриба и жить осталось считанные минуты. Но катастрофы не случилось, потому что сцена вдруг сменилась. Белая больничная палата, на койке лежу я, а рядом сидит Ваня Полторацкий. Признаться, я уже и забыл об этом чудесном парне. Просто давно не встречал Капитонова, тело которого Ваня «носил» два года назад, потому и не вспоминал о нашей необычной и слишком короткой дружбе в семьдесят шестом.

— Владимир, как же вы могли не вспомнить Калиского? — удивился Иван.

— Что именно я должен вспомнить, Ваня? — не понял я.

Потом сцена снова сменилась. Я был совсем юным, лет пятнадцати, но не в своем теле — не в гуляевском и даже не в медведевском. Почему-то было ощущение, что это Польша, хотя язык окружающих воспринимался как родной. Потом появились фашисты, принудительные работы в Германии, гестаповцы… Снова какая-то суета, бегство. Потом учеба и армия — Войско Польское. В этот момент возникла мысль, что я гляжу на мир глазами Сильвестра Калиского. Начали мелькать лица каких-то чиновников, среди которых я узнал Эдварда Герека. Он с благодарностью тряс мою руку, рассыпаясь в благодарностях.

А потом вдруг оказываюсь за рулем сто тридцать второго «Фиата», рядом со мной сидит какая-то женщина. Ни с того ни с сего машина перестает слушаться — и я на полном ходу врезаюсь в придорожное дерево…

Темнота…

Я проснулся.

Сердце сильно колотилось в груди. Сон был такой яркий, словно все происходило по-настоящему. Это предупреждение или отрывочные образы из инфопространства прошлой реальности? Как жаль, что возможности памяти Гуляева ограничены и в них нельзя загрузить всю Википедию или другие, более серьезные, информационные ресурсы.

Поднялся в темноте, часов в пять, сделал зарядку, заварил чай. К чаю нашел пару сушек и начатую пачку «Юбилейного» печенья.

В половине шестого начали собираться ребята. Соколов, Карпов, Абылгазиев, Азимов, Злобин — все прибыли вовремя, никто не проспал.

— Группу не будем брать, получается? — уточнил Даня.

— А мы что, не группа? — хмыкнул рубаха-парень Соколов, потешаясь над тревогой «айтишника».

— Никто, кроме вас, не в курсе, ребята, — обвел их серьезным взглядом. — Сами понимаете, когда не простых людей приходится брать, риск утечки особенно высок.

— Да я бы и не каждому из наших доверял… — состроив придурковатую рожу, Соколов покосился на Абылгазиева. Газиз проигнорировал выпад в свой адрес, сделав вид, что не заметил.

— А вот такие шуточки отставить! — осадил я ростовского весельчака. — Сейчас мы должны доверять друг другу, так как от этого зависит жизнь каждого. Не забывайте, преступник вооружен и очень опасен.

Я заметил, что при этих словах Даня чуть побледнел, Карпов нахмурился, Соколов расплылся в улыбке, а Газиз с Марсом сохранили прежнюю невозмутимость.

— Оружие, надеюсь, никто не забыл?

Каждый из моих ребят имел разрешение на постоянное ношение, потому старались пистолеты носить с собой постоянно. Но порой случалось такое, что Даня забывал свой в ящике стола или дома в шкафу. За такие проступки его бы и самого расстрелять не мешало. Хорошо хоть, что жил один и детей не имел. Но сегодня, к счастью, никто ничего не забыл, у всех все было нормально.

Поехали на двух машинах — моей ласточке и москвиче Карпова. По дороге я разъяснял общую ситуацию Соколову, который не слышал вчерашний мой рассказ Дане и Газизу. Объяснил куда ведут ниточки от Краскова, которого он пас в последнее время.

— Фиииуууу! — удивленно присвистнул Соколов. — Это ж получается, что поляки задумали создать нейтронную бомбу, а Красков воровал для них наши секреты, так что ли?

— Пока до конца не ясно, — ответил ему сидевший сзади Даня. — Вдруг Глебов-Прондек и вовсе работает на ЦРУ или, например, BND. И к Калискому через родственные связи подобрался для того, чтоб и у него секреты выведать.

Соколов, кажется, не поверил, что у поляков могут быть настолько ценные собственные секреты, тогда Даня пояснил:

— Калиский придумал уникальную технологию. Ему просто не хватило мощности лазера, потому что таких лазеров пока еще не существует. А если бы не это, то придуманная им реакция позволила бы создать такую нейтронную бомбу, которой нет ни у нас, ни у американцев!

Соколов задумался, хмуря брови:

— Неее, здесь что-то не вяжется. Если бы Глебов работал не на Калиского, а на кого-то из капстран, зачем бы поляки на самом высоком уровне его покрывали?

— Ну так Глебов сам по себе тоже не простой паренек, — пожал плечами Даня. — Бывший зам по кадрам Первого Управления, потом в аппарате Андропова. Да и с нашей стороны могли его «порекомендовать» полякам. Вон тот же Бобков себя уже показал… Неизвестно еще, что у Крючкова в Первом делается и в чем он сам замешан…

— Попридержи язык, Даня, — поостерег я парня. — Мы, возможно, твои подозрения разделяем. Но пока Владимир Александрович занимает свой пост, подобные реплики неуместны. Доказательства его вины найдем — вот тогда и разглагольствуй.

Мы припарковались во дворе соседнего дома. В отличие от вчерашнего, сегодняшнее утро снова было морозным. С неба падал легкий снег.

Вышли из машин, я собрал команду на последний инструктаж:

— Итак, проживание Краскова по адресу прописки Андрей подтвердил, — кивнул я в сторону Соколова. — Но в помещении могут находиться жена и ребенок. Потому брать будем на выходе из подъезда. Непосредственно задержание я буду осуществлять сам, вместе с Марсом.