Кукла 4 (СИ) - "Мир" - Страница 61

Или у них там просто пургена на завтрак, обед и ужин подают-выдают? Но готовят при этом как боги?

Причем, выскочили они почти друг за другом, одна чуть не налетела на другую, сказал «так вот тут кто кроме меня гадит!» и побежала до соседнего куста. А уж запах… Запах долетел даже до нас за сотню метров! Или это они красок место чая налакались⁈

А еще, у статуи, у коня, за которым мы прятались от баб дабы не смущать, были довольно увесистые уши, словно бы это и правда был осел, а никакой не конь, так нещадно зарезанный жадным на бронзу для статуи коня скульптором.

— Полководец Чан Ган Кук, — прочитала сестренка надпись на постаменте, и подняла взор на саму статую, оплеванную голубями и воронами, — А по-моему, голубинец Кучка Тут. — посмотрела она на птичек и их какиши, и повернулась ко мне, — Что-то курочки жаренной захотелось, — посмотрела она на меня взглядом, в котором так и читалось «Давай поедим, а?».

Я вздохнул, подумал — да её же не прокормишь! Подумал — да я же такой же! И пошел с сестрёнкой под ручку в ближайшее заведение, где можно было купить жареную курочку.

— Мальчик… дети, — обратился к нам продавец забегаловки, подавая наш заказ на печеные огненные крылышки, — вы уверенны, что ВАМ стоит ЭТО есть? Плохо ведь будет! Родители заругают! — отговаривал он нас от покупки, которую уже завернул, но пока еще не отдавал.

— Нормально все будет. — сцапала сестрица товар,

Раскрыла, сунула в рот, откусила…

— АААА!

— Я предупреждал. — вздохнул продавец, глядя на орущею девчонку, пучащею глаза.

— Жжется! Жжется! Жжется!

— Их что, так называют… — пробормотал я, и опустил взгляд в низ меню, где был нарисован стручок красного перчика.

Блин! — выпучил я глаза. Продавец понял мой взгляд и закивал, подтверждая мои слова. А я посмотрел на выглядящею ооочень аппетитно курочку, пожаренную на открытом пламени, и щедро покрытую красным порошком.

— Я думал, что такое название из-за метода готовки… — по шкрябал я красную субстанцию пальцем, и понял, что я такое в рот не потащу.

— ЖЖЕТСЯ!

— Это заоблачный перчик, сынок. — улыбнулся продавец, и жестом предложил купить мне воды для сестры, бегающей вокруг, с вытаращенными глазами, — Один из самых острых перцев мира!

— Заметно. — поглядел я на сестренку, и пошел тушить пожар минералкой.

Полил на неё, полил в неё, прополоскала она горло… и мы пошли заедать остроту молочными коктейлями — их словно бы специально продавали в соседней лавке, и словно бы специально в противовес огненно-красно-рыжей лавчонке с курицей, та лавка был выкрашена в нежно блювотно розовой — только для дам! Ну или детей. А поскольку мы — дети! Нам — можно!

После мы еще некоторое время проболтались по городу, а уже потом, ближе к вечеру, вернулись в ассоциацию, предварительно переодевшись в укромном уголке в свой уже привычны и засветившийся наряд. Пусть нас тут знают именно такими! А парочку деток в свободных одеяниях «Пижончики!» и с зализанными назад волосами знают, как просто детей каких-то воротил! Правда, пред охранниками мы все равно уже засветились, но это другое.

Павел был все еще в ассоциации, и все еще был занят — он как бы и живет то тут! А сейчас поди и ночует в кабинете. Мы решили не беспокоить человека пока он там разгребает проблемы, часть из которых ему подкинули мы, и спросили, где бы мы могли остаться на ночь.

Оказалось, тут есть и спальный корпус! Что как гостиница для охотников, и в которой можно остановится переночевать, если больше некуда пойти. Ну и если хочешь, так сказать, пожить в безопасности охотников. В окружении своих. Или не хочешь таскаться по городу. Или… еще почему, решил никуда не ползать и «встать лагерем» прямо тут.

Конечно же мы решили тоже никуда не шарашиться во мраке, блуждая по городу в поисках невесть чего! Попросили себе номер — местечко нам без проблем нашли и выделили, без лишних слов и танцев.

Вполне обычный номер с двумя койками у разных стен, парой шкафов, душем и туалетом. Очень пристойно в общем! И первым делом разместившись, мы стали искать и убирать все камеры, прослушки, микрофоны, артефактные записывающие устройства и прочие прибомбасы, что только смогли найти в данном номере.

Нашли аж двадцать штук! Четыре камеры, две из которых одинаковые, остальные нет, и были запрятаны глубже. Три фото ловушки в душе — видимо за брутальными мужиками подглядывали текущие самки! Ведь этот номер в условно мужитском крыле, хотя и деление то чисто условное. Одну фото ловушку сестренка вынула прямо из унитаза, и непонятно, её туда специально сунули, или уронили — она там была явно давно, и вся окислилась от воды!

Еще одну нашли под кроватью — что она там могла снимать кроме ног⁈ Ну и там же нашелся артефакт, что делает снимки ауры человека, что решился прилечь на эту коечку — а вот это уже реально дрянь! И очень низко! И… большое преступление по меркам охотников.

Ну а остальные шпионские штучки были самыми разными микрофонами. Проводными, чьи провода уходили в стену, и мы обрезали их «ножичками». Беспроводными, с магическими передатчиками, которые тут вряд ли работали из-за экранирования стен. С простыми передатчиками по радиоволне, что тоже были бесполезны по той же причине. И тупо те, что вели записи на внутреннее хранилище. Часть из них уже давно ничего не записывала из-за старости — тут вообще проверяют комнаты на жучки-следилки⁈

Через некоторое время после нашего рейда по записывающим прибамбасам, к нам явились люди из охраны. Извиняясь сообщив, что у них тут какой-то сбой с системами пожаротушения и их надо проверить. Хотели даже нас с прохода от толкнуть и в наглую пройти! Но вместо этого мы просто выпихнули бедолагу, уперевшись лбами ему в пояс и закрыли дверь.

Через некоторое время вновь пришли! Водопроводчики! Аж двое! Но были посланы той же дорогой. Потом явился какой-то репортер, что все хотел поинтересоваться у нас, как мы относимся ко всему тому, что сегодня случилось. И я даже не уверен, понимал он то, с кем говорит, или нет, зато уверен, что в его шляпе пряталась камера, спрятанная там за тонким слоем ситцевого материла, скрывающего линзу объектива.

И репортер был послан той же дорогой что и все прочие — пешей! Пока не эротической! У них тут что, проходной двор что ли, а не гостиница? Ладно время еще не позднее, и мы спать не легли! Но… все равно раздражает!

Но на этом естественно всё не кончилось! К нам еще зашли, но на этот раз не из службы газа! А так и сказали, что из службы наблюдения, извинились за свою наглость, что позволили себе за нами шпионить, и попросили вернуть им все их устройства.

— Вам только ваши, или все? — поинтересовалась сестренка лукава шуря глазки. — А ваши, это которые?

Мужик слегка смутился, но постарался удержать на лице маску отрешенно рабочего человека.

— Тут все устройства наши. — со вздохом сказал он, как бы признавая «да, мы такие, да. Мы шпионы».

— И даже то, что в туалете? — поинтересовалась сестрёнка, наклоняя голову вбок и смотря на него со все тем же лукавым прищуром снизу-вверх и боком, — И в унитазе плавающее тоже ваше?

Мужчина смутился чуть сильно, но всё равно кивнул — да моё! Каюсь, грешен, верните пожалуйста! И мы поняли — не его, как и, наверное, большая часть всего нами добытого.

— А где на них написано, что они ваши? — усмехнулась сестренка и распрямилась, продолжая ухмыляться и даже тихонько посмеиваясь над бедным человеком, которому тут приходится краснеть за свои-чужие косяки.

— В любом случае они нам не нужны. — пригласил я человека зайти, прикрывая за ним дверь, — И пожалуйста, не нужно тут мусорить! Мы этого не любим. — сказал я, надевая на кончик копья маленькую коробочку, похожую на скомканный фантик от большой конфеты, что мужчина словно бы невзначай уронил по пути к одной из кроватей, на которой было сложено все следящее-шпионящее барахло.

— Прям очень не любим. — потвердела сестрица, помахивая наконечником копья на уровне глаз собеседника.