Кукла 4 (СИ) - "Мир" - Страница 45

— Они близнецы, -отвечал ему начальник на это.

— Но ведь родственность не влияет на магию! Близнецы, даже однояйцевые, зачатую имеют разные потенциалы!

— Но в данном случае это не так, и потенциал их… Сфера утерлась бы.

И толпа на несколько секунд погрузилась в тишину, которую прервал все тот же уже немолодой начальник отдела.

— А еще они не «только пробудившиеся и ничего не знающие детки» какими мы обычно принимаем пятерок, почти беспомощных, и по силе, даже голой силе, уступающие опытным четверкам, а именно что… уже познавшие свою мощь Волки, на губах которых свежая кровь.

И задумался сам, кровь ли эта людей, или монстров? Или и тех и других? Но в каких пропорциях⁈

— Что делать будем? — и начал он тогда ходить взад и вперед, повторяя эту фразу, словно бы в ней был скрыт ответ на данный вопрос.

— Что у вас тут происходит⁈ — валился, чуть не вышибая дверь, в комнату начальник их отделения охотников и глава этого части ассоциации, пусть и не единоправный властитель, а просто «глава совета директоров».

И мужик с ходу сагрилс на горящий «чайник».

Но орать, брызжа слюной, костеря подчиненных, или кидаться на объект горения, желая растоптать или уничтожить, не стал, а тут же кивком головы дал команду кому-то за своей спиной, отходя в сторону и пропуская человека с огнетушителем внутрь. Две минуты работы и тишины, и бедный «чайник с кофе» обращен в кусочек льда, а парень с огнетушителем покидает помещение.

Правда за это время глава ассоциации Вана и бывший глава группы Ночные Волки Павел Иф, стал еще более хмурым, и, злым. И стал по-настоящему походить на волка! С топорщащейся шевелюрой на загривке, ведь там у этого человека тоже росли волосы, что сейчас встали дыбом, как и, впрочем, весь богатый объём волос на голове, что словно грива льва.

Иф стал человеком, со взглядом хищника, оценивающего жертв, и с огромными черными когтями маны на руках, что по слухам, могут пробить даже броню монстров бронированного типа подземелья седьмого уровня.

— Павел, ты только успокойся! — подошел к нему начальник отдела тестирования, его бывший коллега по группе, отошедший от дел еще до того, как сам Павел задумался о карьер в ассоциации.

— У? — почти прорычал в ответ старый волк.

— Павел. — поднял руки бывший напарник, что подался в ученые еще тогда, когда его бывший начальник еще гонял монстров по подземельям, хоть меж ними и не было особой разнице в возрасте.

— Я спокоен, говори. — проговорил мужчина, едва сдерживая рык.

Вот только если окружающие видели в нем злобу и гнев, сам мужчина с волчьими инстинктами, чувствовал совсем иную эмоцию — страх! Ведь он чувствовал, ощущал каждой клеточкой своего тела, что только что, зашел НА ЧУЖУЮ ТЕРРИТОРИЮ! И гнев из-за этого позволял хоть как-то держатся, но не сильно помогал — он понимал, что с таким противником ему не потягаться, и инстинкты требовали и кричали, отступить, уступить землю более сильному, но он не мог так поступить!

Все же, он не животное, а человек! Пусть и привык в бою полагаться на инстинкты. Но он давно уже не воюет, и научился держать себя в руках, когда этого требует ситуация. Иначе бы… уже бы сбежал, поджав хвост, как трусливый щенок.

И гнев, и такое состояние, было следствием его борьбы с самим собой. Его волчьи инстинкты, не раз спасавшие ему жизнь и здоровье, сейчас шли против его самого, но он все равно был сильнее, хоть и давалась это большой ценой и большими усилиями.

— Павел… у нас пятерка. — сказал бывший товарищ, ожидая реакции начальника.

А начальник только выдохнул в ответ и как-то сдулся. Став казаться не таким грозным, большим, и злым. И все тоже выдохнули — разноса не будет, а вернее, он откладывается и можно успеть подготовится, хотя бы морально.

Ну а Павел понял «откуда дует ветер» и ему стало проще держать себя в руках. Ведь известный враг не так страшен! А тут… всего лишь пятерка. Понятно, что с таким охотником ему, старому пню, не тягаться, но с другой стороны — это же новичок! Обучит, покажет, расскажет, вотрется в доверия… или хотя бы останутся друзьями, разойдясь бортами, как было с той же Сферой.

Ничего страшного, опыт уже есть! Главное, не начать лебезить с ходу, чтобы не избаловать, как некоторые избаловали своих подопечных, но и не допускать фамильярности и грубого обращения — глупо делать это с теми, кто может тебя размазать, неловко дернув ручкой.

— Две пятерки. — огорошил тем временем его подчинённый.

Это уже что-то! — прозвучало в голове у Павла. И тот даже как-то растерялся — Две пятерки за раз? Это вообще, как? С неба вода твердой западает? Или земля под ногами трястись сама по себе начнет? Это… это сильно усложняет дело! Двум пятеркам одновременно внимания не уделишь! Кто-то непременно будет обижен! А начнешь дрыгаться меж двух — обоим насолишь! И в итоге… придется делится! И кому… кому тогда подсунуть этот золотой презент и чемодан без ручки? Пусть и с золотом внутри, но которое нельзя вытряхнуть.

— И это близнецы. — словно бы не замечая состояния начальника продолжил его добивать старый друг.

Близнецы? Атас! Этих не разделишь! А зависти и ревность — верные спутники их жизни! Чуть что кому чуть больше — крик, слезы, истерика! А учитывая их силу, которую они будут все набирать и набирать… это похороны.

Как не дать им развалить город⁈ Заставить «резвится» только в здании ассоциации… пятерку ведь, и их арена не удержит! И…

Друг старого волка прекрасно видел, как поник его начальник, перестав походить на взъерошенного зверя, начав выглядеть как простой старый служака, не больше, не меньше. Морщины на лице, руки с немного дряблой кожей… в общем — старик стариком! Даром что роста за два метра верх, что в дверях пригибаться приходится, и ширена плеч, что шкафы завидуют, и в дери только боком. Но тут больше не тот дикий зверь, что пришел рвать и метать всего пару минут назад.

Но тем н менее, подчинённый не мог остановится и не рассказать всей истины ситуации тому, кто должен о ней знать в первую очередь.

— И это дети.

— Дети⁈ — взревел волк, окончательно фигея и тупея от ситуации.

— Лет семь-восемь, точно не скажу. — развел руками татуировщик.

— Ааррааа… — «волк» упал на ближайший стул, заставляя тот жалобно скрипнуть и чуть сдвигая задом сидящего на соседнем стульчике даму в лабораторном халате, хватаясь за голову, и принимая вид «Все кончено! Всё!».

Ведь дети — неуправляемые! Даже на обычных не всегда могут найти управу их родители! А на таких… кто приструнит юнцов, что могут уничтожить папку с мамой одним лишь взглядом? Да, потом будут плакать! Но это будет потом! И от этих слез всем будет только хуже — они будут мстить всем, кроме себя, обвиняя всех, во своих грехах.

Это ты виноват! Ты виноват! Ты виноват в этом! Из-за тебя они умерли! Из-за тебя я их убил! — так и стоит картина пред внутренним взором старого волка, показывая, как два неопределённого вида и пола ребенка, идут по городу и выжигают всех и вся, кто только попадается им на глаза. Вот только почему-то чем дольше пред ним стояла эта картина, тем больше парочка детей обретала вполне четкие очертания, неуловимо схожие с видимой им совсем недавно парочкой деток.

— И… — замялся человек, не решаясь сказать главного, самого главной «вещи» всей этой трагедии.

— Ну что, что! Говори! — поднял начальник отделения свои глаза на собеседника, имея вид жалкий, раздавленный, и обреченный, словно у приговоренного на смерть человека, болеющего смертельным недугом, у которого жена рожает, а денег даже на кроватку нет.

— И… — переглянулся человек с коллегами, что отводили взоры, боясь о таком даже думать, не говоря уж о речи и ответственности.

— НУ! — выдал мужчина в отчаянье.

— Они в силе. Не новички.

— Оооаа… — простонал старый волк, разводя руками, словно бы описывая солнце, — ТАК ПОЧЕМУ ЗДАНИЕ ДО СИХ ПОР СТОИТ⁈ — рявкнул он во всю глотку, что зазвенели стекла, и взглядом стоящего на эшафоте человека, уставился на собеседника, требуя ответа.