Древесный маг Орловского княжества 8 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич - Страница 46
- Предыдущая
- 46/59
- Следующая
Минут десять нас никто не трогает, затем к нам подгребает высокая барышня со своим щегловатым воином и миленькой очень молоденькой служанкой. По самой госпоже сразу видно, сука ещё та. Пусть довольно красивая и стройная. Идеальный макияж, ни частички лишней, ни волосинки. Заколки в волосах богатые, платье золотом расшито.
Конечно, наша Мейлин бесспорно прекраснее, но сама пришедшая так явно не думает.
— Приветствую, вас, госпожа Цзышан, — поздоровалась наша первой.
— И я вас приветствую, госпожа Цяо, — зачирикала она чересчур мило, стрельнув в меня чёрными глазками. — Смотрю, ваш дядюшка совсем перестал доверять собственным людям, раз поручил оберегать самое ценное, что у него ныне есть, иноземцу.
— Что вы, госпожа Цзышан, — начала Мейлин совершенно непробиваемо. — Просто у министра Цяо нет воинов, которые могут сравниться с господином Ярославом.
— Да неужели? Варвары севера недостойны лицезреть нас, потому что они глупы и невежественны, — выпалила Цзышан.
Её воин в поддержку заулыбался.
— Глуп и невежественен тот, кто судит по сплетням, — парировала Мейлин мастерски.
— Неужели ваш варвар так хорош? — Дальше атакует Цзышан, не приняв на свой счёт тонкий намёк.
— Во всём Китае нет воина, сильнее его, — выпалила цаца.
— Вот как? — Наиграно ахнула змея.
— Я бы поспорил, — вмешался её воин. Слишком смело говорящий решил, видимо, что я на их языке ничего не понимаю.
Шан прыснула от смеха и спешно закрыла ротик рукой. Явно чтоб не разразиться.
— Вам следует выпороть свою служанку, — бросила Цзышан недовольно.
— За что же? — Наигранно удивилась Мейлин, добавив нотки иронии. — Она услышала нелепость, вот и не сумела сдержаться.
— Через два дня принц Хо организовывает поединки, вот и проверим, — бросила на последок Цзышан и посеменила прочь. Воин её хмыкнул в мою сторону и тоже посеменил.
Мейлин взглянула на меня украдкой.
— Спасибо, что удержались от ответа, — произнесла она негромко.
— Какой смысл Белому дракону разговаривать с мошками, — усмехнулась Шан, ответив за меня.
— Попридержи язык, — бросила ей цаца. — Ты самая невоспитанная служанка, из всех, кого я знаю.
— Простите, госпожа, — покривилась Шан, посмотрев на меня эротично. ДА ещё и с неким вызовом, что меня сразу взбесило.
— Закрой свой рот и больше его не отрывай, — выдал я ей недовольно и палец поперёк пухленьких губ прислонил.
А эта развратная сучка приоткрыла рот побольше и чуть его не засосала прямо на людях. Успел отдёрнуть, как от огня. Шан хихикнула.
— Мерзко, — бросила Мейлин неожиданно зло и двинула к большой беседке, куда стали собираться все барышни, коих набралось больше двадцати.
Не очень приятная ситуация. Хоть и думаю, что с Мейлин нам ничего не светит, всё равно не могу её отпустить. И смириться с тем, что она собирается быть с другим. Это на уровне подсознания, поделать с этими чувствами ничего не могу. А что до Шан — это просто утешение. Пусть порой она вызывает у меня какие–то особые порывы проявить с ней излишнюю сексуальную грубость. Этим и цепляет.
В беседке рассаживаются на занятия. Служанки встают по перилам рядом со своими госпожами. Воины выстраиваются снаружи по периметру спиной к классу с интервалами в пять–семь метров. Учитывая, что у Шан под платьем пара кинжалов и духовая трубка, а в волосах острые заколки, волноваться мне за безопасность цацы не стоит.
Что касается других воинов, те и не парятся. Когда началось занятие, судя по всему по истории государства, некоторые телохранители подступились друг к другу ближе, чтоб поболтать. И, конечно же, обсудить меня.
Но коль я дал слово Мейлин, что не буду здесь никого рубить на куски, стою и думаю о своём. И порядком часа на полтора это затягивается, пока не объявляют перерыв. Дальше идём в прогулочный сад, где арочные мостики через каналы перекинуты. Среди ухоженных клумб с цветами и под кронами сосен и слив.
Вскоре очередная змея прилипла, выйдя на прогулочной дороге перпендикулярно. Эта барышня в разы крупнее предыдущей, явно с буферами под платьем. Лицо попротивнее, улыбка мерзкая.
Кандидатки поздоровались друг с другом сдержанно.
— Давно хотела познакомиться с самой прекрасной девушкой северо–восточного Китая, — заговорила пухленькая ехидно. — Знаете, слухи явно преувеличивают ваши достоинства.
— Вам виднее, — парировала Мейлин и дальше подколола. — Вы не могли бы отойти, а то обходить вас долго.
— Да как ты смеешь! — Рявкнула уже вслед толстушка. — Я дочь первого министра!
Ещё две змеи подваливали в процессе прогулки, и были тактично отшиты Мейлин. Я даже восхитился её неожиданной остроте ума. Затем мы направились в другую беседку, где девушки занялись игрой на их струнном инструменте «гуцине». У каждой за столом было размещено по одному.
Поначалу важный на вид дед с седой узкой бородкой и такой же длины усами долго распинался перед дамочками, рассказывая о тонкостях игры. Смахивало всё на философию и полную бессмыслицу. Затем барышни начали по одной выходить и играть. Почему–то у половины тряслись руки и отлетали струны. Одни играли мерзко, другие совсем неплохо.
Когда первая змея Цзышан взялась за игру, впервые я услышал что–то действительно искусное и даже насладился мелодией. Очень красиво сыграла, чувственно и мастерски.
— Ох! Хо–хо! — Воскликнул учитель после её игры. — Безусловно, это лучшая игра, какую я слышал в этом году! Госпожа Цзышан бесподобна.
Некоторые барышни тихо зашипели от злости. А я посмеялся.
— Тебе смешно, белая обезьяна? — Выпалил мой сосед, оскалившись. Это был охранник толстушки. Широкий, мощный, как она.
Воин с другой стороны посмеялся на его высказывание.
— Точно белая обезьяна, — согласился и тот.
Смотрю на обоих пристально.
— Он что? Нас понимает? — Ахнул дальний.
— Не думаю, посмотри, какой он тупой, — отвечает мой сосед.
— Воины, — обращаюсь сдержанно. — Давайте уважать друг друга. Если что–то не нравится, решим на поединке.
Глазами захлопали, покраснели.
А тем временем кто–то заиграл на гуцине очень умело. Всё желание ругаться у воинов отпало, многие обернулись посмотреть, кто же так красиво играет. А это Мейлин! И нарастает мелодия, нарастает мощь, нарастает прекрасное, цепляя струны души. Народ дышать перестал, птицы замолчали.
Я в шоке. Не думал, что из такого инструмента может исходить такая чувственная и гармоничная музыка. Цзышан в заднице, Мейлин лучшая.
Когда она завершила. Секунд пять длилась гробовая тишина, только ветер завывал слегка. А затем я первым стал аплодировать:
— Браво, госпожа Мейлин! Браво! Давно я не слышал столь прекрасную мелодию! Как воин с севера, не вылезающий из кровавых и жестоких битв, могу сказать, что ваша музыка способна остановить врага не хуже любого меча и лука. Браво!
— Спасибо за похвалу, гун Ярослав, — поклонилась мне цаца демонстративно.
— Гун? — Ахнули воины, и засуетились барышни. — Он на нашем говорит⁈ Он слышал…
Третье занятие после перерыва — это вышивка. Тут аж на два с половиной часа бабской ерунды, я весь извёлся. Кое–как дотерпел, потом наступил перерыв на обед, где барышни кушают отдельно, а мы, воины отдельно.
Теперь все сидят, молча, на меня поглядывая украдкой. Некоторые всё ещё оценивающе. Пара придурков с превосходством. Особенно воин Цзышан.
После обеда занятия по чайной церемонии, затем по каллиграфии. После таких уроков сложилось впечатление, что китайцы сами себе только проблем напридумывали.
Так день до вечера и дотащился еле–еле. По Мейлин не скажешь, что устала. И мне негоже выть, что задолбался стоять в оцеплении в окружении всяких невеж. Держимся молодцом до самого поместья дядюшки Цяо.
Через пять дней начинаются экзамены. Надеюсь, ничего не случится. Хотя предчувствие дурное…
Всё семейство встречает Мейлин внутри. Хозяйка с дочерями берут цацу в оборот и удаляются, видимо, послушать сплетни. Шан уходит с ними, уже как законная служанка госпожи. А я на министра смотрю вопросительно.
- Предыдущая
- 46/59
- Следующая