Между добром и злом. Том 6 - Кири Кирико - Страница 2

— Вот и проверите, — кивнул тот. — Если нет вопросов, то свободны.

Вопросов у них не было.

Смерть аристократов — это всегда событие. Но даже при таких событиях специальная служба подключается к расследованию далеко не всегда. Дуэлью или несчастным случаем занимаются местные правоохранительные органы. Даже если есть подозрение на насильственное убийство, это всё равно остаётся в юрисдикции местной власти, то есть аристократов, которые владеют той территорией. То есть, если тот же барон был вассалом кого-то выше, как граф или герцог, — а они тоже могут наделять нижестоящих аристократов территорией, но своей, — то они и будут обеспечивать правосудие.

Специальная служба же подключалась только в определённой ситуации: или над баронами никто не стоял, то есть свободные аристократы, которые получили земли напрямую от императора, или высокопоставленные аристократы, начиная с графа, или если смерть была очень громкой и массовой.

Здесь, можно сказать, было собранно комбо. Бароны владели свободной землёй, то есть они не были вассалами и получили землю от императорского двора. И их смерть носила массовый характер. Да, пожар, несчастный случай, однако дело всё равно переходило уже под их контроль.

Это и понятно. В интересах аристократов, держать порядок у себя и своих вассалов и наказывать тех, кто пытался посягнуть на них, иначе структура и их власть быстро посыплется, аристократы очень дорожили своей властью. Но вот если они свободные, то и заинтересованных в расследовании не будет, стражи правопорядка уже не в счёт. Да и массовое убийство — это что-то уже из ряда вон выходящее, посягательство не просто на жизнь аристократов, а на устои империи, а это уже дело государственной важности.

— Знаешь, мне кажется, нас просто хотят отослать подальше от происходящего, — произнесла Дайлин, когда они ушли.

— Думаешь?

— Да почти уверена. Никто не любит этих псов. А они явно положили на тебя глаз, так как уже третий раз допрашивали. Поэтому нас и хотят сослать подальше, пока всё не уляжется.

— Если только секретная служба не попрётся за нами.

— Не попрётся, нас прикроют, — уверенно заявила она. — Просто чтобы глаза не мозолили им лишний раз.

— А что там по делу?

­— По делу? Ну, семья Жангерфер. По отчёту осмотра, огонь распространился от главного камина и охватил всё здание.

— Обычно около камина всё облицовано металлом или камнем.

— Иногда какой-нибудь уголёк отлетит или искра на старый пол, а там уже всё вспыхнет. А если ночь, то все попросту задохнулись, и ещё до того, как поняли, что горят, — ответила Дайлин.

— Ещё что-то?

— Ну, в бароны их посвятил император самолично. Раньше они были баронетами без земель, однако во время южной войны все мужчины участвовали в сражениях, и проявили доблесть и отвагу, за что получили свободные земли.

— Хороший социальный лифт — война.

— Ну так, — усмехнулась Дайлин. ­— Я слышала, что даже простолюдины некоторые смогли подняться до аристократов по итогу.

Только сколько таких счастливчиков и сколько осталось гнить на полях сражений, забытые всеми кроме родных? Люди любят приводить в пример тех, кто смог пробиться, забывая, что на каждого такого счастливчика в лучшем случае сотня тех, кому уже не повезло. Ошибка выжившего, о которой многие забывают, а здесь и вовсе, наверное, о таком феномене не знают.

— По крайней мере, мы сможем свалить из этого места и провести время там, где потеплее, — выдохнула Дайлин как-то облегчённо.

Как же Дайлин ошибалась.

Ни она, ни Кондрат на юге ещё ни разу не бывали, а потому плохо себе представляли, что это за место. Поезд, на котором они отправились, пересекал большую часть империи, чьи территории разрослись не в последнюю очередь благодаря удачным завоеваниям, и они могли лицезреть, как сменяется климат.

На смену покрытой снегом природе приходили леса, которые выглядели голыми и пустыми, будто кто-то вымел весь снег, оставив лишь холод. Но чем дальше, тем больше земли покрывались растительностью, скудной, но живой, зелёной, которой с каждым днём становилось всё больше. Вскоре за окном пролетали зелёные поля, иногда засаженные, будто кто-то быстро перемотал время, заставив их зацвести зимой. А следом…

А следом юг, как его все звали.

Это место значительно отличалось от того, что привыкли видеть как Кондрат, так и Дайлин. Здесь леса буквально буйствовали. Поезд словно пробивался через зелёные заросли. Но ещё хуже была влажность.

Джунгли, вот как эти места можно было назвать.

Лианы оплетали деревья, а каждый свободный кусочек земли закрывали папоротники. Всё блестело от влаги, и уже не спасало открытое окно, от которого Дайлин попросту не отходила. Но это были цветочки, так как на конечной стации и пришлось выйти и лицом к лицу столкнуться с климатом южных земель.

— Ну и духота… — выдохнула Дайлин, обмахивая себя ладонью.

Её не спасала летняя одежда, которую она предусмотрительно взяла с собой. Здесь словно требовалось что-то ещё более лёгкое и свободное, так как буквально даже пройдённая сотня метров заставила их взмокнуть.

Кондрат держался как мог, но и он через десять минут обливался потом, стирая капли со лба платком. Казалось, что они попали в какую-то баню или сауну, где ты попросту дышал паром.

— А ведь нам ещё ехать…

— Ой, не напоминай… — пробормотала она.

И то, что Дайлин восприняла, как отпуск, теперь казалось несусветной пыткой. Вдали от цивилизации, вдали от всех благ и даже банально нормального климата. Это была ссылка, не отпуск.

В городе, где остановился поезд, они сели на уже подготовленный экипаж, который должен был довезти их до места назначения. Этот южный центр ничем не отличался от остальных мегаполисов империи. Даже можно было сказать, что он был достаточно развит, не отставая от своих братьев на севере. Однако дома здесь буквально боролись с местной природой. Ни одного деревянного — в таком климате они бы быстро сгнили, — всё в камне. И даже у них стены многих домов уже покрывал мох. Сквозь брусчатку усиленно пробивалась трава, а те немногие деревянные строения, что всё же встретились на их пути, гнили.

А вот с дорогами здесь всё было на удивление в порядке. С основными дорогами. Явно не центр мира, но они были мощёнными на всём протяжении пути. Наверное, иначе сохранить дорогу здесь было невозможно. Но это лишь усиливало чувство, будто ты едешь не через лес, а через зелёный коридор, откуда не было видно даже неба.

А вот если ты съезжал с них, то попадал уже на ухабистые тропы, размытые дождями и изрезанные корнями деревьев, которые едва-едва сопротивлялись натиску матери-природы. Куда они шли, одному богу известно, но бросая на такую дорогу взгляд, Кондрата не покидало чувство, будто вступив на них один раз, обратно ты уже можешь и не вернуться.

— С ума сойти, и здесь воевали наши солдаты… — пробормотала Дайлин во время поездки, бросая взгляд на стену джунглей. — Удивительно, что они вообще смогли при такой влажности здесь стрелять…

— Почему за это место империя так отчаянно держалась? — спросил Кондрат, беспрерывно обмахивая себя веером, который заблаговременно купил на одном из рынков.

Конечно, они резко сменили климат, поэтому в этом не было ничего удивительного, побудут здесь немного и обвыкнут. Но первые дни давались совсем тяжко.

— Дерево, — ответила Дайлин слабо. — Все эти деревья, они не подвержены гниению. Из них строят суда и сооружения, которые должны сопротивляться влаге.

— Не видел здесь ни одного деревянного дома за редким исключением.

— Нет, тут-то они гниют и очень быстро, плюс паразиты, но в остальном все предпочитают именно эти породы деревьев. А ещё где-то здесь расположены рудники, где добывают золото, алмазы, плюс всякие травы. Можно сказать, Клондайк для любой империи. Но жить здесь…

Да не только жить, даже передвигаться было здесь сложно. Дороги буквально прорубали через леса, которые упорно пытались смести следы человека. Порой на пути встречали бурные реки, через которые были перекинуты каменные мосты. И если города ещё походили на современные и цивилизованные, то вот деревни, встречавшиеся на пути, были обычными лачугами, которые тонули в зелени, расположившись зачастую прямиком между деревьев. Но ведь люди всё равно упорно продолжали здесь жить. Какие-то скрытные, суровые, даже немного дикие, провожающие внимательным взглядом незваных гостей.