Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные (СИ) - Мах Макс - Страница 25

Кьяра забралась в дальний, уединённый и очень тихий угол библиотеки, устроилась в кресле под лампой, рассеивающей вечерний полумрак, и читала, с головой уйдя в содержание трактата. Впрочем, она бы не была самой собой, если бы не отслеживала краем сознания, - краем глаза, краем уха, - что творится вокруг. Поэтому Фике она заметила даже раньше, чем та нашла Кьяру в ее укрывище, и, подняв глаза от пожелтевшего от старости пергаментного листа, искренно улыбнулась подруге. Но та неожиданно решила взять быка за рога.

- Отложи книгу! – потребовала Фике.

- Допустим, - ответила ей Кьяра, почувствовавшая приход Момента. – Что дальше.

- Дальше… - протянула Фике, словно бы находясь в раздумье. – Дальше я сяду тебе на колени, обниму и поцелую в губы.

Так Фике, собственно, и поступила. И надо сказать, целоваться она умела, а Кьяра уже давно подумывала о том, чтобы погладить подругу здесь или там, и совсем не возражала против того, чтобы Фике ее тоже где-нибудь погладила. И, если бы дело не происходило в библиотеке, где в любой момент мог появиться кто-нибудь из слуг, дело закончилось бы жарким сексом «прямо здесь, прямо сейчас», но у Кьяры хватило мозгов и воли удержаться от крайностей.

- Так ты, значит, по девочкам? – спросила Фике немного отдышавшись. – А Мадс тогда зачем тебе понадобился?

- Я, как бы, это помягче выразиться? – усмехнулась в ответ Кьяра. – Я все еще не определилась в своих предпочтениях. Тогда я хотела Мадса, сейчас хочу тебя. С Мадсом не получилось, но, может быть, случится с тобой? Придешь ко мне ночью?

- Приду, но…

- Но что?

- У меня это будет первый раз, - призналась Фике. – То есть, в первый раз по-настоящему. Я имею в виду по-взрослому.

- А с парнями уже пробовала? – решила уточнить Кьяра.

- Точно так же, как с девочками, - уныло констатировала подруга. – Я даже трусы не сняла. Так пообжимались на диване, и он кончил мне между сисек. Скотина!

- Ну, я тебе между сисек точно не кончу! – радостно рассмеялась Кьяра.

– Зачем же ты ему разрешила? – спросила, отсмеявшись.

- Увлеклась, - пожала плечами Виктория. – Было интересно, а о последствиях я не подумала.

- Неужели на лицо? – «ужаснулась» Кьяра, сдерживая очередной приступ смеха. Про «кончить между сисек» она кое-что знала, у самой еще в гимназии чуть было не случился конфуз.

- Тебе смешно, а мне в глаз попало и на губы…

- Ну, и как впечатления?

- Смешанные, - честно призналась Фике.

- Приду ночью, - сказала после паузы. – Ты ведь уже делала такое?

- Буквально пару раз, - честно призналась Кьяра.

Она никогда не делала из добродетели культа, но и перегибать палку не хотела. К тому же у нее никогда толком не было на «это» времени. Учеба, спорт и снова учеба. Сексом она занималась по остаточному принципу. Поэтому всех ее любовников и любовниц можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ровно три девочки и два мальчика. Мадс мог стать ее третьим парнем, но, увы, не срослось. А вот с Викторией очень даже срослось. Просто замечательно получилось, и они прокувыркались всю ночь. Никак не могли остановиться, что, естественно, сказалось на их самочувствии следующим утром. Кьяра буквально засыпала на ходу, но, будучи спортсменкой, кое-как держалась. Окончательно придя в себя только после ледяного душа, двух чашек черного кофе и получасовой глубокой медитации с элементами самоисцеления. Впрочем, Кьяра отдавала себе отчет в том, что настоящий целитель прописал бы ей за такие фокусы клизму с чем-нибудь таким, отчего она сразу бы стала паинькой. Но целителя рядом, к счастью, не оказалось, и, взяв под контроль работу надпочечников[10] и кое-что другое, чему она пока не знала названия, Кьяра организовала себе «инъекцию» в кровь адреналина и эндорфинов[11]. И к завтраку, в отличие от Виктории, вышла бодрая и веселая. И, слава богу, что так, поскольку на завтрак в палаццо ди Крой пожаловали гости. Имажина фон Ведель привела знакомиться с Кьярой еще двух абитуриенток Академии: Диану де Бросс и Петру Геннегау…

Герт

На территории Академии не работало электричество. Любое электричество, кроме природного: статического, грозового или атмосферного. Все остальное тут же отключалось, и неважно - переменный это ток или постоянный, проводимый по кабелям или сохраненный в аккумуляторах. Несмотря на многочисленные попытки решить эту проблему тем или иным способом, электричество и Академия оставались между собой полностью несовместимыми. Соответственно, здесь не работали никакие электрические приборы от таких сложных устройств, как телевизор или магнитофон, до самых простых, таких, как ручной фонарик или дверной звонок. Здесь, на огромной территории старого академического парка, в котором располагались учебные и жилые корпуса, склады и конюшни, а также стадион и полигоны, работали только механика и оптика: пишущие машинки, пневмопочта и ветряные мельницы, гелиограф[12] и переговорные трубы[13], локомобили и керосиновые лампы. Впрочем, не только. Маги оказались фанатиками великого прошлого. Они таскали с собой холодное оружие, - мечи, кинжалы, шпаги и ятаганы, - любили прокатиться на лошадях, верхом или в экипаже, и широко использовали в освещении обычные восковые свечи.

Все это Герт узнал заранее из ознакомительной брошюры, которую получил в Гильдии сразу после оглашения результатов испытания. Там все было изложено четко и ясно и в добавок проиллюстрировано старинными гравюрами и акварельными рисунками. Однако не даром говорится, что лучше один раз увидеть, чем сто раз «услышать». Чтение и картинки не могли передать ни подлинной атмосферы, царившей в этом магическом анклаве, ни точных деталей того, что называлось Академией. Они предлагали набросок, но не давали полной картины. Герт понял это в первый же миг, когда, подъехав на такси к холму Паломников, впервые увидел ограду академического парка.

Внешне ограда состояла из гранитных столбов и железных звеньев с орнаментальными украшениями, скорее всего, сделанными из позолоченной бронзы. Весьма впечатляющее зрелище, в особенности, если учесть длину этой ограды, окружавшей территорию площадью в 850 гектаров. Зданий самой Академии с холма Паломников было не рассмотреть. Среди старых дубов, вязов и кедров далеко в глубине парка виднелись кое-где лишь черепичные крыши. Ни шпилей, ни куполов, ни каких-либо особенно высоких башен. Только четырехскатные вальмовые[14] крыши и кроны особенно высоких сосен, дубов и буков. В общем, Герт увиденным остался доволен, осторожно предположив, что раз не обманули в этом, не обманут и в остальном.

На «Станцию», - так называлось это место, - почти одновременно с ним прибыли на такси и частных автомобилях с ливрейными шоферами еще несколько студентов, учившихся, по-видимому, на разных курсах. Однако абитуриентов среди них, похоже, не было. Вели они себя сдержанно, знакомиться с Гертом не спешили, но в то же время его не игнорировали. Вежливый полупоклон, и, как говорится, «до лучших времен». Ему это, впрочем, не мешало, а скорее импонировало, поскольку практически всю свою сознательную жизнь Герт прожил один. Его посещения городов и мимолетные знакомства со сверстниками никак не могли отменить тот факт, что большую часть времени он проводил в одиночестве. Охотился и свежевал дичь, готовил еду и убирался в доме, учился по книгам и практиковался в магии, и все это сам по себе и сам с собой. Поэтому, направляясь в Академию, он довольно серьезно опасался того, что не выдержит «постоянного общения со всеми подряд». Он к этому не привык, и к тому же его смущало возможное нарушение границ его личного пространства и вероятность возникновения слишком близких, эмоционально окрашенных отношений со сверстниками из очень непростой в социальном плане среды. Причем, в этом смысле «вражда» и «дружба» шли, что называется, одним списком. И в том, и в другом случае отношения потребовали бы от него слишком сильной эмоциональной вовлеченности. Так что спокойная сдержанность господ студиозусов, - а все, к слову сказать, оказались парнями, - его порадовала, а не огорчила.