Дуэт в интерьере или Он, Она и Все Остальные (СИ) - Мах Макс - Страница 14

На самом деле, это не было чистым враньем. Всего лишь несколько отретушированная правда, которая должна была, по идее, снизить в отношении Кьяры уровень ожиданий магического сообщества. Вполне работоспособный план, тем более что она была самоучкой, а значит никто не мог доподлинно знать, что она умеет, а чего – нет. И здесь легенда опиралась на твердые факты, поскольку Кьяра действительно была талантлива и являлась гордостью кафедры Нейропсихологии Карнакского университета. Что же касается магии, ее родители давно были в курсе того, что их дочь отмечена этим странным Даром, но исходили при этом из предположения, что способности ее невелики и развивать их Кьяра считает напрасной тратой времени. Таков, вчерне, был выработанный ею план, но вскоре выяснилось, что ее желания плохо совпадают с действительностью, данной ей в ощущениях.

К счастью, ей не позволили долго размышлять на экзистенциальные[10] темы, поскольку это опасный путь, в особенности, для того, кто только что, - пусть и не намеренно, - перевернул свою жизнь с ног на голову. Даже такая умная девушка, как Кьяра могла, лежа на больничной койке, напридумывать себе такого, что потом ей потребовалась бы помощь психоаналитика. Но пауза между небытием безсознания и возвращением к реальности продлилась всего каких-то пять-шесть минут. Оказывается, заинтересованная общественность зорко следила за ее состоянием и почти мгновенно узнала о том, что девушка очнулась. И, разумеется, она, общественность, не осталась равнодушна к этому факту, и в палату тут же ломанулись Йорн, Фике и Джина. То есть, Георг виконт Атье, сын Генриха III герцога д'Этамп, Виктория Церинген дочь князя Церингена - имперского фохта[11] в провинции Сьон и Имажина фон Ведель дочь Леопольда фон Веделя гауграфа[12] Штормарна. Не было только Мадса, и это означало, что, скорее всего, они никогда больше не встретятся. Не все люди принимают колдунов, как они есть, а некоторые их попросту ненавидят. Мадс, скорее, из первых, чем из вторых. Все-таки пока речь шла всего лишь о веселой компании молодых магов, он от общения с ними не отказывался, но девушка, с которой предполагаешь заниматься любовью, это, наверное, совсем другой случай. Впрочем, возможно, дело не в ней, как таковой, а в той шумихе, которая наверняка поднялась вокруг этого случая. Кто его знает, старателя Мадса, может быть у него проблемы с законом? Могло случиться и так.

«Жаль, конечно, - вздохнула Кьяра о несбывшемся, - но не судьба!»

Решив так, она выбросила мысли о красавчике Мадсе из головы и сконцентрировалась на своих новых друзьях. Все трое, несмотря на свое очень непростое происхождение и недостатки дворцового воспитания, оказались на редкость приличными людьми. По возрасту они были практически ровесниками Кьяры, поскольку, в отличие от нее, все нормальные люди получают аттестат зрелости как раз в семнадцать-восемнадцать лет, так что она была старше Йорна и Фике всего на год, и только Джине было семнадцать. Но дело, разумеется, не в возрасте, хотя, имея в виду возможность дружбы, - «А она, к слову, вообще возможна в этом кругу?» - близость возрастов могла серьезно облегчить их общение. Однако важнее было другое: со всеми своими аристократическими загибами, на поверку все трое оказались нормальными, порядочными людьми, знакомыми с чувством благодарности. Кьяра понравилась им, как человек, еще до всех этих событий на Водопаде Богов. А Фике Церинген была к тому же страстной болельщицей, да и сама играла в баскетбол. Правда, в команде со смешанным составом и на уровне старшей школы, - в ее случае императорского лицея в Майене, - но все-таки она знала, о чем там идет речь, и умела оценить качество и красоту игры тяжелого форварда Карнакских Фурий. Однако теперь, после всего, что случилось, эти трое доподлинно знали, что Кьяра ни много ни мало спасла им жизнь.

- Я… - буквально пролепетала миниатюрная блондинка Имажина фон Ведель. – Я… признаю перед тобой, Кьяра, долг жизни!

Прозвучало это странно. Не пафосно, отнюдь нет, но все-таки как-то слишком…

«Куртуазно? – попыталась Кья подобрать подходящее определение. – Галантно или, лучше сказать, бонтонно[13]?»

- О чем ты, Джина! – попробовала она возразить вслух. – Мало ли как бывает? Ну колданула я с испуга…

- Ты не испугалась, - покачал головой Йорн. – Я все видел. Замер от неожиданности, это да. Не мог от страха двинуть ни рукой, ни ногой… Но тебя видел отчетливо. Ты даже не дрогнула!

— Вот, вот, - покивала Имажина, соглашаясь с виконтом. - Я, знаешь ли, хоть и младше всех, но самая сильная из нас троих. И подготовлена я лучше других. Отец начал «выстругивать» из меня боевого мага, начиная с трех лет. И все равно я растерялась, а ты – нет. Ты нечто!

- Да, какая разница! – вмешалась в разговор Фике. – Хладнокровная или нет, она всех нас вытащила. Ухнули бы вниз со всей своей магией, костей бы не собрали!

В общем, Кьяра умудрилась произвести на юных аристократов, - на всех троих вместе и на каждого в отдельности, - сильное, можно сказать, неизгладимое впечатление. И теперь их чувства едва не зашкаливали, и каждый из троих, словно наперегонки, пытался высказать ей свою сердечную признательность, симпатию, ну и все прочее заодно. И продолжалось это так долго, что Кьяра начала уже жалеть, что вообще взялась их спасать. При всей ее природной кротости и благоприобретенной общительности, всего этого для нее оказалось слишком много. Чересчур громко. Излишне многословно. И к тому же сильно отдавало патетикой, романтикой и прочей фигней. Но мир не без добрых людей, и на помощь Кьяре неожиданно пришла незнакомая ей высокая статная женщина, красивая и молодая, проецирующая вовне невероятную уверенность в себе и в праве повелевать всеми подряд. На вид ей было лет двадцать пять, но, учитывая, что она была магом и, судя по ощущениям, отнюдь не слабым, на самом деле ей в лучшем случае было под сорок, а о худшем не хотелось даже думать. Долголетие магов никогда не было секретом, а Кьяра еще и читала кое-что серьезнее дамских журналов и потому могла по достоинству оценить вошедшую в ее палату светскую даму.

- Оставьте нас! – Не попросила, а приказала женщина.

Без «пожалуйста» и прочих экивоков. И без объяснения причин. Но интереснее другое. Ребята, все трое, ее, по-видимому, знали и знали хорошо. Это было видно по их взглядам, выражению лиц и по поведению, если всего прочего недостаточно. Они, вроде бы, не удивились ни ее внезапному появлению, ни прозвучавшему приказу. «Поморщились» разве что, и молча покинули палату.

- Извините за вторжение, госпожа баронесса[14], - ответила женщина на вопросительный взгляд Кьяры, - но события развиваются слишком быстро, и ваш поступок вызвал сильный общественный резонанс. Мы не могли не вмешаться.

- Мы? – разговаривать полулежа лучше, чем лежа, но все равно как-то неуютно и неудобно. Выбора ей, впрочем, не оставили, поскольку визит этой странной дамы был явно сродни реакции властей, императора или его двора, но, в любом случае, не выгонять же ее из палаты!

- Ах, да, - кивнула женщина в ответ на ее вопрос. – Я была неучтива. Разрешите представиться, графиня Тиффена фон Ведель, и, как вы, верно, уже догадались, я мать Имажины. Однако здесь и сейчас я представляю Черный Кабинет[15] Его Императорского Величества Лотаря IX. Знаете, что это такое?

- Что-то читала, кажется, - «простодушно» ответила Кьяра, на самом деле знавшая, что Cabinet Noir – это особое подразделение при Императорской Ставке, ведающее делами магов и курирующее Майенскую Академию Магии, Теургии и Целительства.

— Значит, знаете, - чуть улыбнулась гостья, устраиваясь в кресле перед кроватью. Кресло при этом сначала само собой воспарило над полом, - невысоко, поднявшись всего на каких-нибудь десять сантиметров, - затем переместилось, одновременно разворачиваясь так, чтобы сидящий в нем был обращен к Кьяре лицом, и наконец встало на ножки. Проделано это было легко и элегантно и не сопровождалось движением рук. Только направление взгляда и что-то еще, практически неуловимое, что, скорее всего, являлось индикацией магического посыла.