Хозяйка волшебного ателье (СИ) - Максонова Мария - Страница 52

Натан, вместо того, чтобы просто уйти, поняв, что я занят, плюхнулся на стул и уставился на меня так внимательно, что его взгляд можно было буквально ощутить физически. Некоторое время я все еще притворялся, что читаю, но потом не выдержал и поднял взгляд.

— Я думал, что это ты надеешься, что являешься парой Надежды, — чуть склонив голову на бок, произнес он, глядя мне в глаза.

Я почувствовал, как в горле появился неприятный комок. Если бы...

Но, очевидно, он не знал, никто ему так и не донес эту сплетню...

Сперва хотелось просто послать ученого дальше работать, но я поборол это желание. Между нами все же сложились хорошие почти дружеские отношения, он помогал мне в делах на добровольной основе, рассказывал и о своих сложностях. Будет справедливо ответить ему так же честно.

— У меня нет метки истинного, — все же смог выдавить из себя я. Какая бы женщина ни была мне симпатична, я всегда знал, что она — не моя пара, не предназначена для меня. Я обречен на вечное одиночество.

— Ох, — смутился Натан. — Прости, я не знал, что ты уже был женат... — предположил он самое очевидное — что я лишился метки из-за подлога.

Хмыкнув, я покачал головой:

— Нет, моя метка не пропала. Ее никогда и не было. Улессия не благословила меня истинной парой ни в четырнадцать, ни в двадцать. У меня просто не появилась метка.

— Но... прости, я о таком никогда не слышал. Только сплетни, но не реальные научные данные. Ты уверен? Может, она на спине или в труднодоступном месте, очень маленькая или почти того же цвета, что и цвет кожи...

— Да-да, я все это знаю, — раздраженно выдохнул я. — В годы моей учебы отец нанимал десятки магов и лекарей, которые чего только не перепробовали и где только не искали. Меня заставляли загорать голым, надеясь, что метка проявится под солнечным светом, брили налысо, вымачивали в каких-то элексирах, обследовали бесконечное количество раз едва ли не с микроскопом, искали метку даже во рту. И, конечно, заставляли отстаивать бесконечные службы в храме. Однажды я все каникулы проработал служкой в храме Улессии, практически не выходя за его пределы. Ничего не помогло. Улессия не благословила меня. Если я женюсь, то буду обречен на то, что однажды моя жена уйдет к своей паре. Ни одна женщина в этом мире не предназначена мне судьбой.

— Может, метка появилась позже? — с сомнением протянул Натан. — Всякое бывает...

— Ее нет, — еще раз повторил я раздраженно, вспоминая, как едва ли не каждый новый друг предполагал одно и то же и в двадцать лет, и в двадцать пять. С каждым разом смерть надежды было переживать все сложнее, в конце концов я просто устал от всего этого. Не всем суждено найти свою любовь. Мне не суждено. Некоторые мои друзья смеялись, что я тогда могу не отказывать себе ни в чем и проводить ночи с разными красотками, но это мне претило. Я хотел серьезных постоянных отношений, а жить на пороховой бочке, ожидая закономерного конца, было бы слишком тяжело. Лучше уж посвятить себя работе. — Мой отец всегда был слишком упрям. Когда-то в молодости девушка обманула его, подделав метку. И во время свадебной церемонии Улессия прокляла обоих. Но отец не смирился, он женился снова и снова.

— Не слышал никогда, чтобы Улессия проклинала детей за грехи родителей, — задумчиво протянул Натан.

— Кажется, непокорностью можно разозлить даже богиню, — хмыкнул я. — Восемь браков — это не шутка. Он достаточно богатый промышленник, да и говорят был хорош в молодости, так что неудивительно. Но даже самые расчетливые женщины все равно уходили, встретив свою пару. Самый короткий его брак длился три месяца. Стали даже шутить, что он не то проклят, не то благословлен, и та, что выйдет за него замуж, вскоре встретит истинного. Мама продержалась три года, но потом бросила нас. И это еще один из самых длительных его браков. Все это кончилось лишь когда он встретил мачеху, она достаточно цинична и рациональна, чтобы оставаться с ним уже двадцать лет. Но их брак был просчитанной сделкой по объединению капитала и рождения для него наследников. Это не для меня.

Надежда

— Вот так, — я аккуратно разгладила пиджак, который примерила Марго, оглядела со всех сторон, проверяя, но сидел он, как влитой. — По-моему, тебе очень идет!

Но девушка смотрела на себя в зеркало с каким-то потерянным видом. Я, конечно, понимала, из-за всех срочных заказов я доделала его поздно, но она сама писала мне через магический мессенджер, что все нормально. Да и работала я бесплатно.

— Тебе не нравится? — встала сбоку и заглянула в зеркало, пытаясь оценить, как видит себя Марго.

— Нет, прости, все в порядке, я просто задумалась, — она тряхнула головой и вяло улыбнулась. — Ты потрясающая швея, я никогда так хорошо не выглядела, — Марго потуже затянула пояс и повернулась полубоком, разглядывая себя. — Будет в чем новую работу искать.

— Тебя уволили?! — ахнула я.

Девушка закусила губу и мотнула головой с несчастным видом, явно едва сдерживая слезы:

— Сама уволилась. Прости, ты надеялась, что я покрасуюсь в твоем пиджаке в министерстве, а получается...

— Постой, давай спокойно поговорим. Присядь-ка. Хочешь чаю? Ты почему мне ничего не говорила? И девочки тоже не знают?

— Я не рассказывала, — всхлипнула она, опускаясь на табуретку. — Я только сегодня заявление на разрыв трудового договора написала.

— Ох, мне жаль, — вздохнула я и погладила ее по спине.

Я не знала, что это станет для Марго последним камешком, который вызовет лавину. С глухим «у-у-у», она уткнулась мне лицом в живот и обхватила руками, будто я была плюшевым мишкой, что-то невнятно бормотала и всхлипывала, пока я гладила ее по голове. Это было так странно — обычно она была собранная, строгая, даже жесткая. Казалось, у нее внутри металлический стержень, несгибаемый и прочный, что она знает «правильные» ответы на все вопросы.

— Ну, будет-будет, может, чайку? — дав ей выплакаться, предложила я. — С печеньками? Миссис Трутрос недавно испекла, — я поделилась со старушкой рецептом земных сочников с творогом, и они имели успех. Отдав мне полностью мастерскую, миссис Трутрос сперва заскучала, а потом нашла себя в готовке, и даже иногда продавала кулечки с печеньями соседкам.

— Угу, — поддалась уговорам Марго.

Устроившись на кухне с чаем с успокаивающими травками и откусывая рассыпчатое печенье, Марго начала рассказывать о своих бедах:

— Ты помнишь, я рассказывала о своем начальнике? У нас ожидалась проверка, из-за чего работы было в три раза больше обычного, я даже иногда ночевала в офисе. Но он обещал, что, как только пройдет проверку, выбьет мне ставку личного помощника, а не секретарши, а там и уважение, и оклад, и премия. Я горбатилась несколько недель, прикрывая его по всем фронтам, когда он уезжал с обеда, выполняла по сути его работу. Проверку мы прошли и ставку выделили, — она всхлипнула. — Я так надеялась... Вот только вместо того, чтобы перевести меня на эту должность, он нанял другого парня. Вроде как своего какого-то старого одногруппника. А я при них так и осталась секретаршей. И должна была продолжать делать всю работу, да еще и кофе подавать в два раза чаще!

— Вот гад! — ахнула я сочувственно.

— Какая же я дура! Давно надо было понять, что тут перспектив нет, — всхлипнула Марго. — Тогда я пошла в отдел кадров и написала заявление на перевод. Но, уходя, забыла там папку. И, возвращаясь, подслушала разговор работниц: одна сказала, что жалко меня, а вторая, что по приказу моего начальника мне не должны давать никаких шансов на перевод. И что им самим работа важна и нужна, поэтому они будут мне говорить, что просто с моей квалификацией других должностей нет. А на самом деле просто он запретил меня переводить куда-либо. И поэтому... поэтому я уволилась... точнее, я написала заявление и в кадрах его оставила. А начальник об этом завтра только узнает, он опять с обеда не вернулся. И этот его «помощник» такой же, они вместе праздновать в ресторан уехали.