Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 23

Нет, сообразили и остались на месте. Лишь женщина в первый момент было дёрнулась вперёд, но её тощий коллега оказался более сообразительным и придержал ту за локоток…

К моему полному удивлению день прошёл спокойно. Никто меня никуда не дёрнул, все занятия шли по расписанию. Ну а любопытство на лицах курсантов и встречающихся на переменах преподавателей из числа офицерского состава было вполне объяснимым. Тем более, никто с вопросами не приставал в попытках потешить это своё любопытство.

А сам я всё это время просчитывал свои возможности. Что я могу, что мне осталось? В общем-то, ничего. Даже минимального содержания мне не оставили. Нет, офицерское жалованье никуда не делось, но что я на это жалованье смогу сделать? И тут же сам себя резко оборвал — многое что смогу! Это пока примеров нет, а в моём времени ил в моей реальности, я ещё сам до конца не определился, как мне называть ту мою жизнь, точно такие же офицеры добивались вполне определённых успехов, будь то изобретатели или профессионалы. Другое дело, что при наличии должного финансирования их успехи были бы более значимыми для Империи, но…

Возможность уехать за границу даже не рассматривал, какие бы заманчивые перспективы мне подобный шаг не сулил.

Тут я пожал плечами, вынуждая отвечающего мне урок слушателя растерянно умолкнуть.

— Продолжайте, не тушуйтесь, вы же будущий лётчик, — подбодрил курсанта и тот подтянулся и принялся вновь что-то говорить.

А я кивал в такт его словам, продолжая размышлять над своими мыслями. Речь курсанта я уже давно оценил и ждал, пока молодой человек выговорится. Тем более что был он у меня на хорошем счету и в его знаниях я не сомневался.

Что ещё? Второв…

От того, приедет ли он, решится ли пойти наперекор мнению государя, не испугается ли продолжить наше будущее дело, зависело пусть не всё, но многое.

А ведь есть ещё и предложенный мне перелёт в Европу. И что теперь с этим мероприятием делать? Без поддержки со стороны властей, без должного финансирования, без технического сопровождения мне не то что сам самолёт не сделать, само это предприятие грозит огро-омными осложнениями для меня лично. Тут, кстати, и за свою личную безопасность я и гроша ломаного не дам. Устранят, как пить дать, стоит лишь согласиться принять в нём участие.

За всеми этими размышлениями время пролетело незаметно и я уже выходил из учебного корпуса, собираясь отправиться домой, как ко мне обратился запыхавшийся от быстрого бега посыльный:

— Господин поручик, вас срочно просит явиться начальник Школы.

Ну, вот. Ждал, ждал и дождался. А я-то думал и надеялся, что всё закончилось вчера. Оказывается, нет, не закончилось, а продолжается. И чем мне грозит этот вызов? Чего ещё меня собрались лишить? Дома здесь, на территории Школы? Вряд ли, в противном случае мне просто негде будет жить. А терять единственного преподавателя и ставить под угрозу успешное окончание обучения вряд ли они рискнут. Из армии попрут? Разжалуют? Тоже вряд ли. Это уже явным перебором будет, армейская среда не поймёт подобного шага. А государь портить отношения с армией не захочет.

Ну и титула с наследованием вряд ли лишат…

А вот тут зря я так категорично заявляю. И титул отберут, и от наследования отодвинут запросто. Тому, кто только что лишил меня всего, проделать подобное, тем самым окончательно уничтожив меня, никакого труда не составит.

Да и ладно, не очень-то и хотелось. Зря они так со мной поступили, ой, зря. «Придётся ведь революцию затевать», — тихо и зло про себя рассмеялся.

Похоже, что-то этакое всё-таки отразилось на моём лице, потому что посыльный сбледнул с лица и несколько отшатнулся, отступил назад.

— Хорошо. Сейчас буду, — коротко ответил и отпустил облегчённо вздохнувшего при этом солдатика.

Само собой, никакой революции я затевать не стану и другим не позволю, насколько это будет в моих силах. «А сама идея неплоха», — мотнул головой, отгоняя мрачные помыслы.

Каково же было моё удивление, когда в кабинете начальника кроме него самого обнаружились очень неожиданные для меня посетители. Если при виде баронессы Катанаевой я уже привычно насторожился и собрался, то при виде его спутницы сердце вдруг дало сбой. Та самая девушка из ресторана, от одного вида которой у меня просто захватывало дух.

— Николай Дмитриевич, Анну Алексеевну и её очаровательную, не побоюсь вашего гнева, сударыня, надеюсь, вам представлять не нужно? — встретил меня Кованько, коротко и шутливо поклонившись при этих своих словах баронессе.

— Не нужно, — постарался не выказать никакого волнения и прошёл вперёд, на ходу обозначив приличествующие ситуации поклоны дамам.

— Тогда я вас оставлю, — неожиданное заявление полковника вызвало моё неприкрытое удивление, которое столь явственно отразилось у меня на лице, что полковник поспешил объясниться. — У Анны Алексеевны есть к вам, ваша светлость, конфиденциальный разговор…

Кованько вышел и тихо, но плотно притворил за собой массивную дверь кабинета. Я же воспользовался моментом и не стал останавливаться, а быстрым шагом обогнул рабочий стол начальника и оглянувшись на продолжающих сидеть на своих стульях посетительниц, уселся в кожаное кресло полковника. Оставаться на пороге в роли просителя или такого же посетителя никак нельзя, лучше сразу поставить себя хозяином положения. Мелочь? Нет. Именно от таких вот мелочей очень, очень многое зависит. И отношение к собеседнику, в первую очередь.

— Александр Матвеевич несколько поторопился, отказавшись представлять меня вашей очаровательной спутнице, — опередил открывшую, было, рот баронессу, сбивая её с явно заранее заготовленной фразы. И улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка у меня получалась добродушно-вежливой и ни в коем случае не выдавала мои истинные чувства при виде одной из гостей. Впрочем, если я их уже второй раз вижу рядом друг с другом, то сам собой напрашивается вывод, что мне не только по отношению к баронессе нужно вести себя осторожно, но и к её очаровательной, не побоюсь этого слова, спутнице.

Постарался отбросить в сторону эмоции, придавить чувства и сосредоточиться на предстоящем разговоре. Ох, чую, не простым он будет. Поэтому и решил первым начать разговор.

Но вращение баронессы в круговерти дворцовых интриг приучило Анну Алексеевну быстро ориентироваться в любой сложной обстановке и почти мгновенно находить нужные ответы на любой неожиданный вопрос. Вот и сейчас баронесса пусть и сбилась с заготовленной речи, но почти сразу же проглотила не успевшую вылететь фразу, повела бровью. Если бы не наблюдал пристально за этой сложной и опасной девицей, то не заметил бы промелькнувшего в её глазах хищного и жёсткого отсвета. На какое-то мгновение они даже изменили оттенок на янтарно-жёлтый. И тут же вновь засияли уже привычной мне по прошлым нашим встречам чистой зеленью. Настолько быстро всё это произошло, что я даже засомневался, не показалось ли мне?

Как я не старался скрыть своё удивление от подсмотренного, но Катанаева явно заметила моё короткое замешательство. Вот только истолковала его явно в свою пользу, потому что вдруг улыбнулась непонятно чему, бросила короткий выразительный взгляд на свою подругу и шевельнула бровью.

Только то, что я был весьма собран и внимательно отслеживал подобные мелочи помогло мне увидеть ответный мимолётный и явно торжествующий взгляд второй гостьи и истолковать его правильно — мол, попалась рыбка в сети, клюнула на смазливую мордашку и точёную фигурку с высокой грудью. Вспыхнувшая в груди злость смыла наваждение и очистила голову от эмоций.

Анна Алексеевна же настолько увлеклась этими короткими переглядываниями, что не обратила никакого внимания на моё изменившееся настроение. Хотя я и был уверен, что тщательно контролировал выражение своего лица и вроде бы как не позволил истинным эмоциям вырваться наружу, но кто её знает, эту привычную к подобным интригам девицу? Может, она подобное спинным мозгом чувствует? Впрочем, как и любая другая женщина, так думаю.