Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 18

— В Гатчине посидеть, говорите, — протянул медленно, обдумывая всё услышанное. — Глаза не мозолить? Понял.

А сам про себя хмыкнул — и как это у меня, интересно, получится? Да газетчики подобный скандал ни в коем случае не упустят. А ведь есть ещё Второв с его непомерными амбициями. Впрочем, почему непомерными? Вполне обычными и нормальными для уважающего себя человека.

Подхватил со стола злополучный листок, коротко кивнул полковнику, достаточно с него, развернулся и покинул кабинет. В коридоре сложил бумаженцию и спрятал в нагрудный внутренний карман кителя. Поправил сбившийся лацкан, вздохнул зло и решительным шагом направился к выходу на лестницу по такой же узкой ковровой дорожке.

Полковник Изотов же какое-то время постоял, уставившись на закрытую дверь кабинета, потом сел в кресло, но тут же вскочил и подошёл к окну. Проводил взглядом легко узнаваемую фигуру Николая Дмитриевича до тех пор, пока это было возможно. Потом ещё какое-то время постоял, просто глядя на улицу и не видя самой улицы, а на самом деле в который уже раз припоминая недавний недвусмысленный приказ командира Корпуса построже говорить с бывшим подопечным.

— Кому как не вам, Константин Романович, провести разъяснительную беседу с молодым князем? Отношения у вас с ним дружеские, он обязательно вас выслушает. И сам разговор получится более доверительным. Могу, конечно, его к себе пригласить, но это будет уже другой уровень, более официальный. А нам бы, — тут глава Корпуса недвусмысленно покосился в сторону огромного, в полный рост, портрета императора. — Этого очень не хотелось. Шепелева-младшего нужно немного приструнить. Но сделать это таким образом, чтобы большой обиды не вызвать. Вы меня поняли, надеюсь? Но и спуску не давайте. Пусть подумает о своём недопустимом поведении. Князь не дурак и необходимые выводы из всей этой ситуации сделает правильные. Мы же только немного подтолкнём его к этим выводам. Продумайте свою линию разговора, Константин Романович, очень надеюсь на вас.

— А что будет, если Николай Дмитриевич упрётся? Взбрыкнёт по молодости лет? — Изотов хотел понять, насколько далеко распространяется опала его величества в отношении молодого князя. — В его возрасте добиться столь значимых успехов дорогого стоит. Вряд ли он согласится просто так отступить и всё отдать. Я его успел узнать, князь боец и своего никогда не упустит. И не отпустит.

— Потому-то именно вам и поручено провести этот разговор, Константин Романович. Другой кандидатуры мы просто не видим.

Здесь командир ещё раз скосил глаза на портрет. «Понятно, — подумал тогда Изотов. — Сделали меня козлом отпущения.»

А Командир решил ещё подсластить пилюлю:

— Продвижение по службе не заставит себя ждать, это я вам обещаю…

Полковник моргнул, отгоняя прочь воспоминания и сосредоточил внимание на очередной показавшейся на улице фигуре. Человек этот был ему хорошо знаком, это не так давно приехавший в Москву из Сибири золотодобытчик Второв, человек большого ума и такого же большого состояния. Стремительно ворвавшийся в патриархальную жизнь златоглавого города и сейчас активно разворачивающий в Подмосковье новое производство.

По дошедшим до полковника слухам, намеревавшийся вложить часть средств в новое дело молодого Шепелева уже здесь, в Петербурге. И наверняка сейчас активно выясняющий, что же с этим делом теперь станет?

Да, это плохо, этот фактор никто не учёл. Одно дело молодой княжич, офицер на государевой службе, казённый, в общем-то, человек и совсем другое богатый промышленник. Со связями, именем и влиянием.

Изотов внимательно наблюдал за фигурой Второва. Проследил, как тот уселся в подъехавший автомобиль, и проводил тот взглядом, насколько это было возможно. А ведь автомобиль поехал вдогонку Шепелеву. Догонит наверняка…

Остановившийся рядом автомобиль сначала проигнорировал, лишь поморщился едва заметно, вдохнув перемешанный с пылью и едкой вонью дрянного бензинового выхлопа воздух. И пошёл дальше, задержав дыхание и норовя поскорее выйти на чистое место. Однако, не вышло. Не успел я сделать и шага, как из проёма приоткрывшейся двери этого драндулета показалась усатая красная физиономия Второва и Николай Александрович остановил меня, пригласил составить компанию в поездке:

— Прошу, Николай Дмитриевич!

Почему бы и нет? Мне сейчас никакая информация лишней не будет, а Второв, наверняка, уже сумел что-то разнюхать.

— С удовольствием, — нырнул в мягкий салон, подбирая полы шинели. Чтобы не измазать их при посадке в грязной столичной снежной каше.

Ну и что, что морозец? Это же город! Тут и лошади дороги усердно удобряют, и с залива ветер то и дело всяческую хлябь вперемешку со снегом приносит, и температура сегодня жёсткий минус, а завтра уже плюс. В общем, на дорогах в городе, по крайней мере в центральных его районах, всё покрыто серой вязкой жижей, отвратительной не только на вид, но и на запах.

К чести Николая Александровича, расспрашивать меня сразу не стал, дал время успокоиться. А там и поговорили, поделились итогами наших с ним посещений Корпуса. Да, Второв в очередной раз сильно удивил меня, сходу ринувшись к местному начальству защищать своего компаньона и товарища. Невзирая на разницу в возрасте так и сказал — компаньона и товарища.

— Николай Александрович, я весьма тронут вашим ко мне замечательным отношением, но в свете недавних событий не слишком ли опрометчиво будет дальнейшее наше с вами сотрудничество? Подумайте, ведь ещё не поздно отказаться.

— Бросьте, Николай Дмитриевич. Из-за того, что кому-то там, — Второв поднял глаза к потолку авто. — Вожжа под хвост попала, я должен отказываться от своих планов? Никогда подобного не было и не будет. Так что хватит предаваться унынию и поехали-ка в ресторан. Я приглашаю вас отобедать в своей компании. Заодно и обсудим наши дальнейшие действия.

— А и поехали! — усмехнулся. Ресторация, значит, ресторация. На сытый желудок всё по другому покажется. И мысли в голове упорядочатся. И компаньон что-нибудь да подскажет, мудрое…

Друзья, всё что смог написать за это время. Пока тяжко, воздуха и сил не хватает, а квоты нет. Завтра поеду, узнаю в чём дело. Мало ли каких документов не хватает. Ничего, прорвёмся!

Поехали не куда-нибудь, а в центр. Почти. Вошли чинно-благородно, прошли к предложенному столу. Не в кабинет, нет, сейчас как мне, так и компаньону моему необходимо было общество, компания снующих вокруг или неторопливо вкушающих яства прочих посетителей ресторана. Единственное, что пришлось не по душе, так это месторасположение этого стола, слишком близко к музыкантам. И пусть они играют негромко, скорее даже тихо и душевно, но лучше всё-таки сесть чуть в отдалении. У простенка, например. Лицом к залу и входу. Привычка.

Всё остальное — периодическое тихое позвякивание приборов о фарфор тарелок, разносящееся по залу в паузах между звуками оркестрика и плывущий по залу не дым, а лёгкий ненавязчивый флёр сигарного аромата, не вызывало никакого отторжения, а как бы, наоборот, придавало этому месту неповторимое чувство ожидания чего-то необычного…

Второв противиться моему такому желанию не стал, молча принял мой выбор. Но от выбора блюд меня отстранил. Молча, лишь жестом известного всем отрицания воспользовался и меню у меня отобрал. И вообще отложил оба в сторону вместе с винными картами. И заказал то, что по его мнению, сейчас нам бы больше всего подошло. Почему-то ожидал обязательного в подобных случаях Шустовского, но Николай Александрович и тут удивил, обошёлся вообще без спиртного. Зато морса и кваса заказал вдоволь, четыре пузатых графина. На моё удивление сказал так:

— Не переживайте вы за такую мелочь, не вы так я всё выпью. У меня в горле пересохло после разговора с его высокопревосходительством.

— Ради Бога, Николай Александрович, — тут же открестился. — С удовольствием вас поддержу в этом деле.