Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 1

Николай Александрович Второв, известный русский меценат и промышленник объявился у меня на пороге ранним морозным утром. Ещё солнце на востоке горизонт не окрасило, а он уже в двери моего домика стучится.

— Входите, Николай Александрович, — отодвинулся в сторону, освобождая проход в дом. Пассажир мой мало того, что на шар похож в своих меховых одеждах, так ещё и в каждой руке по пухлому саквояжу держит. Если бы не отодвинулся, он бы и не протиснулся мимо меня.

— Что ж вы так грохочете, Николай Александрович? Дверь вынесете и всю Школу на ноги поставите, — улыбнулся раннему гостю.

— Ничего с вашей дверью не будет. А Школа ваша… Кто рано встаёт, тому Бог подаёт, — не остался в долгу Второв, отшутился и перешагнул порог. Постарался на него не наступить, старательно вытянул голову вперёд, даже наклонился, насколько ему шуба и роскошный широкий воротник позволили, чтобы видеть, на что ступает.

Поймал мой любопытный взгляд, объяснил:

— Примета плохая, на порог наступать, — стянул с головы меховую пушистую шапку и напористо заговорил. — А вы почему не готовы, Николай Александрович? Или из-за выпавшего за ночь снега у нас всё отменяется?

Закрыл за ним дверь — нечего тепло выпускать, улыбнулся, поздоровался и озадачил встречным вопросом:

— Завтракали?

— Признаться, не успел, — с любопытством оглядывался ранний гость. Особое внимание уделил моей лётной экипировке. — Торопился. Вы же сказали, к утру приехать, вот я и приехал. Так что? Летим или не летим?

— Летим, летим, — успокоил насторожившегося компаньона. — Всё правильно, зимний день короток, нам с вами медлить никак нельзя. Скидывайте вашу шубу и проходите, сейчас с вами завтракать будем. На голодный желудок лететь последнее дело.

Второв, обернулся, глянул на меня и с изрядным скепсисом в голосе протянул:

— Думаете? Мои хорошие знакомые, между прочим, тоже воздухоплаватели, настойчиво мне рекомендовали подниматься в воздух на голодный желудок.

Я только весело хмыкнул, отвечать некогда было, завтрак сам себя не приготовит. Это не отцовы хоромы, здесь кухарок с гувернантками нет. И не заводская столовая, тут приходится самому у плиты стоять.

Николай Александрович на мой хмык тут же добавил:

— Мол, мутить на воздушных ухабах меньше будет. Это так? Странно, какие могут быть ухабы в воздухе?

— Да чушь полная, — отмахнулся. И переиначил известную пословицу на свой лад. — Сытое брюхо к болтанке глухо. И не ухабы то вовсе, а болтанка. Объяснять долго, но ничего страшного в том нет, обычные погодные образования. Да вы скоро на себе прочувствуете, что это такое. Так что не стесняйтесь, любезный компаньон, смело завтракайте. Кстати, вам удалось договориться о заправке в Вышнем Волочке?

— Да, — присел к столу Второв, потёр ладони одну о другую, оглядел скромный завтрак, и повторил. — Да! Удалось вчера связаться с полицмейстером и городским головой Вышнего Волочка по телеграфу. Нас будут ждать с утра, подготовят и расчистят от снега подходящую площадку в центре города, обозначат её кострами. Приготовят и обед, и бензин. И я ещё вчера распоряжение дал своим помощникам связаться с журналистами здесь, в столице, и в Москве, так что готовьтесь, Николай Дмитриевич, к пристальному вниманию со стороны прессы. И ещё одно. Пришлось пообещать, что в Волочке мы с вами немного задержимся и пообедаем в доме головы. Они там торжественный приём в нашу честь готовят, отказаться никак невозможно было.

— Да я-то не против хорошего обеда, но вам же, вроде бы как, вечером обязательно в Москве нужно быть? — согласился с задержкой, но на всякий случай уточнил.

— Но мы же успеем до вечера на место прибыть? — обеспокоился Второв и даже замер в ожидании моего ответа, отложил вилку.

— Смотря насколько обед затянется, — пожал плечами. Увидел непонимание в глазах компаньона и объяснил. — Зима. Темнеет рано. Светлого времени суток всего ничего. Можем не успеть до наступления сумерек добраться до места. Так что по темноте в Москву не полечу, не желаю рисковать вашей и своей жизнью.

— А почему? — осторожно подхватил вилку Второв, подхватил очередной кусочек мяса и снова замер. — В чём именно риск заключается?

— А как в темноте садиться? И куда? Не видно же ничего, — ещё раз пожал плечами. — Если и не врежемся при заходе на посадку во что-нибудь, то приложиться о землю можем так, что только брызги от нас останутся.

— Умеете вы, Николай Дмитриевич, успокоить. Я уже подумываю, а не отказаться ли мне от вашего предложения? Бог с ней, со встречей этой. Миллионом больше, миллионом меньше, для меня это уже не критично. Кстати, а если костры на земле зажечь? — предложил Николай Александрович.

— В Москве? — улыбнулся. Соображает промышленник, вот что значит светлый ум. И принялся объяснять. — Это в Волочке костры углядеть можно, потому что сам городишко маленький, любой огонёк издалека видно. А Москва совсем другое дело. Город огромный, огней всяких в нём будет много, затеряются среди них ваши костры. Нет, по светлому времени полетим, другого варианта пока не вижу.

— Так вы же знать будете, куда именно, в какой район города мне нужно, — не согласился Второв. — Там и будете искать нужные нам огни. Из Волочка телеграфирую, они там всё и подготовят к нашему приезду.

— К прилёту, — поправил Второва. — Николай Александрович, положитесь на мой опыт. Если я говорю, что в тёмное время мы с вами внизу ничего найти не сумеем, значит, так оно и есть. Поэтому если не хотите заночевать в Волочке и пропустить вашу важную встречу, то постарайтесь сделать так, чтобы надолго с обедом не затягивать. Хорошо?

— Хорошо, — не стал спорить Второв и согласился. — Я вас понял. Так и сделаю.

Завтрак получился сытным, ну так ведь и лететь нам предстоит не летом, а зимой, когда за бортом ощутимый минус будет. Поэтому и шуба на Второве толстая, и шапка меховая и пушистая, и даже валенки, а не сапоги на ногах. Ну и я в зимнем комбинезоне и в тёплой меховой куртке. Зачем изобретать что-то новое, если и старое работает вполне надёжно. А ещё оно проверено временем. Правда, в моём мире, но от этого факта хуже уж точно не стало.

Так что в нашем пошивочном цехе на Путиловском заводе шьют не только парашюты господина Котельникова, но и вот такую замечательную одёжку для авиаторов по моему проекту. Правда, пока в единичных экземплярах, потому как спроса особого нет.

Правду сказать, инструктор в Школе один, поэтому господа курсанты косятся на меня, удивляются необычного вида одежде, но пока предпочитают носить своё. Привычка к форме, к погонам и кителям, от неё не так просто избавиться. Вот будущие технические специалисты сразу приняли свои новые комбинезоны на «ура!». После первых же практических работ на авиационной технике поняли их полезность и скупили имеющиеся у нас запасы. А кому не досталось, те заказали. Вот за счёт тех заказов цех и держится. Платить из своего кармана зарплату швеям очень накладно, а тут хоть какая-то окупаемость появилась.

Но и авиация только-только зарождается, и всё ещё у нас впереди. Выпустим первых лётчиков из Гатчинской школы, посадим их на новые самолёты, полетают они в своей форме и быстренько сообразят, что к чему, прибегут за подходящим обмундированием. А дальше всё будет только расширяться, так что нам остаётся просто перетерпеть какое-то время.

Слышно, как за окном просыпается Школа, как солдатики вышли на улицу убирать снег с дорожек и плаца. Сегодня полётов нет — я убываю в короткую командировку, для чего начальник Школы мне вчера даже подорожную выписал. Я-то поначалу не допетрил, легкомысленно рукой махнул, мол, туда-сюда по скорому слетаю, обернусь в крайнем случае за два дня и окромя лётного поля вряд ли что-то ещё увижу, но моему непосредственному командиру, Александру Матвеевичу Кованько, показались неубедительными мои заверения и отговорки. И он распорядился через строевой отдел снабдить меня всеми нужными для путешествия бумагами.