Джо 4 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 4

Какие мы ставим задачи? Правильно, напоить и остальных. Капелька магии, зачарованный небольшой предмет, точный хронометр и старательный гоблин, следящий за всем этим делом — вот небольшой секрет производства качественного алкоголя стабильного вкуса и приятного цвета. Мы даже торговую марку на пробках бутылок в виде клейма ставим! С этим я особо не изгалялся, поэтому там пошлый кулак с оттопыренным большим пальцем.

Нефиг плодить сущности.

Их тут и так достаточно.

Взгляды людей, натыкающиеся на волшебницу, не радовали теплом и приязнью. Чем беднее был одет прохожий, тем злобнее, порой, он пялился на Мойру, причем так, как будто бы она была ему должна. Та, не замечая, практически, ничего, лишь топала за мной, угнетенно бурча и ворча разные гадости в отношении бессовестных Джо. Я же шёл и наблюдал.

…и мне не нравилось то, что я видел.

Смотрите, простое уравнение. На весь город одна колдунья-Мастер (и один башенный маг, которого уже очень давно никто не видел), а сам он — велик и обилен. Тем не менее, мы делаем десяток шагов и вновь видим новое враждебное мурло, которое косится на фигурку в широкополой шляпе как на личного неприятеля. Почему? Эти люди отнюдь не клиентура для алхимика, у них на подобную роскошь денег нет. Чем могла их разозлить та, которая даже бухло продает через посредников?

Правильный ответ: «ничем». Только «правильный» и «нужный», поверьте опытному мошеннику, — совершенно разные вещи.

— Идем к тебе, наводим нормальную защиту на лавку, — отрывисто передал я информацию волшебнице, — А потом я буду разбираться всерьез.

— В чем разбираться? — не поняла она, — Тут ни осла, ни поджигателей!

— Хозяин, я уже точно слишком умная! — тут же гаркнула Лилит, испугав шедшего рядом с нами старичка, — Как эта дура ходит вообще? Ну там ноги же двигать надо, одну за одной, это сложно…

Вы когда-нибудь видели волшебницу, пытающуюся насмерть подавиться воздухом от злости? Очень рекомендую.

Ладно, защитим её хибарку, а затем я направлю сюда человека, не понаслышке знающего улицы Дестады. Опытного, умелого, ловкого, способного влиться в самые низы общества. Он узнает, где тут осел порылся.

Я привлеку Астольфо!

///

Сегодня в Великом Храме Света для ряда самых преданных послушников был серьезный день. Они готовились выполнить ответственное поручение — уборку в Комнате Священного Животного. Она, правда, до этого как-то по-другому называлась, но эти молодые люди не знали прежнего названия тайной комнаты. Теперь там хранился дар самой богини, а они, юные, с сердцами, полными сакрального света, должны были навести порядок.

Это было совсем несложно, каждый из послушников уже участвовал в подобной операции. Священное животное, дивный золотистый кот, изначально вело себя плохо, много буянило и драло вещи (как им рассказали вездесущие храмовые сплетники), но теперь, уже на протяжении месяца с лишним, божественный дар преисполнился своего предназначения и соответствовал ему полностью. Кот смирно сидел, смирно ел, смирно лежал и смирно гадил в одном и том же уголке.

Да, пока его будут держать в воздухе специальным приспособлением, пусть и созданным с помощью магии, надо будет изъять все подушки, смести пыль, промыть всё (несколько раз!), а затем бережно установить все предметы назад, но, по сравнению с другими поручениями, выполняемыми этими юными людьми, подобное — сущий пустяк! Главное — ни в коем случае не трогать Дар Лючии!

Пустяки.

Десять молодых людей в золотистых одеяниях, сжимая в твердых решительных руках швабры, тряпки, ведра и прочий инструмент, вошли в обитель кота.

Десять человек разинули рты. Ну, одиннадцатый, сжимающий в руках специальное устройство, благодаря которому кот, находившийся мордой к стенке, сейчас висел в воздухе, уже был с разинутым ртом и аурой неблагополучия, так что его мы можем не считать.

Причина была… необыкновенной. Вместо благородного золотистого окраса, кот оказался покрыт белыми и коричневыми пятнами! Его длинная прекрасная шерсть, так радовавшая собой взгляд, стала какой-то всклокоченной!

Никому не известно, какие мысли пронеслись в головах у старательных юношей (или мужика с подвешивателем), и этому было две причины. Первая — всем на всем Орзенвальде было категорически начхать, о чем думают убиратели кошачьих какашек, а вот второй причиной стало то, что висящее в воздухе животное повернуло голову к своим визитерам.

Не просто повернуло, а на сто восемьдесят градусов, как сраная сова. Но с легким, обмораживающим нервы, хрустом.

А затем, раскрыв пять светящихся зловещим фиолетовым светом глаз, висящее в воздухе животное хрипло пророкотало зловещим басом:

— СЮРПРИЗ-СЮРПРИЗ, СУКИНЫ ДЕТИ! КОРОЛЬ ВЕРНУЛСЯ!!

Что происходило дальше — покрыто мраком, скорбью и болью, известно только то, что в тот черный для Главного Храма день…

…кошачьи какашки так никто и не убрал.

— Это во всем городе, — рассказывал нам хмурый пятнадцатилетний подросток, жадно обгладывающий жареную поросячью ножку в некоем лесном доме остроухой, но вполне себе человеколюбивой эльфийки, — Нелюбовь к волшебникам и тем, кто пользуются их услугами, растет день ото дня. Люди злятся, их злость подогревают какие-то пришлые, почти все из них бывшие моряки.

— А претензии-то какие? — осведомился я, почесывая небритую щеку. Рядом со мной дружно кивали головами Озз и Эпплблум, решившие, что настало время переехать к Джо и пожить в сельской тиши.

— Претензии, учитель… — задумчиво протянул Астольфо Бруствуд, совсем не похожий на себя несколькими месяцами ранее, — Претензии к госпоже Мойре, например, в том, что она варит дорогие эликсиры и продает их за золото, вместо того чтобы останавливать или наводить дожди. Или помогать роженицам. Или лечить моряков от… всякого.

— С какой стати я должна⁈ — тут же возмутилась хорошенькая блондинка.

— С такой стати, что ты можешь, — тут же рассеянно пояснил ей я, — Но не хочешь.

— Именно, — задумчиво кивнул Освальд, не менее небритый, чем я, — И людям можно не говорить о том, что мы учились на другое, и что вообще не горим желанием мотаться по городам и селам, чтобы заниматься дождями и нашествиями насекомых. Мы можем. Им этого хватает.

Народ начали просвещать в возможностях волшебников, народу это не понравилось. Он почувствовал себя обманутым. Рядом с ним жило чудо, способное спасать жизни, дарить урожаи, строить города и сносить горы, а вместо этого чудо торговало с богатеями, продавая им настойки от прыщей и для мужской потенции. Чудо сидело по башням, чудо занималось какой-то мутной фигней, чудо прислуживало баронам, графам и герцогам.

А как же они?

А как же простые люди?

То, что эти простые люди прекрасно жили и в существующем миропорядке, этих самых людей не волновало. Им показали возможность праведно возмутиться «несправедливости», им скормили информацию, их разум возмущенный талантливо подогрели… И вот: Дестада ненавидит Мойру Эпплблум.

— Джо, что делать⁈ — с надрывом в голосе вопросила меня блондинка, трогательно, испуганно и внезапно обнимающая за талию эльфийку, которая, просто проходя мимо, просто искала место, где можно выпить чаю.

— Жаловаться! — охотно объяснил я, стараясь не отвлекаться на шипение облитого эльфийским кипятком Освальда, — Ты ценный специалист, почти незаменимый, твоя жизнь и имущество подвергаются опасности, ты чувствуешь угрозу! Так что пиши, пиши письма мелким почерком! Жалобы, кляузы, наветы, подозрения, перечень испорченного имущества…

— Еще ничего не испорчено…

— Так испорть! — рявкнул амулет у меня на груди, — Хозяин, я не могу!! Эта ду…

— Цыц! — гаркнул я, пряча амулет от заинтересовавшейся им эльфийки, — Не перебивать! Астольфо, продолжай…

Сын барона не терял времени зря. Пожрав всё мясо, он сгрыз и салат, запив последний вином, а затем, преданно посмотрев на хозяйку жилища, заговорил далее. Говорил он, в принципе, крайне неприятные, но неочевидные вещи. Людей в Дестаде и, скорее всего, в других местах, подводили к незамысловатому выводу.