Испытание Системы V (СИ) - Котов Артём - Страница 20

— Нихель, как идут дела?

— Всё довольно спокойно. Несколько сородичей попытались убить Дирка, но я вовремя вмешался. Теперь они сидят в тюрьме.

— Это правильно. Вам надо привыкать сосуществовать вместе. Я думаю, король Валион и сам догадается, но всё равно скажу. Для таких эльфов стоит сделать отдельное поселение. В котором не будет альмеров. Со временем, их ярость поутихнет, тогда можно будет отправлять их по одному в обычные города.

— Это отличная идея, господин. — уважительно кивнул Нихель. — Я прослежу за тем, чтобы король узнал об этом.

— Молодец. А что по моему заданию? Станция готова принять беженцев?

— На это лучше отвечу я, лэр Артём. — подошёл к нам Дирк и слегка поклонился мне и Оберону с Торном.

— Докладывай. — кивнул я ему.

— Все подвижные блоки станции, были перемещены с целью максимально ускорить процесс погрузки. Мы расконсервировали даже резервные посадочные ангары и корабли в них. В общей сложности у нас шестьдесят шесть линкоров, способных принять к себе около сотни тысяч человек на борт. Сто четыре средних пассажирских лайнера, вместимостью в десять тысяч. И тысяча шестьсот сорок один боевой корабль различной вместимости.

— Неплохо. — я прикинул в голове цифры. Выходит, что эвакуацию можно будет произвести в очень сжатые сроки. Буквально за считанные часы. Самое сложное будет собрать всех людей с планеты. — Готовьтесь, сейчас появится портал телепорта перед станцией. Постарайтесь побыстрее в него пролететь.

— Простите лэр? Портал для целой станции? Разве это возможно?

— Увидишь. — загадочно ухмыльнулся я. Нихель, этот человек, — указал я рукой на Торна, — отлично разбирается во всех корабельных системах и имеет огромный опыт командования большими формированиями. Во время эвакуации, он будет вторым капитаном. Тем не менее, ты будешь у него в подчинении.

— Вас понял, господин. — кивнул Нихель, и они с Торном ушли обсуждать план. Я повернулся к учителю, который с лёгкой улыбкой ждал конца нашего разговора.

— Ну что, начнём? — ухмыльнулся я.

— Да, пора бы уже. Как только мы телепортируемся, сразу же активируй то плетение, что готовил. Нельзя давать богам даже малейший шанс протиснуться к нам.

— Хорошо.

Рубка управления. Торн.

Ох уж этот Артём! Молодой, а уже хитрее старого лиса. Спихнул на меня командование станцией, даже не спросив — просто поставил перед фактом. Ну ладно, ничего, припомню как-нибудь, в самый неожиданный момент. Впрочем, мне такое и правда не впервой — большую часть дел всё равно сброшу на Нихеля, пусть набирается опыта. А сам буду лишь контролировать процесс эвакуации в целом и поправлять где нужно.

Честно, я бы сейчас с куда большим удовольствием сидел на Кадии, в своём кабинете, в окружении пылящихся фолиантов, выискивая в них хитрые узоры внесистемной магии. Но жизнь у нас непредсказуемая штука — только я подумал о тишине, как за спиной кто-то активировал магию такой мощности, что волосы встали дыбом.

Это был Оберон. Стоит, будто художник у холста, и вырисовывает в воздухе телепорт, да не какой-нибудь — заковыристый, как налоговые отчёты на Кадии за год. Я хоть и активировал магическое зрение, всё равно с трудом понимаю, что он делает. Линии вспыхнули синим, и Оберон ввалил туда столько маны, что её стало видно без всяких чар. Красиво… аж завидно.

В рубке воцарилась тишина — даже болтающий без умолку радист замолчал. В такие моменты я понимаю: Оберон настолько силён, что рядом с ним я чувствую себя… ну, скажем, не высшим богом, а так, младшим помощником бога на испытательном сроке.

— Капитан Дирк, фиксирую возмущения в пространстве! — орёт один из операторов.

— Рано. — вместо капитана отвечает Артём, словно это его корабль.

И тут — треск. В космосе, между прочим! Физики бы удавились. Пространство резко свернулось в портал, размером с мою нелюбовь к бумажной работе (больше самой станции, в которой мы находимся). Красота. Операторы на пару секунд зависли, пораженные таким зрелищем. Затем Дирк скомандовал движение, и станция вошла в воронку.

Когда корабль полностью оказался на другой стороне, от Артёма стали исходить волны маны. Присмотревшись, я увидел, что он тоже активировал плетение. От него исходили волны, которые пронизывали всё вокруг. Затем он поднял вверх ладонь с плетением и сияющий синим луч, улетел вверх на огромной скорости. Прямо сквозь всю станцию. Удивительная вещь, эта внесистемная магия. Поскорее бы её освоить…

Артём.

Вот мы и на месте. Какое-то странное Оберон подсунул мне плетение. Но всё работает и ладно. Как говорили в моём учебном заведении: «Если работает не трожь!». Это и есть Сахгал? Мда… Печальная картина.

На главных мониторах отображалась поверхность планеты. Обугленная пустыня, начисто выжженая чудовищным пламенем. Пепельно-серые облака тянулись над мёртвыми равнинами, а в их рваных прорехах просматривались багровые шрамы планеты — застывшие реки лавы, огромные разломы и воронки. Казалось, сама почва до сих пор помнит боль от столь страшного удара.

Глядя на эту картину, во мне поднимается ярость на Мерлина и всех остальных верховных богов. Я понимаю и разделяю принцип: «Выживает сильнейший». Но это не значит, что можно вот так убивать ни в чём не повинных людей. Он не просто их уничтожал — он наслаждался, выжигая жизнь на всей планете. Даже спустя столетия его работа видна в каждой трещине, в каждом холме, превратившемся в чёрную, обугленную глыбу.

И всё же, среди этой картины смерти было исключение — крошечный, зелёный континент, размером не больше Австралии, выделяющийся на фоне бесконечных песков. Там, среди густых лесов и озёр, ещё теплилась жизнь. Листва сияла насыщенным изумрудом, как вызов смерти. Именно туда мы направлялись.

Станция стала мягко снижаться, а я не мог отвести глаз. Огромный, израненный мир. Виноватый лишь в том, что был слаб перед врагом. Я навсегда вырежу эту картину в своей памяти. Нельзя забывать — если я хочу свободы, то должен быть сильнее всех. Причём настолько, чтобы любой боялся даже помыслить о вреде мне и моим людям. С этими мыслями я смотрел на мониторы станции, соединённые в единую панораму. Сейчас там разворачивалась величайшая сцена, что мне доводилось видеть.

Титанические шлюзовые створки станции, каждая размером с небоскрёб, медленно раздвигались, выпуская в воздушное пространство планеты первые тяжёлые корпуса. Из бездонной черноты доков, один за другим выходили корабли. Сотни тысяч тонн металла, обшивка, несущая на себе следы боёв в далеких мирах, и глухое эхо вибрации, которое я ощущал даже сквозь толщу переборок станции.

Впереди шли линкоры — колоссальные боевые суда, каждое способное приютить небольшой город. Сто тысяч человек экипажа и пассажиров. На экране они казались ещё больше, будто поглощали само пространство вокруг. Их борта, усеянные орудийными башнями, медленно поворачивались, выстраиваясь в идеальный строй. Манёвровые двигатели выбрасывали в воздух синие факелы, рисуя тонкие линии света.

За ними, в строгом порядке, выходили крейсеры, фрегаты, транспортники, сотни истребителей и прочих судов. Каждое — со своим назначением, формой, акцентами в конструкции. Вместе они выглядели как единый организм, где каждый элемент знал своё место. Всё это происходило с почти хореографической точностью — словно невидимый дирижёр управлял стальным оркестром. Я не мог оторвать взгляда. Масштаб происходящего давил, но и вызывал странное чувство гордости. Гордости за то, чего я добился. И ведь это только начало.

Это всё, конечно, красиво, но нужно двигаться дальше. Я сосредоточился и использовал телепорт на поверхность планеты. Прямо туда, где возвышался огромный дворец. Когда-то он поражал своим великолепием, но сейчас осталась лишь его бледная тень. Стены все в трещинах, многие башни поломаны, тут и там всё заросло плющом.

Но люди здесь есть. Чтобы меня не заметили сразу, я активировал скрыт и прошёл мимо стоящих на страже людей. Судя по их броне и оружию, развитие примерно как на планете Милы. Хотя у одного из них был не меч, а огнестрел. Значит что-то сохранилось от уничтоженной цивилизации.