Мажор в школе магии 4 (СИ) - Орлов Сергей - Страница 49
- Предыдущая
- 49/53
- Следующая
Асмодей обратился ко мне в последний раз. Все шесть его глаз сфокусировались на моём лице, пронзая, словно физической силой.
— Передай своему… сожителю, что я буду рад нашей следующей встрече, — его клыкастая пасть растянулась в жуткой улыбке. — Когда он соберёт все свои части воедино — если сможет. И тогда… — Его голос понизился до рычания, в котором слышался звериный голод. — Тогда мы закончим то, что начали тысячелетия назад.
Дина в последний раз окинула взглядом Междумирье, застывшие фигуры деда, Шумиловой и Габера, тело Емели на земле. В её глазах не промелькнуло ни тени сожаления, ни намёка на человеческую теплоту. Только холодный, рассчитывающий интерес существа, для которого люди были не более чем инструментами или препятствиями.
— Прощайте, носители, — произнесла она равнодушно, словно говорила о погоде. — Наши пути ещё пересекутся. Я буду ждать этого с нетерпением.
Высший демон поднял руку, и портал из чёрного пламени разгорелся ярче, расширяясь, словно ненасытная пасть, готовая проглотить целый мир. Я заметил, как время вокруг нас начало медленно восстанавливаться — фигуры деда, Шумиловой и Габера уже не казались абсолютно неподвижными. Они двигались, но всё ещё мучительно медленно, словно преодолевая невидимое сопротивление.
Дина шагнула к порталу, и в последний момент, перед тем как войти в огненную арку, она обернулась ко мне. На мгновение мне показалось, что в её глазах мелькнула тень человечности, проблеск того существа, которым она была до обретения части Аббадона.
Но это длилось лишь долю секунды. Затем Дина расправила свой плащ из тьмы, который превратился в подобие крыльев, и шагнула в портал вслед за Асмодеем. Чёрное пламя взметнулось, окутывая её фигуру, и когда оно опало, ни её, ни Асмодея уже не было видно.
Портал начал сжиматься, его края искривились и поплыли, словно воск под пламенем. Когда арка полностью сомкнулась, она взорвалась беззвучной вспышкой, выпуская во все стороны волну энергии, которая прокатилась по Междумирью, восстанавливая нормальный ход времени.
Волна тёмной энергии, которая должна была меня уничтожить, рассеялась в воздухе, не достигнув цели. Заклинания деда, застывшие в полёте, устремились к пустоте, где ещё мгновение назад стояла Дина. Шумилова рухнула на колени, зажимая раненое плечо. Габер с трудом поднялся на ноги, его взгляд метался по пещере, пытаясь осознать произошедшее.
Я опустился на одно колено, из носа хлынула кровь. Перед глазами плясали чёрные точки, каждый мускул тела горел от перенапряжения.
— Что произошло? Где Дина? — дед бросился ко мне, одной рукой помогая подняться, другой направляя палочку в ту сторону, откуда исходила угроза.
— Асмодей, — выплюнул я вместе с кровью. — Асмодей забрал её.
Лицо деда окаменело, глаза расширились. Он крепче сжал палочку, а воздух вокруг него заискрил от бессознательного выброса магии.
— Асмодей? — его голос звучал так, словно он надеялся, что ослышался. — Здесь? В Междумирье?
— Он появился из портала черного пламени, и тогда время остановилось, — я утёр кровь рукавом, пытаясь собраться с мыслями. — Асмодей говорил только с нами четверыми, пока вы все были заморожены. Он предложил Дине сделку — своё демоническое покровительство в обмен на владения Аббадона. И она… — я бросил тяжёлый взгляд на Мелиссу и Ярика, — согласилась.
— Добровольно? — Шумилова пыталась подняться, но рана не позволяла.
На мой молчаливый кивок дед бросил встревоженный взгляд на Ярика и Мелиссу. Они стояли плечом к плечу, словно ища поддержки друг у друга. В их глазах пульсировал красноватый свет, меняя интенсивность в такт ударам сердца. Тёмная аура вокруг их тел стала тоньше после исчезновения Дины, но полностью не рассеялась — она обволакивала их, как полупрозрачный плащ, второй слой кожи, едва различимый, но определённо присутствующий.
Мелисса медленно разжала и сжала пальцы, наблюдая, как между ними пробегают крошечные разряды тёмной энергии, оставляя в воздухе мерцающие следы.
— Что теперь с нами будет? — её голос дрожал, хотя она явно пыталась сохранять спокойствие. — Я чувствую чье-то присутствие внутри… оно говорит со мной.
Ярик провёл дрожащей рукой по лбу, стирая испарину. Его зрачки сузились до крошечных точек, а вокруг них расплылся тревожный красноватый ореол.
— Эта часть Аббадона… она хочет вырваться наружу, — произнёс он, непроизвольно оглядываясь, будто существо внутри него могло подслушивать. — И я чувствую его голод — древний, ненасытный, бесконечный.
Дед подошёл к ним, его движения были осторожны, но уверенны. Он провёл палочкой в воздухе, создавая диагностическое заклинание — серебристые нити света обвили Ярика и Мелиссу, переливаясь разными цветами там, где соприкасались с тёмной аурой.
— Ситуация непростая, но вполне решаемая, — произнёс дед, внимательно изучая результаты заклинания. — В каждом из вас находится лишь малая часть второй половины Аббадона — по сути, всего одна шестая от целого Высшего Демона. Даже сильнейшие маги прошлого не решались связываться с такими сущностями, предпочитая демонов рангом пониже для своих контрактов. Но Серёжа был первым, кому удалось обуздать подобную силу, сохранив контроль и человеческую сущность. А у вас задача проще — ваша часть значительно меньше, чем его, и разделение произошло по классическим канонам ритуала, что даёт дополнительную защиту.
Он повернулся ко всем нам, его взгляд скользнул по застывшему телу Емели, которое лежало на земле, по раненой Шумиловой, по мне, всё ещё стоявшему на одном колене. Я заметил, как в отдалении, там, где упало тело Евсеева, клубился особенно густой туман. Полупрозрачные щупальца, похожие на змей, медленно утаскивали труп бывшего триумвира вглубь Междумирья. В ту же сторону, где мы в последний раз видели отброшенную заклинанием деда Алину, прежде чем она скрылась в белесой мгле.
— Сейчас нам необходимо выбраться отсюда, — произнёс дед решительно, помогая Шумиловой подняться на ноги. — Ткань реальности Междумирья нестабильна после такого мощного всплеска магии. Я чувствую, как само пространство вокруг нас истончается. Если задержимся слишком долго, можем навсегда потерять дорогу домой, или стать пищей для существ, подобных тем, что сейчас пируют останками Евсеева.
Тем временем Габер медленно приближался к своей дочери. Каждый шаг давался ему с видимым усилием, словно сапоги налились свинцом. Его массивная фигура, обычно источающая силу и уверенность, сейчас казалась надломленной. Я заметил, как дед и Шумилова осторожно отступили, давая отцу и дочери пространство для этого мучительно необходимого разговора.
Когда Габер остановился перед Мелиссой, в его глазах отражалась такая боль, что смотреть на неё было физически больно. Это была не слабость — только орк, знающий истинную силу, мог так открыто показать своё страдание, не боясь потерять достоинства.
— Мелисса… — произнёс он хрипло, словно каждый звук причинял ему боль. — Дочь…
Она подняла голову. В её глазах пульсировал красный свет, то вспыхивая, то затухая.
— Это не то, что ты планировал, да, папа? — голос Мелиссы звучал глухо, с металлической хрипотцой, но без обвинения.
Габер судорожно вдохнул, его широкая грудь поднялась и опала. Он стиснул зубы так сильно, что на скулах заходили желваки. Орочьи клыки прикусили нижнюю губу, и капля тёмной крови скатилась по подбородку.
— Я бы вырвал себе сердце голыми руками, если бы это могло забрать из тебя эту тварь, — процедил он сквозь зубы, и столько первобытной ярости было в этих словах, что я поверил — он сделал бы это, не задумываясь.
Несколько мгновений Габер и Мелисса молчали, застыв в этой мучительной сцене.
— Знаешь, — неожиданно произнесла Мелисса, и её голос звучал удивительно спокойно, — я его чувствую. Внутри. Это как будто… вторая тень. Живая. Голодная. Древняя.
Габер вздрогнул, его руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Ты сможешь… — он замолчал, не в силах произнести самое важное.
- Предыдущая
- 49/53
- Следующая