Егерь. Системный зверолов (СИ) - Скиба Николай - Страница 23

Деревья стояли плотно, их стволы, покрытые лишайником с голубоватым отливом, переплетались корнями, образуя естественные ловушки для неосторожного путника.

Густые и тёмные кроны сплетались так, что солнечный свет пробивался лишь пятнами. Он отбрасывал тени, которые двигались на мягкой лесной подстилке.

Я шёл медленно, выверяя каждый шаг. Замечал всё: сломанный стебель папоротника, слишком ровный, чтобы быть случайным, — кто-то прошёл здесь недавно, возможно, заяц или косуля. Следы когтей на коре неизвестного дерева, мелкие и частые, — белка, но слишком высоко, чтобы быть обычной. Может, это всё местные магические питомцы? До конца этого не знал, хоть и держал в уме, что в лесах водятся и простые звери. Я запоминал нужные места, фиксируя в голове проверить позже, когда будет время.

Под ногами хрустели ветки, но я ступал мягко, распределяя вес. Ветер шелестел в листве, принося слабый запах сырости и тины — ручей близко.

Где-то вдали щебетала птица, но её трель была странной, с низким гудящим подтоном — такое слышал впервые. Я остановился, прислушиваясь: звук шёл слева.

Мой разум цепко хватал каждую мелочь, как будто лес сам раскрывался передо мной, и я впитывал его, словно губка. Это было частью моей работы: видеть, слышать, запоминать. Каждый шорох, каждый след — это карта, которую я строил в голове без особых усилий.

Приблизился к ручью.

Здесь воздух становился прохладнее, влажнее, с лёгким привкусом ила. Журчание воды было мягким, успокаивающим, но я не дал себе расслабиться.

— Не теряй бдительности, — шепнул сам себе.

Ивы у ручья склонялись к воде, их ветви касались поверхности, создавая дрожащие круги. Я присмотрелся: на одной из ветвей висела тонкая нить паутины, но слишком ровная, с едва заметным свечением.

Вот это точно нечто магическое! Не паук… Или паук? Возможно, паутина какого-нибудь особенного мотылька? Сразу вспомнил укус, который сложил парня в кровать, и отошёл подальше, черт его знает, что тут водится. Пусть я и в безопасной зоне.

Присел у ручья, поставив ведро рядом. Провёл пальцами по влажной почве, ощущая её прохладу и липкость.

Подходит.

Горностаи, как и хорьки, любят такие места. Внимательно осмотрел землю: мелкие камешки, корешки, примятый мох. Ничего. Двинулся вдоль ручья, глаза скользили по траве, где местами она была примята. Следы? Возможно, но слишком старые, размытые росой, не то, что мне нужно.

У корней старой ивы, где земля была чуть суше, заметил то, что искал.

Едва видимый отпечаток: маленький, с чёткими когтями, четыре пальца. Хоть у зверьков пальцев пять, но рудиментарный слабо развит и не оставляет отпечатка в следах.

Горностай.

Присел, пальцы коснулись следа, и я почувствовал, как сердце стукнуло быстрее. Азарт Зверолова вспыхнул в груди — тропа найдена. Я осмотрелся: рядом был ещё один след, чуть свежее, ведущий к воде.

Он был здесь, возможно, вчера вечером. Значит вернётся. Я запомнил рисунок следов, их глубину, расстояние между ними — всё это отложилось в голове, как на странице книги.

Зверёк должен почувствовать запах рыбы и прийти.

Если его поведение схоже с тем, что я знал.

Начнём.

Теперь ловушка.

Я выбрал место у корней ивы, где трава была гуще, а земля мягкой. Достал окунька из ведра, его чешуя холодила пальцы, а тело всё ещё слабо дёргалось. Разрезал его серпом, стараясь не повредить внутренности — запах должен быть сильным. Тёплая и липкая кровь потекла по лезвию, и я вытер руку о траву.

Положил рыбу в центр ловушки, аккуратно расправив прутья, чтобы дверца могла захлопнуться. Камень, привязанный к стеблям «телесника», должен был сработать как противовес. Я проверил узлы — они держались крепко, хоть и царапали кожу, когда затягивал их.

Установил ловушку, отошёл подальше и присел за кустом, чувствуя, как колючие ветки слегка цепляют рубаху.

Ждать — это всегда самое сложное.

Мышцы ныли, спина затекала, но заставил себя сидеть неподвижно. Ветер шевелил листву, и я чувствовал, как прохлада касается шеи, смешиваясь с теплом от разогретого тела.

Так и сидел, затаившись за кустом ивы, укрытый ветками, чтобы ни шорохом, ни запахом не выдать себя.

Мои глаза были прикованы к ловушке.

Резкий и манящий запах рыбы разносился по ветру, и я надеялся, что он приманит зверя — всё-таки до сих пор не знал, сработает ли это на «местном» горностае.

Ручей журчал, смешивая звуки с сыростью леса, а тени от ив тянулись длинными полосами по траве. Всё было как в тайге: выбрать место, поставить ловушку, ждать. Ничего сложного, по крайней мере для меня.

Прошёл час. Солнце скользило ниже, тени удлинялись, а лес жил своей жизнью: птица где-то каркнула, ветка хрустнула вдали. Я напрягся, вглядываясь в траву.

И тут — шорох.

Тихий, но чёткий, как будто кто-то пробежал по листьям. Сердце заколотилось, я замер, почти не дыша.

В траве мелькнула тень — маленькая, стремительная, как искра.

Горностай!

Звериный кодекс: Информация о звере недоступна.

Эволюционный ранг: G .

Уровень зверя: 1.

Он остановился в паре метров от ловушки, и я, наконец, разглядел его.

Этот зверь был не похож на тех, кого я видел в тайге. Его шерсть была полностью белой, но отливала золотистым сиянием, будто каждая шерстинка была пропитана светом.

По хребту тянулась тонкая мерцающая полоса, как звёздная пыль, а кончик хвоста искрил, словно крошечный факел. Глаза — не просто чёрные бусины, а глубокие, с алой искрой в центре, будто там тлел огонь.

Он был того же размера, что и обычный горностай — гибкое тело длиной с мою ладонь, тонкие лапки, длинный хвост… Но эта магическая аура делала его не просто зверем, а чем-то… потусторонним.

Я моргнул, пытаясь убедиться, что мне не мерещится.

Красивый, чёрт возьми. Настоящий магический питомец. Лишь бы сработала ловушка, а раз пришёл, значит голодный! Иди к рыбе!

Зверёк принюхался, носик дёргался, улавливая запах окуня. Его уши подрагивали, ловя каждый звук, а тело было напряжено, как струна.

Он сделал шаг, потом ещё один, лапки едва касались травы. Я почувствовал, как ладони вспотели, а сердце стучало так, будто хотело выскочить.

«Ну же, давай», — подгонял я мысленно, боясь даже моргнуть. Горностай был уже у ловушки, его глаза блестели, когда он смотрел на рыбу. Я затаил дыхание, готовясь к триумфу.

Но тут произошло нечто, от чего у меня кровь застыла в жилах. Шерсть горностая засветилась ярче, золотистая дымка окутала его, и прямо перед ловушкой возникла его копия — точная, до последнего мерцающего волоска.

Какого чёрта⁈

Иллюзия выглядела как настоящий горностай: те же искры на хвосте, те же алые глаза, но что-то в ней было не так — движения слишком плавные, как у куклы. Настоящий горностай остался на месте, присев в траве, его глаза следили за ловушкой, будто он проверял, всё ли чисто. Я открыл рот, не веря своим глазам.

Что за?!. Чувствовал себя так, будто мозг отказывается принимать это. Двойник⁈ Животные здесь НАСТОЛЬКО умные⁈

Иллюзия вошла в ловушку, её лапки задели стебель «телесника», и — хлоп! — дверца захлопнулась, камень глухо стукнул о землю. Я даже не дёрнулся, потому что только дурак не понял бы, что план провалился. Но замер, увидев, как иллюзия растворяется, оставляя ловушку пустой — нельзя выдавать своё присутствие.

Настоящий горностай фыркнул — звук был почти насмешливым — и рванул к воде. Его мерцающий хвост мелькнул в траве, и он исчез, будто его и не было.

Я сидел, ошеломлённый, сердце колотилось, а в голове гудело от шока.

— Этого… не может быть, — беззвучно прошептал себе под нос, глядя на пустую ловушку. — Зверь обманул меня…

В тайге, конечно, видел всякое, но, чтобы так? Это было за гранью. Я потёр глаза, будто надеясь, что мне привиделось, но ловушка стояла пустая, а следы у ручья подтверждали — он был здесь.