Имперский колонист. Том 3 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 16

Бой за лагерь продолжался.

Подавляющее превосходство в огневой мощи не оставило эльфам ни шанса. Мои люди стаскивали тела в кучу, не забывая раздевать их донага — мало ли какой артефакт можно было пропустить. Процесс этот был долгий, кропотливый, и весь он шёл под запись нагрудных камер.

Я же сидел в шатре жреца, которому так и не удалось совершить задуманного. Для главаря ячейки террористов внутреннее убранство выглядело чересчур пафосно — много украшений, дорогие ковры на полу, далеко не самая простая еда. И вино, даже на запах отдающее звоном золотых монет. Жрец явно любил комфорт, в походных условиях так устроиться мало кто сможет себе позволить.

На кровати, укрытой белой пушистой шкурой какого-то здешнего монстра, разместились пленницы. Откачивать их пока что никто не пытался. Ступор, в который их ввели перед жертвоприношением, до сих пор не прошёл, и я не видел смысла возвращать им трезвость рассудка. Всё-таки они пережили немало испытаний, и успокаивать неизбежную массовую истерику было не ко времени.

— Всё готово, ваша милость, — отогнув край шатра, заявил Макар.

— Отлично, сворачиваем лагерь и уходим, — не отрываясь от чтения бумаг жреца, отозвался я.

— Будет исполнено, Ярослав Владиславович.

Записи дохлого служителя культа изобиловали пометками о ритуалах — правильных и исправленных. Тех, с помощью которых благословение Фаэлис можно было обернуть в проклятье. И как с этого проклятья получить весьма впечатляющие доходы.

Одно только разведение монстров определённого типа ради дорогих ингредиентов чего стоило. Расписанные условия для создания необходимых чудовищ соседствовали с информацией о правильном извлечении органов и переработке ресурсов в товар.

И это было удивительно, на самом деле. Ведь жрец чётко знал, что его богиня рано или поздно накажет своего верующего. Он ведь не был обычным обывателем, на него снисходила божественная мощь. Но он всё равно готовился к предательству, и только моё вмешательство не позволило ему обернуть своё служение в осквернение.

— Чем же тебя купили, что ты решил так рискнуть? — пробормотал я, переворачивая очередную страницу.

Было бы прекрасно получить дневник жреца, но он не занимался такой глупостью. Как и не оставил списка контактов, которых можно было бы пощипать на предмет полезных для меня ресурсов. Те же документы, что оказались у меня на руках, служили скорее исследовательским журналом, чем реальными записями конкретных планов или имён.

Сам ли этот эльф рисковал, скрупулёзно собирая сведения, или же на чужом опыте учился — тоже непонятно. Хотя вряд ли бы целая богиня простила ему хоть один осквернённый алтарь. Если судить по той сущности, которой служил я, долго бы бывший жрец не прожил.

Прибрав документы, я покинул шатёр жреца и огляделся. Ребята уже складывали трофейные палатки в и без того загруженные машины. Транспорт подогнали из моего баронства, чтобы управиться быстрее. Не то чтобы мне действительно нужны были такие трофеи, но ведь их можно тем же охотникам раздать, когда они в рейд уходят надолго. И это тоже будет плюс к моей репутации среди ушастых подданных.

Кроме того, всё это барахло можно продать. И здесь даже чёрный рынок Вольных Баронств не потребуется.

— Что вы решили делать с пленницами, ваша милость? — спросил возникший рядом со мной Таэген.

Охотник умел двигаться незаметно, однако технологии всё равно подсказали мне о его приближении. Так что сюрпризом наличие лучника поблизости для меня не стало.

Я медленно повернулся к нему и улыбнулся.

— Доставим в деревню, конечно же, — глядя в глаза эльфу, ответил я. — Какие ещё тут могут быть варианты?

Он моргнул, явно удивлённый моими словами. Кажется, я опять что-то нарушил в мироощущении здешних.

— Прошу простить, ваша милость, я не привык к тому, что бароны действительно заботятся о своих подданных, — чуть склонив голову, заговорил он. — И я искренне вам за это благодарен.

Кивнув ему, я махнул рукой охотнику и направился к головному броневику. Задерживаться здесь дольше уже никакого смысла не было.

Алтарь Фаэлис так и оставался нетронутым на своём месте. Приближаться к нему я не хотел, да и не забирать же его с собой? Мне чужая богиня в Лесном баронстве не нужна, хватает и того, что Смерть ходит ко мне в гости, как к себе домой, несмотря на нашу договорённость.

Сев на пассажирское сидение, я дождался, когда с загрузкой будет закончено, и прикрыл глаза. Впереди будет долгий день, последний в моей холостой жизни. Уже следующую полночь я буду встречать женатым человеком.

Представив, как будет стесняться и краснеть Котёнок, я не удержался от улыбки. Хотелось бы, чтобы и у нас получилось жить так, как у четы Князевых. Это было бы действительно счастьем.

Мысль о родителях вновь заставила задуматься о том, как там мои земные родственники. Надеюсь, конечно, что у них всё в порядке, но от переживаний о дорогих мне людях это не избавляет. Я ведь не робот, чтобы отключать эмоции.

Земля, Российская Империя, Кремль, кабинет государя.

— Проходите, Владислав Константинович, — сказал секретарь, указывая дворянину на свободное кресло. — Его императорское величество скоро придёт. Вам велено подождать здесь. Изволите чего-нибудь?

Глава рода Князевых кивнул.

— Чёрный кофе без сахара — было бы замечательно, — ответил он.

— Будет сию минуту, ваше благородие, — отозвался секретарь, прежде чем скрыться за дверью.

То, что Князева оставили в главном кабинете страны, не значило, что ему позволено таскаться по помещению и заглядывать в документы, занимающие едва ли не половину всего пространства. Папки, расставленные на полках, отдельные листы на столе — всё это больше подходило администратору, чем правителю огромной страны.

В народе было принято верить, что император — фигура сакральная. Мало кто думал о том, что он, как и все ответственные руководители, днями напролёт читает отчёты и продирается через канцелярский слог, чтобы уловить суть попавшего в руки документа.

Секретарь принёс не только кофе, но и вазочку с печеньем, и тарелку с бутербродами. Скромные кусочки хлеба, покрытые маслом и икрой на выбор гостя — хочешь чёрную, хочешь красную. Однако еда главе рода Князевых сейчас бы в горло не полезла, а вот кофе, чтобы голову прочистить, выпить было можно.

Переживал Владислав Константинович не на пустом месте. Монополия на энделион, которую добыл для рода Ярослав, после самопроизвольного закрытия портала превратилась в пшик. Ведь нельзя добывать энделион из воздуха, для этого должен сохраняться переход в Аэлендор.

Запасов на складах хватит на достаточно долгий срок, чтобы учёные государя смогли заново открыть портал. Но если у них ничего не выйдет, Князевым придётся закрывать заводы и переквалифицироваться в другую деятельность.

А это будет непросто, учитывая, что основные доходные сферы уже поделены между русскими аристократами. Впустить в свой узкий круг они могли бы барона Лесного, но никак не его отца, всего лишь дворянина без земли и достойного капитала.

Не хотелось думать о том, что портал не удастся восстановить. И только для того, чтобы не переживать о судьбе младшего сына, глава рода Князевых погрузился в работу, заодно натаскивая наследника. Игорь Владиславович всецело разделял стремление отца не поднимать головы от документации, а потому сейчас активы Князевых серьёзно перетряхивались — от директоров до последней крошки мусора. Всё ради того, чтобы найти сферу, на которую можно переключиться в том случае, если портал не откроется.

Михаилу Владиславовичу было проще всего. Вместо переброски к эльфам средний сын оказался отправлен на границу, где выплёскивал свою тревогу за пропавшего брата на головы врагов. И сумел отличиться, добыв «языка» — командира одного из вражеских полков. Так что можно было за этого сына не переживать, Михаил справится.