Преподавательница Вирита. Попаданка в Академии Артефакторов (СИ) - Шахрай Юлия - Страница 19

– Ты просто не понимаешь! Да, я потратила много, но зато получила скидку в двадцать процентов. Шоколада мне хватит до середины зимы, а печенья – месяца на три. Сладости – это то, на чём я не готова экономить. Они помогают мне в сложные периоды жизни улучшить настроение. А вкус у них такой, что этих денег совершенно не жалко. Экономия ведь не про то, чтобы покупать дешёвое и отказывать себе в радостях жизни. Она про то, чтобы приобретать товары за разумную стоимость и не покупать лишнее. У этих десертов длительный срок хранения, для их приготовления используется умеренное количество сахара, самое лучшее какао, только свежие продукты. На чае и кофе я тоже не экономлю. А вот что касается одежды, я чиню всё, что можно починить. И ношу все вещи из тех, что у меня есть. С каждой зарплаты я откладываю минимум половину и уже накопила приличную сумму. Через пару месяцев собираюсь купить дом и сдавать его в аренду. Когда решу выйти замуж, даже без денег отца смогу себе ни в чём не отказывать.

– Ничего себе! Звучит действительно разумно. Прости, если обидела.

– Ты тут ни при чём. Просто многие парни считают, что раз я красивая, то ещё и глупенькая. И во время свиданий я часто сталкиваюсь с отношением к себе как к ребёнку. То, что я работаю и у меня есть сбережения – отличный способ поставить таких парней на место.

Похоже, в том, как нужно любить себя, мне есть чему поучиться у Эвелины. Я в действительности очень люблю кофе. Но почему же тогда выбираю не тот, что вкуснее, а тот, что дешевле? В прошлой жизни я ни в чём не отказывала своим девочкам, а вот на себе постоянно экономила. Тогда это было отчасти оправдано, ведь я за них отвечала и хотела дать им самое лучшее. А теперь я забочусь только о себе. Нужно постараться делать это получше.

В качестве первого шага, когда проходим мимо магазинчика, где торгуют на развес кофе и чаями, предлагаю туда зайти и выбираю действительно хорошие и качественные сорта. Эвелина права, чашка вкусного чая или кофе может исправить даже самое паршивое настроение.

На следующий день относим учебные планы секретарю. Он бегло читает, затем подписывает и произносит:

– В первый учебный день вам нужно присутствовать на приветственном собрании. Вирита, табличка для вашего кабинета уже готова. Пожалуйста, проверьте, всё ли вас устраивает. Если нужна какая-то мебель – скажите.

– Хорошо.

Когда выходим, предлагаю Эвелине подняться и осмотреть мой кабинет. За всё время нахождения в академии я так в нём и не побывала.

Кабинетом оказывается довольно тесная комнатка со шкафом и письменным столом у окна. Полки пустуют, но пыли или грязи в помещении нет.

Эвелина поднимает брови:

– Как-то у тебя тут неуютно.

– А у тебя тоже есть кабинет?

– И тоже на третьем этаже. Хочешь, покажу?

– Конечно.

По размеру кабинет Эвелины точно такой же, как и у меня. Но на стенах картины, на полу пушистый ковёр, у одной из стен большое напольное зеркало, а на подоконнике горшки с цветами. На письменном столе настольная лампа, а под потолком хрустальная люстра.

– Декор я покупала сама, а вот цветы подарили ученики, – поясняет Эвелина. – Я прошу их не приносить срезанные – они быстро вянут. А вот цветы в горшках можно оставить в аудитории, самые красивые – забрать в кабинет. Уборщица сама за ними ухаживает, так что никаких хлопот. А ещё у меня есть плитка, чай и чашки – можешь заглядывать в гости.

– Спасибо.

Похоже, в ближайшее время мне снова нужно будет отправиться за покупками. Хрустальная люстра и ковёр – это перебор для меня, а вот небольшое зеркало и настольную лампу хотелось бы докупить.

Когда озвучиваю свои мысли Эвелине, она благосклонно кивает и предлагает свою компанию, заверяя, что знает, где можно приобрести эти вещи по выгодным ценам. Я радостно соглашаюсь.

На торжественную линейку иду с некоторым волнением. Всего-то и нужно, что постоять возле ректора и послушать речь, так что поводов для беспокойства нет – сама не понимаю, откуда это чувство.

Воздух перед главным корпусом наполнен гулом голосов, но стоит только нашему педагогическому коллективу выйти на ступени, как шум затихает, а потом и вовсе воцаряется тишина. Все взгляды устремляются на ректора. И хотя Аррайвэн стоит ко мне спиной, даже так я чувствую его властную ауру.

Краем сознания отмечаю, что студенты по виду как минимум не младше меня нынешней, а есть и те, кто значительно старше. Девушек меньше десяти процентов. Но и в моём мире их было много только на преподавательском факультете, а среди тех, кто учился на технических специальностях, примерно такое же соотношение.

– Рад приветствовать вас в стенах Академии Артефакторов, – громко произносит ректор. – Поздравляю с началом учебного года! Постарайтесь не тратить впустую возможность здесь учиться. За каждой из групп закреплены кураторы. Они расскажут вам всё, что следует знать, и ответят на ваши вопросы на организационном собрании. Номера аудиторий, в которых пройдут организационные собрания, вывешены на стенде в холле главного корпуса. Через час начнётся торжественный обед в столовой. Добро пожаловать!

Он коротко властно кивает, разворачивается и уходит. Мы за ним. Чувствую недоумение: как-то быстро всё прошло.

– Давай посидим пока в преподавательской, – предлагает Эвелина. – А когда все разойдутся по аудиториям, пойдём в столовую.

– Хорошо, – соглашаюсь я, поскольку продираться через толпу студентов как-то не хочется.

В преподавательской я впервые, поэтому с любопытством осматриваюсь. Здесь большие окна, есть парочка письменных столов, трёхметровый стенд с расписанием и местом под новости на полстены и стоит несколько кресел. Два из них занимаем мы с Эвелиной.

По расписанию ближайшее занятие у меня будет в среду, в запасе ещё четыре свободных дня, и я решаю воспользоваться имеющимся временем, чтобы посетить пары коллег. Каршиана и Шойского в преподавательской нет, у них сейчас кураторские собрания, поэтому подхожу к Ламике, которая и сегодня одета в платье с довольно нескромным декольте:

– Ещё раз доброе утро. Вы говорили, что я могу поприсутствовать на вашем уроке. Скажите, это предложение всё ещё в силе?

Эльфийка доброжелательно улыбается:

– Конечно! Можете прийти в понедельник, у меня в этот день вторая и третья пары. Вначале я тоже посещала лекции коллег, так что вполне понимаю, насколько это важно… Вы ведь раньше не преподавали?

– Нет.

– Ничего страшного. Научитесь. Думаю, будет лучше, если мы зайдём вместе – я представлю вас, а потом вы сможете посидеть на последней парте и понаблюдать.

– Огромное спасибо!

Возвращаюсь к Эвелине и задаю вопрос уже ей:

– А ты не передумала пустить меня на своё занятие?

Она фыркает:

– С чего бы? У меня как раз четвёртая и пятая пары в понедельник, так что жду.

– Договорились.

Решение прийти в столовую пораньше себя оправдывает: обратно выходим через общий зал, заполненный до отказа студентами – представляю, как эта толпа сюда заходила, и радуюсь, что мы в неё не попали.

Никаких шуточек в нашу сторону не следует, но всё равно ощущать настолько пристальное внимание неприятно.

Когда выходим из столовой и отходим от неё подальше, Эвелина задорно улыбается мне:

– Ты, главное, помни: они боятся тебя больше, чем ты их.

– Правда? – неуверенно улыбаюсь ей в ответ.

– Конечно! Они постараются быть паиньками, потому что им ещё экзамен сдавать.

– Так заметно, что я волнуюсь?

– Немного… Тебе нужно убедить себя в том, что ты преподаватель, а они всего лишь дети. И эти дети обязаны тебя слушаться. Ни в коем случае не показывай свой страх. Очень многое зависит от уверенности.

И я знаю, что она права. Обычно шумели на уроках робких учителей или тех, кто не очерчивал чёткие границы того, что можно и что нельзя. От внутреннего настроя многое зависит. Но всё-таки уточняю: