Орден во всю спину 4 (СИ) - Ежов Константин Владимирович - Страница 10

Ярослав нахмурился, не сразу поняв, к чему тот клонит.

– И чего же нам не хватает? – спросил он, недоверчиво сощурившись.

Чудило ещё раз окинул взглядом костёр, потом перевёл глаза то на Лёху, то на Лариску. В этом взгляде было что-то такое, от чего у обоих на лице одновременно отразилось одинаковое раздражение и смущение.

– Мы всё ещё скучаем по Лошади Белого Дракона, – неожиданно заявил Чудило, так серьёзно, будто речь шла не о сказке, а о самом важном жизненном деле.

У Лёшки Проныры и Лариски лица вытянулись. Им стало почти физически нехорошо от того, в какой абсурдный оборот повернула беседа. Но Чудило и бровью не повёл. У него, как оказалось, имелись собственные "принципы".

– И не таращьтесь на меня так, – продолжил он, махнув рукой в их сторону. – Ни ты, ни ты – не Лошадь Белого Дракона. Я не признаю кого попало.

Старик Ван с Дауном переглянулись, одновременно поёжились и опустили глаза. В их головах зародилась пугающая мысль: выходит, если судить по логике этого сумасшедшего, то они вдвоём – не кто иные, как Пигси и Ша Сэн?

Ярослав Косой, лишённый дара речи, сидел с мрачным лицом. Всё же недавно их компания выглядела почти нормальной – небольшая группа уставших, но решительных людей, идущих к цели. Но с появлением Чудилы она словно вывернулась наизнанку: привычные разговоры и заботы о выживании перемежались нелепыми речами, будто они и правда шагают в какой-то мифический "Западный Рай".

И всё-таки Ярославу было любопытно: отчего этот странный тип признал именно его "учителем"? В словах и поступках Чудилы сквозила своя, пусть и причудливая, но цельная логика.

Он предпочёл не заострять внимание на очередной чепухе, а занялся делом – прикинул, сколько сладкого картофеля осталось. По его подсчётам, запасов должно хватить дня на два, если экономно делить. Картофель, к счастью, не из тех продуктов, что быстро портятся: клубни могли пролежать всю зиму и оставаться съедобными. Но таскать на себе мешки с этой тяжестью – дело утомительное.

До Крепости 289 оставалось около сотни километров. Если идти размеренным шагом по восемь часов в день, получалось около сорока километров за сутки. При хорошем темпе можно было выжать и пятьдесят. Но вряд ли старик Ван, Даун и Лариска выдержат такой изнуряющий марш.

Днём Лариска с привычной аккуратностью взялась за Лёшкины ноги. Она вынула из кармана иглу и принялась прокалывать налившиеся волдыри. Под пальцами кожа натягивалась, лопалась с тихим влажным звуком, на воздух выходила мутная жидкость. Лёха кривился, но молчал, стараясь не дёргаться. Он смотрел на сосредоточенное лицо Лариски и вдруг поймал себя на мысли: а ведь неплохо было бы иметь такую сестру рядом – заботливую, строгую, всегда готовую помочь.

Тем временем у беглецов ноги покрывались то свежими пузырями, то подсыхающими струпьями. Месяцы бегства в кровь измотали людей. Никто уже не помнил, когда в последний раз можно было просто остановиться и жить без боли в каждом шаге.

"Сколько ещё километров они способны протянуть?" – задумался Ярослав.

По его прикидкам, им понадобится не меньше трёх дней, чтобы дойти до Крепости 289. Если правильно распределить сладкий картофель, можно даже не отвлекаться на поиски еды.

Мысли его прервали голоса неподалёку. Ульяна, собравшая вокруг себя своих учеников, подала команду:

– Все, подождём здесь ещё немного. Крепость 289 уже близко. Не забудьте взять картофель, который накопали днём. Тяжело нести, но лучше уж гнуться под мешком, чем идти с пустым желудком.

Её ученики заметно изменились. Исчезла та робкая тоска, что мучила их поначалу. Теперь они держались крепче, шагали увереннее, научились терпеть голод и усталость.

– Учитель, а мы точно дойдём? – спросил кто-то тихо, но в этом голосе слышался страх.

– Обязательно, – твёрдо ответила Ульяна. – Пока мы идём за тем молодым человеком, мы точно доберёмся.

Ученики дружно загомонили, переглянулись и заулыбались, подмигивая наставнице. Несколько человек показательно вскинули брови, намекая ей оглянуться.

Ульяна повернула голову – и неожиданно встретилась взглядом с Ярославом. Глаза в глаза. Сердце её ухнуло вниз, и она, спохватившись, тут же отвернулась. Щёки заалели, будто костёр плеснул на них жарким пламенем.

– Почему вы мне раньше не сказали! – прошипела она своим ученикам, притворяясь сердитой.

– Ха-ха! – дружно расхохотались те. – Учитель смущается!

***

Семён немного помедлил, но всё же решился сказать:

– Лу Юань хоть и числится надзирателем крепости, но, босс… у него там руки связаны. Всё-таки Крепость 289 под контролем Консорциума Сечина.

Владимир Ланский прищурился, глядя куда-то вдаль, на тяжёлое серое небо, в котором всё ещё висели рваные клочья пепельных облаков.

– Полномочий у него может быть и немного, – произнёс он медленно, – но уж пару-тройку отрядов частной охраны он выставить способен. И он это сделает. Крепость 289 ближе всех к 334-й, так что если Лёва жив, он пойдёт именно туда. Передай Антону: не найдёт Ланского – значит, сам не жилец.

Семён вздрогнул. Слова босса прозвучали тихо, но в них чувствовалась ледяная твёрдость, не терпящая возражений. Он вдруг осознал: Владимир Ланский ничуть не похож на человека, которого вот-вот посадят под домашний арест или будут таскать по допросам. Наоборот – в его голосе слышалась сила, угроза, воля, идущая наперекор любым приказам Совета.

Более того, Семён понял ещё одну вещь: отношения между Владимиром и Львом Станиславовичем были совсем не такими холодными и формальными, как болтали за спиной. Между ними явно существовала крепкая, пусть и не афишируемая, связь – крепче, чем все слухи и домыслы.

Лев Станиславович Ланский и понятия не имел, что Владимир Ланский уже выслал людей на его поиски, и уж тем более не знал о том, как Совет директоров Консорциума сцепился с самим Владимиром. Все эти интриги оставались где-то далеко, а здесь, посреди пустоши, его внимание привлекало только одно – упоительный запах печёного сладкого картофеля, доносившийся с того места, где лагерем расположились беглецы. Тёплый аромат, сладковатый и чуть дымный, пробирал насквозь, щекотал ноздри, заставлял желудок сводить от тоски.

Лев Станиславович повернул голову к своему ближайшему помощнику и тихо сказал:

– Ладно… Антон, сходи, проверь. Может, на поле остались ещё клубни, которые они не успели выкопать.

Антон нахмурился, почесал затылок и неуверенно предложил:

– А чего тут думать? Давай просто отберём у них немного. Нам же нужнее.

– Ты совсем спятил? – вскинулся Лев Станиславович, голос его зазвенел от злости. – Думаешь, я похож на того, кто будет отнимать последнюю корку у голодных? Если Консорциум прикажет мне пристрелить десяток людей из компании Дерипаски – сделаю это, глазом не моргнув. Но если узнают, что я мародёрствую, отнимаю еду у беглых – как на меня посмотрят? Какая репутация останется?

Антон неловко замялся, понизил голос:

– Но ведь всё поле они уже переворошили. Не оставили ни единого корешка…

И правда – внизу, где толпилось больше трёх тысяч беглецов, земля была перекопана, словно после нашествия саранчи. Сладкий картофель здесь не выращивали специально – он сам когда-то пустил побеги, расползся по склону и десятилетиями множился, скрытый в земле. И вот теперь, когда отчаявшиеся люди, много дней не видевшие еды, наткнулись на этот дар, они не щадили ни клочка – вырывали всё до последнего, чтобы унести с собой. Пусть не съедят сразу – зато хоть в дорогу возьмут, хоть надежда на то, что следующие несколько дней удастся пройти без мучительного голода.

Только те, кто хоть раз в жизни голодал, могли по-настоящему понять, что значит пустота в животе. С момента побега прошло всего несколько дней, а люди уже заметно осунулись, лица вытянулись, скулы заострились. Казалось, сам ветер выдувает силы из их тел. Лишь Косой со товарищи выглядели так, будто беда их не коснулась – крепкие, собранные, не сморщенные изнутри мучительным голодом.