Фантом. Инженер системы 1 (СИ) - Ан Игорь - Страница 31

Я нырнул и открыл глаза под водой. Плевать на выжигающую сетчатку соль!

Темное пятно подо мной сплелось в клубок и развернулось.

В тот момент, когда тварь была совсем близко, я сунул ей в раскрытую пасть нагинату. Клинок провалился, почти не встретив сопротивление. Еще немного, и рука оказалась по плечо в пасти твари, но в тот момент, когда рыбина уже готова была сомкнуть челюсти, судороги пошли по её телу. Не знаю, что я там повредил, но тварь сдохла.

Я тут же получил сообщение о победе над монстром и свои заслуженные десять копеек.

Выдернув руку с нагинатой, я оттолкнул тварь в сторону ногой. Огляделся. Поддерживать себя на плаву одной рукой, да еще в промокшей, в миг потяжелевшей одежде, оказалось непросто.

Малого нигде не было видно.

Лодка наконец закончила цепляться за жизнь, и тоскливым стоном провалилась под воду. Какое-то время вода у причала бурлила выходящим из трюма воздухом, но это быстро закончилось. Вокруг плавали только дохлые твари, обрывки разодранной одежды, да безногий треп одного из пиратов — воздух надел одежду на спине и пока держал его на плаву.

Я нырнул.

Не выпуская нагинату из рук, огляделся. Совсем рядом погружалось на дно хилое тельце, увлекаемое в пучину стальными звеньями чёртовой цепи. Малой уже не барахтался, похоже, потерял сознание.

За три гребка я догнал его. Я схватил тонущего ребёнка под мышки. Он был удивительно лёгким, почти невесомым. Его широко раскрытые глаза безучастно смотрели куда-то мимо. Замолотив ногами, я попытался всплыть. Цепь оказалась тяжелее, чем я думал. Вместо подъема мы медленно, но верно погружались вниз.

Легки жгло, хотелось вдохнуть, но сделай это, и я — труп.

Пришлось отпустить малого, быстро всплыть, сделать глоток и снов нырнуть.

На этот раз у меня был план.

Я не знал насколько глубокая здесь бухта, но вряд ли десятки метров. Сквозь мутную пелену воды, я видел смутные очертания дна.

Вновь схватив малого, я повлек его за собой вниз.

Наконец — дно! Все происходило медленно, словно в невесомости, но мне не привыкать. Я нащупал звенья цепи, рубанул нагинатой. Удар вышел медленный — цепь выдержала. Главное было отсечь многокилограммовое большое кольцо. Сама цепь не такая уж и тяжелая. Еще удар! На этот раз я смог. Пять миллиметров металла не выдержали натиска системного кинжала.

Теперь — быстро вверх. Рывок! Ноги стали словно бревна, нет, словно взведенная пружина арбалета. Я почувствовал, как это чувство разливается по мышцам от голени до бедер. Чуть присел и оттолкнулся.

Торпедой взмыл почти к самой поверхности. Последний метр добавил гребками: одной рукой держал малого, ей же оружие, а второй греб.

Раскаленный воздух казался нектаром для изголодавшихся легких. Я вдохнул раз — другой и погреб к пирсу.

Спущенная в воду лесенка оставляла ржавые следы на ладони, нагината цеплялась за ступеньки, не давая спокойно втащить малого наверх. Пришлось ненадолго расстаться с ней, зашвырнув на пирс. Там она звонко ударилась о бетон, издав мелодичный звук.

Малого я перехватил одной рукой под мышки и потащил за собой. Худющий, весь облепленный лохмотьями одежды, неожиданно он перестал быть пушинкой. Может быть просто силы покидали меня, не знаю. Я выдохся от этого морского боя, чувствовал, что вот-вот свалюсь, неспособный двигаться. Но всё же, я смог. Вытащил малого на пирс.

Мы повалились на горячий бетон. Маслянистая вода стекала тонкими ручейками. Миг — и я вскочил на ноги, закашлялся, согнувшись пополам, едва не выхаркав легкие. Чуть отдышался и склонился над неподвижным телом.

Буале предстал взгляду путника в своем самом непотребном виде. Заваленная мусором окраина выглядела демонстрацией того, как не надо вести хозяйство. Захламленные грязные подворотни, разбитые окна домов, выломанные двери и мусор… снова мусор: бытовой, обломки мебели, грязные обрывки одежды. Большую часть этого припорошила бурая пыль, а жара и жестокое солнце разложило, превратило в неприятную слизь, остальное.

— Срань господня! Какой мудак это тут устроил? Надо же было загадить дом так, что ни один приличный таракан не сунется в это дерьмо.

Низкорослое существо, запустило пальцы в бороду, поскребло там задумчиво, и замерло.

Рукав засаленного балахона задрался, обнажив чуть расплывчатую надпись на запястье. Если бы само существо или кто-то другой, кто знал бы его родной язык вместе с русским, решил бы прочитать эти буквы, то получилось бы: «Ц’Кан»

Существо, заметив надпись, скривилось, недовольно сплюнуло, поскребло толстым, с залежами грязи, ногтем по коже. Кто-то мог бы решить, что это татуировка, но владелец надписи точно знал — это не так. Выжженное при рождении медицинским лазером имя было одной из самых больших проблем существа.

— Бхале! Грёбаное имя! Сукины дети, что б вас комар забодал! — непонятно на кого выругалось существо.

Если бы кто-то называл его Каном, оно было бы не против, пусть это будут хоть распутные девки из таверн К’Хоры, хоть тюремщики, которые с удовольствием этих девок пользуют. Но не приведи Система назвать его Ц’Каном. За эту «Ц» Кан готов был убить.

Кан опустил рукав, медленно погладив предплечье. Он словно погрузился в раздумья, но что за мысли бродили в его голове сказать сложно. Слишком путанными они показались бы стороннему наблюдателю. К тому же лингвистические способности, подаренные Кану Системой еще не до конца проявились. Пассивный навык отработал, но как прекрасно знал Кан, пройдет ещё некоторое время, прежде чем умение заработает в полную силу.

Он покрутил головой, стараясь понять не появлялась ли в городе гигантская злобная тварь, в осколке с которой он жил последний десяток лет. По всему выходило, что нет. Иначе мусор на улицах был бы кровоточащий и дурно пахнущий.

Кан втянул носом воздух, при этом родился звук похожий на старт турбины, снова осмотрелся и принял решение.

— Господин Ти, похоже, околачивает х… ладно, пусть будет хвостом, груши, раз до сих пор не добрался до города, — пробормотал Кан.

Он довольно крякнул, подтянул сползшие штаны — ремень был благополучно утерян где-то в последнем осколке — и зашагал в город. Направление к центру он легко узнал из покосившейся металлической таблички.

К огромному удивлению Кана, в центре Буале бурлила жизнь. Ему пришлось спрятаться за мусорный бак, выкаченный кем-то из проулка, да так и брошенный, почти посередине улицы.

Сидя за импровизированным укрытием, он наблюдал, как небольшие вооруженные отряды людей, короткими перебежками перемещались от одной дохлой системной твари к другой. Затем кто-то наклонялся, вскрывал монстру грудину и забирал лут.

— Местные подонки уже просекли фишку, ублюдки, — недовольно бормотал Кан.

Он привык разговаривать сам с собой, ведь много лет его слова никто не мог разобрать. Господин Ти не был разумным, ему что слова, что громкие газы — одна хрень.

Для Кана было странно видеть организованные действия аборигенов. Похоже, местные неплохо сориентировались после прихода Системы. Как правило, в первые дни новый мир погружался в хаос. Его устраивали сами аборигены безо всякого участия Господина Ти.

При мыслях о Системе, Кан грязно выругался на родном языке и продолжил следить за происходящим.

Раз Господин Ти ещё не почтил своим вниманием город, значит у Кана есть время выпотрошить всё полезное, до чего он сможет дотянуться и быстро скрыться за границей жилой зоны. Совсем скоро Господину Ти надоест лакомиться местной фауной, и он нагрянет сюда. А к его приходу не так-то просто адаптироваться. Это тебе не стрёмная недоразвитая Система — это террор в самом примитивном его проявлении. Это кровь, кишки, и… разорванные на мелкие кусочки тысячи разумных. Так что, Кану стоило поспешить. Совсем скоро тут будет нечем поживиться.

Кан дождался, когда вооруженный отряд дойдет до перекрестка с соседним проулком и углубится туда, поглощенный сбором лута. Ха! Пусть собирают, пока могут. Конец будет один — все сдохнут!