Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 38

Я задерживаюсь на имени Кена.

Я помню его.

Не только потому, что он один из немногих мужчин в Нью-Йорке, кто действительно переступает порог моей спальни, но и потому, что следующее утро он провел у меня на кухне, полностью обнаженный, готовя мне подгоревшие блины (и, вполне возможно, лучшую чашку кофе, которую я когда-либо пробовала в своей жизни).

А потом он стал игнорировать меня.

Он что, привиделся мне?

Эта мысль ударяет, как кувалда, прежде чем я успеваю подавить ее, и я в ужасе смотрю на строку с его именем.

О Боже.

Так вот почему...

Я качаю головой.

Не смотри туда.

Не сейчас.

Я дышу сквозь панику, сжимающую мне горло. Я делаю снимок списка, притворяясь, что не вижу связи между вычеркнутыми именами и моим смущающе коротким списком сексуальных партнеров.

Гребаный Иисус Христос.

У него здесь даже есть Ральф с курса керамики…я почти уверена, что держалась с ним за руки в кино, когда мне было девятнадцать.

С таким же успехом это мог бы быть список всех мужчин, на которых я когда-либо смотрела дважды за последние десять лет, думаю я, просматривая список, но затем мои брови хмурятся.

Минус один?

Я перепроверяю имена, чтобы быть уверенной, но, конечно же, в списке отсутствует одно имя.

Том.

Он приложил все усилия, чтобы записать Ральфа из курса керамики, но не Тома?

Это похоже на серьезную оплошность, учитывая, что я позвонила Адриану во время свидания с Томом, но...

Может быть, он перестал пополнять список моих навязчивых знакомств, когда переехал в Нью-Йорк?

Может быть, он не думал, что Том имеет значение?

Может быть, он...

Звук приближающихся шагов Адриана прерывает мой внутренний монолог.

Мое сердце подскакивает к горлу, и я опускаю взгляд на раскрытое досье, его содержимое все еще разбросано по полу его кабинета.

О, черт.

А потом я слышу, как поворачивается дверная ручка.

Глава двадцатая

Это происходит в течение двух - может быть, трех секунд.

Адреналин бьет ключом с удвоенной силой.

Я вскакиваю на ноги с бумагами в руке и запихиваю их обратно в досье. Ни одна из них не находится в нужных разделах - проблема, с которой в будущем придется иметь дело другой версии Поппи, - но я закрываю папку.

Дверная ручка поворачивается.

Я небрежно бросаю ее в ящик стола.

Дверь кабинета открывается.

Я задвигаю ящик и...

— Прошу прощения за задержку. Работник отделения неотложной помощи оказался чрезвычайно болтливым. Он никак не мог сразу перейти к сути, — вздыхает Адриан, входя в комнату.

Я поворачиваюсь, с трудом выпрямляясь и маскируя явную панику на своем лице, к тому времени, как он отрывает взгляд от телефона и...

Черт.

Ужас охватывает меня, мгновенный и парализующий, когда наши взгляды встречаются, и реальность ситуации проникает в меня, как осколок стекла.

Все это было ненастоящим.

Все это время...это не судьба, не вселенная и не космос свели нас вместе напоминаниями о нашей неоспоримой связи.

Это был Адриан.

Играл со мной в какую-то игру.

И я позволила ему.

Я проигнорировала свои инстинкты. Я позволила пантере убедить меня, что она домашняя кошка, и подпустила ее слишком близко, а теперь...

Теперь у него есть когти, и они совсем не похожи на когти домашнего кота.

Теперь мне нужно...

— Что-то не так, милая? Ты странно выглядишь. — Я не слышу ничего, кроме беспокойства в тоне Адриана, но то, как он склоняет голову набок, слегка нахмурив брови...

Я никогда так не чувствовала себя букашкой, попавшей в объектив микроскопа, как сейчас, пригвожденная к месту его темными глазами.

Он знает?

Слышит ли он, как мое сердце пытается выскочить из груди прямо сейчас?

Я сглатываю, боясь, что если посмотрю вниз, то тоже увижу это - выступ моего самого уязвимого органа, пробивающийся сквозь грудную клетку.

Скажи что-нибудь, Поппи.

Ты выглядишь как олень в свете фар.

Я прислоняюсь спиной к столу, выставляя вперед плечи, чтобы скрыть, как побелели костяшки пальцев.

Скажи что-нибудь.

Я пытаюсь загнать свой страх в те же рамки, что и раньше, но это не совсем получается, когда источник его находится менее чем в пяти футах от меня.

Он собирается убить меня?

Это и есть финал?

Провести десять лет, выслеживая меня, как добычу, заманить обратно в свою квартиру, а затем закончить игру ... навсегда?

Еще больше паники захлестывает мой организм.

— Э—э... — я прерывисто дышу. — Есть кое-что… Мне нужно идти. — Я отталкиваюсь от стола, намереваясь проскользнуть мимо него, но мои ноги, дрожащие и напряженные от избытка адреналина, подкашиваются.

Адриан подхватывает меня, когда я спотыкаюсь, и обхватывает руками за талию.

— Я думаю, тебе нужно сесть, — говорит он и сажает меня на край стола.

Я качаю головой.

— Нет, я...

Мне нужно выбираться отсюда.

Я пытаюсь встать со стола, но его руки остаются на моих бедрах, физически удерживая меня на месте.

— Ты вся дрожишь.

Я дышу сквозь ужас.

— Я в порядке. Серьезно, мне просто нужно...

Его рука сжимает мое горло.

Я задыхаюсь, глаза расширяются от явной паники, но его хватка чрезвычайно нежна, когда он наклоняет мою голову в сторону, указательным и средним пальцами слегка прижимая мою сонную артерию, как будто...

— Твое сердце бешено колотится, — замечает он, и мне требуется мгновение, чтобы осознать, что он не пытается выжать из меня жизнь.

Он просто проверяет мой пульс.

Я сглатываю, испытывая мгновенное облегчение, хотя его рука по-прежнему слегка сжимает мое горло.

— Я в порядке, — выдавливаю я. — Но мне нужно идти, есть кое-что...

— Ты никуда не уйдешь, пока находишься на грани панической атаки, — вмешивается он, приподняв бровь. — Это не то состояние, в котором я оставил тебя, когда вышел, чтобы ответить на тот звонок. Что случилось?

Я чуть не смеюсь.

Нет, я не такая, какой ты меня оставил, я хочу сказать. Вовсе нет. Девушка, которая смотрела, как ты выходил из этого офиса, подумала, что последние несколько недель были естественным воссоединением, а не запутанной паутиной жизней, которые складывались годами.

Вместо этого я делаю глубокий вдох.

И я позволяю ему увидеть каждую капельку страха, мелькающего в моих глазах.

— Это Луэнн. Она позвонила мне всего минуту назад. Тоби залез в коробку с виноградом, когда она чистила холодильник. Они уже на пути в больницу. — Даже я удивлена тем, как легко из меня вырывается ложь - хотя нет необходимости изображать дрожь в моем голосе или тревогу в глазах.

Извини, Тоби, думаю я. Я обещаю, что вручу тебе целую коробку вкусностей Чуру, если выберусь отсюда целой и невредимой.

Адриан ничего не говорит, его рука все еще свободно обвита вокруг моей шеи, и я могу только надеяться, что он способствует учащению моего пульса из-за беспокойства о Тоби.

— Мне нужно идти, — продолжаю я. — Если я уйду сейчас, то успею с ними там встретиться.

Я съеживаюсь под ястребиным пристальным взглядом его темных глаз, в которых нет ни капли искреннего сочувствия или беспокойства.

Жучок, попавший в объектив микроскопа.

На мгновение я начинаю беспокоиться, что он видит фарс насквозь. Он уже собрал воедино то, что произошло, и не собирается меня отпускать.

А может, его никогда и не было, шепчет тихий голосок в глубине моей головы. Может быть, ему все равно, что ты видела или не видела в этом офисе, потому что он все равно планировал закончить эту игру сегодня вечером.

Тревога сжимает мне горло, но я открываю рот, готовая умолять, умолять сделать все, что мне нужно, но затем Адриан моргает, выражение его лица проясняется.

И он отпускает меня.

— Конечно, — говорит он, и за то время, что ему требуется, чтобы отступить, его пустое выражение лица превращается в нежную улыбку. — Тебе следует уйти прямо сейчас.