Браконьер 2 - Вальтер Макс - Страница 5

– Что? – переспросил человек, стоящий передо мной.

– Клювом не торгуй, продвигайся, – огрызнулся я.

Мужик что-то буркнул в ответ и слегка сместился вперёд.

Примерно то же распределение еды присутствовало и у женщин. Их очередь как раз выстроилась у второй фляги. И лезть к ним было себе дороже. Как-то один умник попробовал, полагая: раз он мужик – значит сильнее. В итоге его череп треснул от града ударов увесистыми каменными мисками. Больше желающих не нашлось.

– Отошёл! – раздался грозный выкрик, и я увидел, как нашего старшего отшвырнули от раздачи, отвесив ему жёсткий пинок под зад.

Он едва свою пайку не расплескал. При взгляде на него на мою рожу наползла ехидная ухмылка. Видимо, решил, что ему полагается порция посолиднее, раз он является организатором побега.

Дождавшись своей очереди, я получил положенное и отошёл в дальний угол, где не спеша принялся хлебать чуть тёплый бульон в предвкушении остатков гущи. Я специально ел медленно, чтобы хоть на какое-то время угомонить жадную утробу. Этот принцип я разработал специально, чтобы быстро заснуть. Когда съедаешь всё одним махом, организм не чувствует насыщения. А так, по чуть-чуть, по глоточку, получается его ненадолго обмануть. И несмотря на то, что сегодня я уже получил дополнительную порцию калорий, жрать всё равно хотелось ровно так же. Даже не знаю, пройдёт ли это чувство хоть когда-нибудь, или оно навсегда поселилось в моей голове?

Народ постепенно рассасывался. Поглотив свою порцию, люди без дополнительных приказов отправлялись в стойла. Ну а какой смысл продолжать сидеть в зале и смотреть на то, как другие набивают свой живот? Ведь сколько на них ни смотри, какой жалобный вид ни строй – никто не поделится.

Вот и я, вылизав начисто свою миску, отправился на боковую. Сомневаюсь, что мы побежим сразу. Наверняка будем выжидать, пока выродки окончательно успокоятся или покинут бункер. В любом случае желательно, чтобы все остальные к этому моменту крепко спали. Не дай бог найдётся какой-нибудь умник, желающий побольше пожрать, и поднимет тревогу. А значит, и я могу пока немного вздремнуть. Надеюсь, меня не забудут и не оставят, тем более что сами настояли на моём присутствии.

Сытость постепенно сменилась сонливостью, и я провалился в дремоту. Где-то на пределе слуха раздавалось тихое бормотание и шорохи. Они доносились до меня, словно из другого мира, казались чужеродными и недосягаемыми. С каждым вдохом они становились всё тише, пока не превратились в эдакое мерцание, то нарастая, то полностью растворяясь. Возможно, поэтому, я вдруг увидел море. Лёгкие волны набегали на пляж, окатывая мелкой галькой босые ноги. Свежий солёный воздух обжигал лёгкие и кружил голову, отчего я чувствовал небывалую свободу. Хотелось подпрыгнуть и полететь над бескрайним простором водной глади. Но вместо этого я наполнил лёгкие до отказа и закричал…

– …вою мать! – раздалось у самого уха. – Ты что, совсем с ума спрыгнул, идиота кусок?!

Я распахнул глаза и уставился на соседа с нижней полки.

– Ты чё? – хлопая глазами, спросил я.

– Это ты чё? Орёшь на всю ферму, как в жопу раненный, – заявил он. – Я чуть штаны с перепугу не обделал.

– Сон приснился, – виноватым голосом объяснил своё поведение я.

– Везёт, – буркнул он. – А мне вот ни разу, как сюда угодил. Раньше каждую ночь видел, а здесь – как отрезало. Словно сигнал из космоса сквозь эту толщу до мозгов не доходит.

– Закрой клюв и дай поспать. – Я резко осадил его желание пообщаться. – Срать я хотел на твои сигналы.

– Козёл, – выдохнул он и заворочался на полке.

– Я сейчас спущусь и лицо тебе, падла, обглодаю! – пригрозил я, и он благоразумно заткнулся.

Сон больше не шёл, как бы мне того ни хотелось. Но я, прикрыв глаза, продолжал лежать и призывать в памяти умиротворяющую картину, которую никогда не видел вживую. А ещё думал: откуда я мог знать, как пахнет море, если никогда там не бывал? Как мозг сумел воссоздать столь точную картинку и передать нужные ощущения?

А ещё в голове возник совсем уже странный вопрос: а вот взять, к примеру, слепых, прям от рождения. Они никогда не видели этот мир и не имеют даже малейшего понятия, как он выглядит. Им снятся сны? И если да, то какие?

Это отвлекало от насущного. Почему за мной до сих пор никто не явился? Неужели передумали или что-то пошло не так? Вдруг выродки не уехали? А что, если мы днём спим, а работаем ночью, как и они? Тогда бункер продолжит кишеть уродами до самого пробуждения, и все наши планы полетят псу под хвост.

Несколько раз я заставлял себя оставаться на месте, так как возникало безумное желание пойти и проверить лежаки тех, с кем я встречался вчера в стойле. Вдруг они меня кинули и уже ушли?

А потом кто-то внезапно коснулся моей ноги, заставив меня вздрогнуть. Я распахнул глаза и увидел перед собой чумазую рожу, прижимающую палец к губам. Можно подумать, я и без него не понимал, что нужно вести себя тихо.

Остальные уже ждали нас на выходе из стойл. Сгорбленные тени, по которым невозможно определить, что это. Словно кто-то свалил здесь кучу грязных тряпок – и только. Но когда мы приблизились к ним, бесформенные кучи зашевелились, выдавая в себе людей.

– Придурок, – тихо выдохнул мне в лицо старший. – Ты нас чуть не подставил, осёл.

– Хлебало закрой, пока я тебе челюсть не сломал, – зло прошипел я, и этого хватило, что он заткнулся.

Человек, что передал мне записку, шёл первым. За ним следовал Шавкад, затем старший, а потом – тот, кто достал для нас серебро. Ему в спину смотрел я, и замыкали шествие оставшиеся двое, о чьём предназначении в предстоящей операции я мог только догадываться.

Короткими перебежками мы добрались до основного коридора, где и затаились на время, выжидая пока стихнут шаги часового. Судя по плану, который я постарался запомнить, мы должны были устремиться по основному коридору до контрольной развилки, но… нет. Как только всё стихло, «записочник» преодолел его и скрылся в противоположном тоннеле. За ним туда же проскочил Шавкад, впрочем, как и все остальные.

Вопросов я не задавал. Моё дело – разобраться с элеватором и отыскать лаз на поверхность. Однако отступление от схемы немного смущало. Не хотелось угодить в ловушку, в которую я вписался по собственной тупости. Но пока всё шло гладко. Ни окликов в спину, не тревожной сирены.

И это радовало. Сердце колотилось как сумасшедшее, и что бы я ни предпринимал, мне никак не удавалось взять его под контроль.

Вскоре мы добрались до электрического щитка. Человек, заявивший, что у нас есть серебро, распластался на полу и сунул под щиток руку. А через пару секунд я уже сжимал в руке небольшую заточку с припаянным на конце серебряным контактом, заострённым на манер косого резца. Невесть что, но должно сработать.

Вооружившись, мы вернулись к основному коридору. Снова затаились, выжидая, когда стихнут удаляющиеся шаги. А затем ситуация начала раскручиваться, как колесо гоночного болида. Мужик, которого я не просто так принимал за самого сильного из нас, в один миг сорвался с места и перешёл на бег. Шавкад устремился следом, ну а нам, в общем-то, ничего другого не оставалось, кроме как последовать их примеру.

Выродка, что курсировал по коридору, мы практически догнали на развилке, когда он почуял опасность и резко развернулся направляя в нашу сторону ствол автомата. Счёт шёл на доли секунды, и «записочник» оказался быстрее. Тем более что он уже занёс руку для броска.

Заточка вылетела из его руки и вошла точно в глаз выродка. Подобного мастерства я не видел никогда в жизни. Нет, все мы когда-то пытались метать ножи, и некоторые даже научились втыкать их хотя бы шесть раз из десяти. Но в глаз, с расстояния примерно метров семь?

Изменённый замер, словно его поставили на паузу, и начал медленно оседать на пол, так и не издав ни единого звука. Шавкад успел подхватить его в самый последний момент и уже аккуратно уложил мертвеца на пол. А тот, что так умело метнул заточку, уже поигрывал второй, лихо подбрасывая её в руке.