Лисье золото - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 3

– О, и наша прима тут! – Обрадовался Демьян и помахал рукой. – Как дела, Мириам?

– Не так хорошо, как хотелось бы, но лучше, чем у твоей бабушки Элены. – Темнота снова рассмеялась. – Я избавлена от скучной необходимости делить чужое добро.

– Как всегда, не в бровь, а в глаз, Мириам! – Танцующей походкой Демьян подошел к бару. – Плеснуть тебе успокоительного?

– Двойную порцию, будь так любезен. – Мириам щелкнула зажигалкой, прикуривая очередную сигарету. – Нет! – Огонек сигареты описал в темноте восьмерку. – Давай сразу тройную! Уж больно повод серьезный.

– Можно подумать, без повода ты трезвенница! – Тут же огрызнулась Элена.

– Тебе вообще не нужно думать, милая. – Огонек сигареты снова описал в воздухе дугу. – Предоставь это тем, у кого есть опыт.

– Один ноль в пользу тетушки! – Хохотнул Демьян, щедрой рукой наливая в бокал коньяк. – Мириам, ты мой кумир!

– Паяц… – огрызнулась Элена, а Алекс подумал, что это словечко Элена Славинская вынесла из своего недавнего околокиношного прошлого.

– Так что тут у нас? – Демьян с бокалом коньяка в руке направился к Мириам. – Что решили? Как нам теперь быть, как нам теперь жить?

– Да уж как-нибудь, – послышался из темноты хрипловатый голос, а к бокалу с коньяком потянулась изящная рука. – Спасибо, дружок.

– А чего ты во тьме, аки упырица? – хохотнул Демьян и включил стоящий рядом с креслом Мириам торшер.

Вспыхнул свет, на контрасте с недавней темнотой показавшийся Алексу неожиданно ярким. Он даже на мгновение прикрыл глаза, давая им недолгую передышку, а когда открыл, увидел Мириам, сидящую в кресле в позе максимально расслабленной и максимально эффектной. Вот уж кому ничего не стоил переход от тьмы к свету и обратно.

– Прекрасно выглядишь, тетушка! – Демьян перехватил руку Мириам, в которой та сжимала бокал, и галантно поцеловал тонкое, почти полупрозрачное запястье.

За его спиной тут же послышалось возмущенное фырканье. Это отреагировали Акулина и Элена. Похоже, они умели «дружить» не только против Таис, но и против Мириам.

– А что это ты стал таким обходительным, Дёмочка? – спросила Акулина желчно. – Решаешь, чью сторону принять?

– А чего мне решать, кузина? – Демьян развернулся с той же стремительностью, с какой до этого разворачивалась сама Акулина, но сделал это с куда большей элегантностью.

Он в принципе был одним из самых видных, одним из самых эффектных представителей клана. Молодой, красивый, блестяще образованный, азартный и хваткий до денег и славы. Семейная легенда гласила, что Демьян был копией Луки Демьяновича, хотя информации о боевой молодости Славинского-старшего не сохранилось ни в семейных архивах, ни в каких-либо других источниках. Ни информации, ни старых фотографий. Алекс подозревал, что родоначальницей легенды являлась Таис, которая таким незатейливым и простодушным способом пыталась привлечь больше внимания Луки Демьяновича к своему дражайшему сыночку. Вполне вероятно, что и имя младенчику выбирала именно она.

С именами в семье была настоящая беда. По крайней мере, так считал Алекс, далекий от предрассудков и родовых традиций, современный и прогрессивный, несмотря на то, что и сам вырос под крылом всесильного Луки Славинского. Имена новорожденным выбирались исключительно старорежимные и заковыристые. Акулина, Тихон, Герасим… Из стройного ряда носителей заковыристых имен выбивались лишь прибившиеся к семье дамы, но и у них имена были далеко не самые распространенные. Элена, Таис, Мириам…

Вообще, у этой странной традиции имелось вполне простое, хоть и не вполне логичное объяснение. Этим объяснением с Алексом однажды поделилась Клавдия, старшая дочь Луки Славинского, единственная из троих детей, кто дожил до сегодняшнего дня.

Клавдия была энергичной и высокообразованной дамой неопределенного возраста. Долгие годы она преподавала в Институте Стран Азии и Африки МГУ, имела множество научных степеней и регалий, была одним из известнейших востоковедов-китаистов. По мнению Алекса, Клавдия единственная из членов клана достигла чего-то по-настоящему значимого, но так и не заслужила отцовского признания. Старик никогда не делал ставок на женщин. Ни на родную дочь, ни на родную внучку, ни, уж тем более, на каких-то пришлых женщин, вроде Элены, Мириам или Таис. Возможно, по той же причине и требования к ним у него были куда мягче, чем к сыновьям и внукам. Совсем без требований, конечно, не обходилось, но девочек об колено никто не ломал.

Как бы то ни было, а именно Клавдия поведала Алексу о странностях и сложностях в выборе имен в роду Славинских.

– Дурная примета, мой мальчик, – сказала Клавдия. – Дурная примета ещё с давних времен. Кажется, ещё со времен моего деда Демьяна. Никаких простых и примитивных имен навроде Пети, Васи или Сережи. Имя должно быть редким и правильным.

Помнится, Алекс тогда спросил, кто определяет степень правильности, на что Клавдия лишь иронично усмехнулась и покачала головой. Тогда он спросил, в чем заключается дурная примета. И вот тут Клавдия ответила прямо и без обиняков:

– Простые в нашем роду не выживают, мой мальчик. Не тот засол. Не тот помол.

– Были прецеденты? – К моменту разговора Алекс уже считал себя взрослым и матерым, но все ещё не утратившим юношеской любознательности.

– Несколько раз. – Клавдия кивнула.

В отличие от мужчин рода, рослых, крепких, широкоплечих, она была хрупкой и невысокой. Ещё чуть-чуть и её можно было бы назвать карлицей. Но кто бы посмел?! Одним лишь взглядом Клавдия Славинская могла поставить на место кого угодно, а о её миниатюрном росте собеседник обычно забывал почти сразу же после начала разговора. Впрочем, вся её внешность была необычной, никак не вписывающейся в каноны семьи Славинских. Клавдия являла собой изящную помесь славянских и азиатских генов. Черные миндалевидные глаза, высокие скулы, черные, с вороненым блеском волосы. Пожалуй, азиатских генов было больше.

– На самом деле нас было пятеро. Детей в семье. – Пояснила она, видя недоумение на лице Уварова. – Вслед за мной родился Костик. Родился крепким и здоровым, но умер от пневмонии в два года. Потом был Антоша. – Клавдия задумалась, наверное, припоминая те давние времена. – Он утонул, провалился под лед в пять лет. Отец впервые взял его с собой на рыбалку, и случилась трагедия. Его тело так и не нашли. Помню, Полина, его мать тогда чуть не сошла с ума.

В тот момент Алекс сделал себе мысленную зарубку. Никто в семье не знал, кем была мать Клавдии. Кем была, куда подевалась. В официальном браке Лука Демьянович состоял лишь дважды. Первой его женой была Полина Дмитриевна, мать двух его сыновей, а второй Лена-Элена.

– И тогда отец пошел к шаману. – В глазах Клавдии появился азартный блеск. Такой блеск появлялся всякий раз, когда она ступала на привычную и исследованную тропу легенд и поверий, связанных с Приамурьем. – Кажется, именно шаман посоветовал ему называть детей максимально редкими именами.

– Почему? – тут же поинтересовался Алекс.

– Чтобы злым духам было сложнее отыскать их по именам. – Клавдия пожала плечами, а потом добавила с ироничной усмешкой: – По крайней мере, такова официальная версия.

– А на самом деле?

– А на самом деле моему отцу нравились сложные игры и неординарные решения. А ещё контроль. С тех самых пор ни одно дитя в семье не могло получить имя без его одобрения. Даже девочки. К примеру, Акулину хотели назвать Наташей.

– Акулина ей идет куда больше. – Не сумел удержаться от ехидного замечания Алекс.

– Как вы яхту назовете, так она и поплывет… – Клавдия покачала головой, словно отгоняя от себя какие-то неприятные воспоминания.

– И названия яхтам выбирал один и тот же человек…

– Всегда и без исключения.

Алексу тогда очень хотелось сказать, что не сработала защита, но он не стал. Не его семья, не его тараканы…

Словно в ответ на этим мысли, вспыхнул и завибрировал экран мобильного – это Клавдия прислала сообщение. Легка на помине!