Архитектор душ (СИ) - Вольт Александр - Страница 10

— Уверены, что готовы увидеть то, что там происходит?

— Нет, — сказала Лидия. — Мы просто спустимся с тобой. Будем сидеть в предбаннике или на лестнице. Нам не нужно смотреть на твои… дела. Все равно честно ты не работаешь. — эти слова были произнесены каким-то уныло-презрительным тоном, — Нам просто нужно быть в радиусе действия этой непонятной силы, чтобы нас не начало снова ломать. А когда закончишь, мы выйдем все вместе.

Я посмотрел на них. На одну, движимую страхом повторения боли. На другую, готовую на все, лишь бы этого избежать. Что ж, эта ситуация играла мне на руку как нельзя лучше. При вскрытии будет двое свидетелей, а не только мои подчиненные, которые смогут увидеть, что я чист и не собираюсь заниматься подделыванием документов.

Я хмыкнул, и этот короткий, сухой смешок прозвучал в сыром воздухе почти издевательски.

— Идем.

У входа в морг стояли санитары. Они курили и о чем-то тихо переговаривались.

— Тело уже спустили? — спросил я.

Они молча кивнули, выдыхая облака сизого дыма.

— Спасибо. Можете быть свободны.

Мужчины равнодушно пожали плечами, бросили окурки в урну и удалились.

Я толкнул тяжелую стальную дверь и шагнул в темноту. За мной последовали девушки. Мы спустились по бетонным ступеням в холодный подвал. Воздух здесь был спертым, пахло хлоркой и формалином.

Еще на полпути вниз я услышал приглушенные явно молодые голоса и смешки, эхом отражавшиеся от голых бетонных стен.

— … я тебе говорю, он поставит «несчастный случай» как пить дать. Через час будем свободны. Можно в кабак зайти, что недалеко отсюда. Я слышал, что сегодня там акция три — бокала по цене двух…

— Ставлю полтинник, что даже вскрывать не будет. Просто посмотрит, подпишет и все, — отозвался второй голос.

— Да ладно вам, — добавил девичий голос. — Может, в этот раз все будет по-другому.

Смех, последовавший за короткой паузой после слов, был скептическим и громким. Смеялись все трое.

Внутри было сумрачно, горела только одна настольная лампа. Я щелкнул выключателем. С потолка, моргнув, зажглась длинная люминесцентная лампа. Она гудела и заливала помещение мертвенно-бледным светом.

И то, что я увидел, заставило меня содрогнуться от профессионального ужаса.

Это место было ужасным со всех ракурсов, как ни глянь. Посреди комнаты на кафельном полу с местами треснутой плиткой стоял стандартный секционный стол из нержавеющей стали. Но он был весь в застарелых разводах и пятнах. Рядом, на инструментальном столике вперемешку валялись использованные одноразовые скальпели, зажимы и пинцеты, просто брошенные в лоток.

В углу переполненный красный пакет для биологических отходов был небрежно завязан узлом. Никакого автоклава, ни кварцевой лампы, ни элементарного порядка. Это был не кабинет судмедэксперта, а гараж мясника-неряхи. Антисанитария, от которой у любого специалиста из моего мира встали бы дыбом волосы.

Да что там говорить! Я почувствовал, как волосы на затылке зашевелились. На стальном столе, прикрытое грубой простыней, лежало тело Улины.

А рядом с ним, прервав разговор, замерли трое. Мои, как я понял, помощники. Два парня и девушка, все лет двадцати пяти, в синих медицинских костюмах поверх обычной одежды. Первый, высокий и долговязый, с ехидной ухмылкой на лице, лениво облокотился на стену. Второй, коренастый крепыш, сидел на единственном стуле, закинув ногу на ногу.

Девушка же стояла, прислонившись бедром к инструментальному столику. Коротко, под «каре» стриженные темные волосы, открывающие шею, атлетичная фигура не лишенная очень соблазнительных форм, и прямой, чуть насмешливый взгляд.

Она была без макияжа, а на скуле виднелся небольшой, давно заживший шрам. Она скрестила руки на груди, и в ее позе не было ни капли подобострастия — только уверенность и вызов. Девушка не просто ждала, а оценивала. Именно ее голос я слышал последним — тот, что говорил про «в этот раз все будет по-другому».

— Ни стерильных наборов, ни дезинфекции, ни нормального оборудования… — бухтел я себе под нос, осматривая этот кошмар. — Ни черта нет.

— Господин Громов, — поздоровался один из парней. — Петрович сказал дуть сюда и ждать вас.

— А эти двое что тут делают? — спросила девушка, глядя на Алису и Лидию с таким скепсисом во взгляде, словно она находила на балу в высшем обществе, куда проникли две бродяжки, а не стояла в пропахшем смертью морге. — Они друзья эльфийки? Сильно сомневаюсь. Ладно Бенуа, но Морозова? Что подумает твой папочка, если узнает, что ты сюда ходила? — голос девушки, чье имя упорно не хотело всплывать в памяти, прямо сочился иронией. Лицо ее было мне знакомо, но я никак не мог понять, кто она для Громова.

— Не твое дело, Лизавета, — отозвалась Лидия. — Или ты вправе мне запретить?

Я удивился, что дамочки знали друг друга. С другой стороны, если покойный муж Лидии работал у меня, то это могло быть закономерно.

— Закончили разговоры, — вмешался я. — У нас планируется расширение штата в связи с увеличившимся объемом работы.

— Так ведь… — начал один из парней, — ну… и что? Дела закрываются так же быстро, как и возникают, — сказал он недоумевающе.

И эта халатность мне не понравилось. Либо он один такой раздолбай, либо подчиненные Громова вели себя так же наплевательски по отношению к работе, как и их начальник. Что ж, рыба гниет с головы, это правда.

— Что-то я не могу припомнить, — я посмотрел на него, изобразив одновременно непонимание и такое выражение лица, которое можно описать одной фразой «ты что, самый умный?». Делать мне это было противно, но что-то мне подсказывало, что Громов только так с подчиненными и общался. — Ты у нас распоряжаешься службой, принимаешь решения, кого брать или увольнять?

— Нет, господин Громов… — тут же потупился он.

— Тогда можешь выкладывать свой полтинник, брать скальпель и начинать вскрытие. Я буду следить. Давай, бегом.

Их лица вытянулись от удивления. Ко мне подошла девушка и встала рядом, бросив очередной взгляд на Алису с Лидией.

— У тебя все нормально, Вить? На работе что ли пропесочили? Чего ты на парней срываешься? — спросила она тихим и слегка неуместно ласковым голосом.

Я повернул на нее голову и посмотрел немигающим взглядом сверху вниз.

— Скальпель в руки, — я сделал паузу. — И за работу.

Она как-то странно посмотрела на меня. И в ее взгляде я увидел изумление. Наверно не привыкли помощнички работать.

— Да, господин Громов, — сухо произнесла она и отошла.

Парни украдкой переглядывались. Я надеялся, что на текущий момент эта сцена закрыта.

Я тяжело вздохнул, снял пиджак, повесил его на спинку стула и закатал рукава рубашки до локтей. Отыскав в шкафчике нераспечатанную коробку с латексными перчатками, я с трудом натянул их на руки.

Но тут же бросил косой взгляд на то, как долговязый парень, тот самый, что делал ставки, взял с лотка явно нестерильный скальпель. Он держал его не как хирург, а как ребенок держит карандаш — писчим хватом, который не давал ни контроля, ни силы для длинного разреза.

Он неуверенно ткнул лезвием в область ключицы, держа его почти перпендикулярно коже. И вместо того, чтобы сделать один ровный, непрерывный разрез, он начал пилить, с силой продавливая ткани, словно режет хлеб.

— Замри! — гаркнул я и в два шага оказался рядом. — Кто тебя учил так ставить руку? Почему скальпель грязный? Почему вокруг срач⁈

Они втроем переглянулись, раскрыв глаза, словно увидели призрака, а не своего начальника.

— В л… лиц-цее… — начал он, заикаясь.

— Что в лицее? — уточнил я. — Срач учили разводить?

— Н-нет, — заикался он дальше.

Я прищурился и посмотрел на него. Нет, так дело не пойдет. Они сейчас мне искромсают тело хуже забойщиков на скотобойне, уничтожив все возможные улики на коже.

— Вы трое, — сказал я, повернувшись и оглядев их. — Свободны.

— Господин Гро…

— Вон, — я указал рукой на выход из морга.

Они ошарашенно смотрели на меня, потом друг на друга. Лизавета, казалось, хотела что-то сказать, но, встретившись со мной взглядом, лишь плотно сжала губы и одарив двух девушек, что молча наблюдали, стоя у входа, не самым любезным взглядом, вышла первой высоко подняв голову.