Феодал (СИ) - Рэд Илья - Страница 12

— Вот он, смотрите, витязь комнатный, ты чего разлёгся? — проорал он, когда я не встал в его присутствии. — Упустил я твоё воспитание, щенок, но ничего, исправить никогда не поздно, — отец приподнял жировые складки, ища пальцами ремень, и оттолкнул прильнувшую помочь Снежану. — Прочь, девка, сам разберусь, — тряся щеками, завёлся он.

Вместе с Черноярским-старшим внутрь протиснулись четверо остальных феодалов Ростовского графства. Это были люди, с которыми мне ещё предстояло в будущем пободаться, каждый себе на уме и со своими непомерными амбициями. Сегодня они собрались под одной крышей отметить именины моей мачехи. Не хватало разве что самого графа. Празднование подходило к своему пику — гости возжелали зрелищ.

Наконец, барон справился с застёжкой, и ремень, бряцая бляхой, вылез из-под пуза как змея. Грузный шаг вперёд. Денис Юрьевич что-то там всё распутывал, а я сел на кровать и положил меч на колени, чтобы протереть заботливо тряпочкой.

— Это что такое? — сердито спросил барон. — При гостях на родного отца руку поднять вздумал?

— Никак нет, папенька. Кто меч точит, тот мира хочет. Сегодня мне нечем похвастать, но вы можете забрать его, и тогда я дальше серого мира не продвинусь, — я протянул на двух руках клинок отцу, чтобы не распалять конфликт.

Тот посмотрел на меня, потом на моё оружие и громко высосал из зуба забившиеся остатки еды.

— Видали? — махнул он своим знатным гостям и передал ремень Снежане. — Клыки сразу спрятал, хитрая шельма, знает, когда запахло жареным. Оставь себе, витязь, — последнее слово он произнёс как очень смешную шутку.

Она вызвала бурю эмоций у подвыпивших. Мужчины гоготали как стая охрипших уток, и я было вздохнул с облегчением, потому что барон собрался отчалить восвояси, но что-то ёкнуло в его стареющей душе, и он развернулся.

— Айда покажу сынку как надо. Молодость, эх, молодость.

Денис Юрьевич обхватил толстой пятернёй рукоятку и потянул меч на себя, но тут же закричал как резаный и выронил оружие на пол.

— А-А-А-А!

Ладонь скрючилась, задымилась и набухла волдырями. Запахло натурально жареным мясом, так что потянуло на рвоту. Друзья барона, спасаясь от дурноты, выбежали на свежий воздух. Обильное чревоугодие и неугомонные возлияния сыграли с ними злую шутку.

Отец бросился к бочке с водой и окунул туда повреждённую руку. Тень облегчения легла на его лицо, но злость на бастарда никуда не делась. Ища, что бы сломать, он заприметил рядом на ящике дряхлую книжечку и запульнул ей в меня.

— Что ты сделал? Ты меня убить хотел! Ты понимаешь, что всё, всё — ты нежилец. Драйзер! Позовите Драйзера, нет, стой, — крикнул он Снежане.

Та, запыхавшись ещё на старте, вернулась к дверному проёму.

— Что, ваше благородие?

— Всех зови, Драйзер ему потакает, я всё знаю.

— Убежала.

— Щас, щас я сотру эту ухмылочку с твоего лица, выродок. Надо было задушить тебя. Пожалел, сердце у меня большое, жалко стало…

Я поднял свой меч и с интересом осмотрел. Дело в том, что никаких заклинаний я не использовал — это всё произошло само по себе. Желание заткнуть отца было высоко, но не такой ценой. Отыскав шкатулку с порошком стяженя, я высыпал несколько крупинок во флягу и потряс ей.

— Держи, это поможет, рука мигом пройдёт, — предложил я ему, но взгляд барона о многом сказал. — Это не отрава, на, смотри, — я попробовал сделать себе порез мечом, но тот скользил по коже, будто тупой, тогда я достал нож и черканул по предплечью, а затем отпил из фляги.

Когда рана зажила на глазах, Денис Юрьевич требовательно протянул здоровую руку вперёд.

— Давай сюда, быстрее.

— Обещайте, что мне ничего не будет, — я специально повертел лекарством перед его носом, и это сработало.

— Обещаю, ну же.

Присосавшись к горлышку, как насос, он мигом всё осушил.

— Здоровая, ха! Здоровая, — радостно повертел он мокрой кистью, а потом вспомнил о произошедшем.

Наставив на меня указательный палец, барон собрался что-то сказать.

— Денис Юрьевич, мы тут, что случилось? — спросил первый добежавший до сарая воин, а следом внутрь влетело ещё четверо с обнажёнными мечами.

Мы с отцом долго смотрели друг на друга, пока он не отмахнулся в сердцах.

— Ничего, отбой, ребята. Ну что вы, купились? Это же фокус! Видели бы вы свои лица… — обратился он к валяющимся на траве гостям. — Вот же всё на месте, ну умора, развёл как детей малых…

Когда голоса стихли, я задумчиво посмотрел на лежащий на кровати меч. Аластор, что за странную вещь ты мне подарил?

«Я же только недавно перерубил тобой лезвие тевтонца. Ты острый как бритва цирюльника, но когда я касаюсь ладонью…», — я снова попробовал себя поранить, — «ты боишься мне навредить».

Я поднял артефакт перед собой, как будто в первый раз, и увидел в отражении меча своё лицо, точнее, его половину.

«Кстати, о подарках».

Моё внимание привлекла книжечка на полу. Та самая, что мне передал учитель перед исчезновением. Я нагнулся, чтобы поднять её и положить обратно, но что-то дёрнуло вновь её полистать.

Она была на незнакомом мне языке и, возможно, о какой-то магии — ничего не понятно. Я хотел позже найти отличного мага и поручить ему расшифровку. Мне-то она не пригодится. Вот и валялась без дела.

Я пролистнул длинное предисловие, минуя страницу за страницей с какими-то вычислениями в столбик, бесконечными трёхэтажными формулами и выкладками. Алгебра и теоретические начала магии мне были известны, но тут совершенно иного порядка записи. Я здраво оценивал свои возможности — без чужой помощи не обойтись.

Когда уже хотел захлопнуть её, вдруг пошли всякие иероглифы на всю страницу.

«Где-то я это видел».

Память у меня хорошая, потому вскоре глаза поползли на лоб.

«Да это же последовательность хронолитических символов! Такие же выкладывал адепт…»

Я посмотрел дальше — всё так. Это шифры от врат. Вот почему они мне показались тогда знакомыми. Я вернулся к самой первой последовательности и попытался разобраться в подписи к ней.

«Таких книг-справочников полно у храмовников, тут и десятой части не вместится уже открытых миров».

Но у учителя не всё так просто: если он счёл нужным передать эту вещь, значит, она важна. Сев за стол и отпив сбитня из кружки, я подметил подозрительную особенность: ни на одной странице не было никаких украшений или витиеватых узоров, коими любят исписывать свои фолианты маги.

Единственный рисунок висел ровно над короткой записью перед тем, как пошли иероглифы, и это был лежащий поперёк меч. Я по наитию приложил лезвие клинка так, чтобы на него падало отражение с листа бумаги, и вскоре странные каракули сложились в приемлемый текст.

'Дорогой Владимир, если ты читаешь это, значит, я уже покинул ваш мир. Знай, есть и другие человеческие вселенные со своим ходом времени, здесь оно течёт иначе, но это даже к лучшему. Надеюсь, следующая моя попытка увенчается успехом, и я вернусь к семье.

Твой покорный слуга заигрался и случайно открыл феномен врат. Не знаю, ошибка это или благо, но отменить прогресс я уже не могу. Поэтому оставляю тебе высчитанные точные координаты «белых» миров. Их ещё никто не открыл, но, поверь, они существуют. Для удобства я пометил их сложность по нарастанию. Это прощальный подарок. Удачи, мой мальчик'.

Выходит, пока все остальные методом тыка испытывали удачу с белыми мирами, учитель забавлялся точными расчётами этих миров? Ну, развлечение такое, что поделать. От скуки вон книжицу написал.

Я мог сколько угодно иронизировать по этому поводу или восхищаться, но неизменно одно — мне дали шанс, жирный такой шанс осуществить свою мечту. Потому я крепко за него ухватился.

Следующим утром я заявился к смотрителю и выпалил.

— Мне нужен белый пропуск.

Чиновник вздохнул и взглянул на меня поверх очков.

— Владимир Денисович, вы решительно загоняете себя в могилу.