Его Величество Мертвец Том 5 (СИ) - Оришин Вадим Александрович "Postulans" - Страница 2

— Какие люди! — салютую мужчине кубком. — Проходи, присаживайся, налей вина. Перед смертью, конечно, не напьёшься и не отдохнёшь, но всяко приятнее.

Король Рихард. Нет. Райнхард. Человек, о существовании которого я узнал буквально на днях. Король Райнхард смотрел на меня мрачно, но от предложения не отказался, пройдя до стола. Палатка была достаточно большой, стол тоже не скромный, так что я дозволительно кивнул и остальным.

— Не стесняйтесь, господа, располагайтесь. Что вы такие мрачные?

— Избавьте нас от своего отвратительного юмора, — ответил Райнхард.

— Придётся потерпеть, Ваше Величество, — улыбаюсь я, делая глоток вина. — Кому принадлежала светлая мысль попробовать нас на прочность?

Молчат, партизаны.

— Можете не отвечать, — сопровождаю дозволение взмахом руки. — Я сейчас найду труп одного из ваших товарищей и подниму нежитью. Он мне всё и расскажет. А заодно и послужит сотню другую лет.

Ожидаемо мысль об осквернении покоя мёртвых не оставила людей безразличными.

— Это было общее решение, принятое на совете, — прояснил ситуацию Райнхард. — Гарнизон не выглядел многочисленным, у нас был шанс.

— Нет, не было, — отрицательно качаю головой. — Даже разбить гарнизон, в чём вы убедились. Да даже если бы справились, вы как с Союзом воевать собирались? У нас одной кавалерии больше, чем всё население вашего королевства. А кавалерия у нас — сугубо второстепенное воинство, малочисленное, если откровенно.

Король надулся как мышь на крупу.

— Это наша земля. Наш долг обязывает нас драться за неё. Выбирая между гибелью с честью и жизнью в бесчестии…

— Да, да, да, — перебил я Райнхарда. — Слышал много раз. Честь. Забавное слово. Честь…

Произношу слово медленно, будто пробуя на вкус.

— Вам она явно не знакома, — проворчал король.

Смеюсь над их наивностью. Смеюсь в лицо, ничего не скрывая.

— О, у меня есть что сказать о чести. Видишь ли, Райнхард, нам нужна эта гора. Нужны её недра. И, придя сюда, мы не скрывались, не обманывали и не юлили, прямо сказав, что нам нужен этот горный хребет.

— Это священная земля! — выкрикнул один из мужчин.

Отмахиваюсь.

— Да, да. Мы нашли захоронение ваших предков.

— Если ты посмел хоть что-то… — начал король.

— Что ты мне сделаешь? — вопросительно поднимаю бровь.

Молчит.

— Ага, молчи и слушай, король. Захоронения мы нашли. Души давно отправились дальше, а останки давно истлели и непригодны для некромантии. Мы готовы были купить эту землю… — насмешливо улыбаюсь. — Но торг — это слишком низко для вас, правда? Люди чести. А что в итоге, люди чести? Ваша земля потеряла защитников. И знайте, я ответного похода проводить не буду. Не мы заберём ваши земли, это сделают ваши соседи.

Сколько интересных эмоций отразилось на их лицах, загляденье. Мы-то цивилизованные, у нас завоевание исключительно гуманное, никого не грабят, никого не убивают, красота. Местным элитам предлагают встроиться в систему, пусть с некоторым поражением в правах, но всё равно на руководящие должности. А местные такую гуманность не проявят.

— Из-за своей чести погибнете вы, погибнут ваши семьи, погибнут ваши подданные. Смерть, смерть и смерть. А могли бы многое получить, если бы пошли на сотрудничество. Получается, честь ваша не стоит и медяка.

— Делай, что должен, живой мертвец, — мрачно ответил мне король.

Что должен, да?

— Альт!

В палатке показывается лич.

— Всех пленных выпороть, но чтобы без травм и смертей, а потом выставить из лагеря. Как закончите — сворачивай лагерь и возвращай всех на свои места.

Возмущения не слушаю. Райнхард для меня — дворовой хулиган. Серьёзно наказывать не за что, просто отпускать несправедливо. С прагматической точки зрения он нужен мне живым и свободным, чтобы не разбираться с теми, кто придёт ему на смену. Впрочем, даже эти соображения так, мелочи. У нас на расстоянии двухнедельного перехода армейский корпус стоит в своей цитадели. Ультимативное оружие в местных реалиях. Так что причина, по которой Райнхард выжил — он действительно человек чести. Местами наивный, местами бесхитростный, но честный. Пусть живёт.

Через проекцию я присутствовал на заседании Государственного совета. Это был не узкий круг советников, а натуральное собрание Думы. В какой-то момент всем стало очевидно, что прямое управление при таком масштабе государства уже становится невозможным. Привычный для местных путь — создание провинций, в которых будет рулить ставленник. Классическая феодальная схема, когда отдалённые земли становятся скорее государствами-сателлитами, чем полноценной частью единого целого.

Я предложил другой вариант. Союз был условно разбит на провинции, в текущем моменте аж на тринадцать. Разбивка проводилась без оглядки на старые государственные границы, нас больше волновало экономическое единство территорий. Провинции разбивались на области. Области на районы, в районах имелись населённые пункты. В каждом населённом пункте свой совет, решавший чисто местные вопросы, по сути — местное самоуправление, хоть и обязанное оглядываться на указы «сверху». Каждый местный совет выбирал двух представителей из своих рядов для формирования районного совета, решавшего проблемы уже на уровне района. Районный совет отправлял представителей в областной, областной в провинциальный, провинциальный в государственный. Простая иерархия. Были нюансы, в крупных городах могло быть больше одного совета, например, когда город занимал два берега реки. Свои советы имели крупные предприятия, по очевидным причинам.

Государственный совет собирался раз в полгода неполным составом. В том смысле, что от каждой провинции ехал только один представитель, а не оба сразу. Чисто решить текучку. Полностью Государственный совет собирали всего два раза и планировали делать это только по важным ситуациям.

И ГосСовет не был формальным органом, нет. Депутаты ГосСовета имели вполне реальную власть, вписавшись в политическую систему Союза, выступая лишь на один уровень ниже, чем министры. А председатель ГосСовета был как раз равен министрам. Учитывая, что выше министров (формировавших уже Совет министров) оставался только я… А я стал фигурой… Как бы мягко выразиться? Формальной? Нет, власть у меня как раз была во всей полноте. Настолько абсолютная, что никаким монархам моего мира и не снилось. Только я самоустранился, потому что механизм и сам работал.

Никакого волшебства в этом не было, просто Союз имел чудовищную экономическую, политическую и военную мощь. Никаких конкурентов на материке просто не осталось. Даже если весь остальной материк объединится против нас (что по многим причинам невозможно без какого-нибудь божественного вмешательства), это будет всего лишь «сложная ситуация», возможно, даже близкая к «критической», но вообще ни разу не катастрофа. Сейчас же масштабных проблем банально не имелось на горизонте. Как там говорил один якобы умный политик в том мире? Дайте мне двадцать лет? Ну так у нас эти самые двадцать, тридцать, даже пятьдесят лет были. Ввиду отсутствия конкурентов.

Голод побеждён. С болезнями боремся, с переменным успехом, но крупных эпидемий за эти десять лет так и не произошло. Дальнейшее развитие пока встало, но мы ещё текущим уровнем благ не всех обеспечили, и ещё лет пять не обеспечим, хотя и очень стараемся. Даже проблема карьеристов, ставящих свою любовь к власти (или к деньгам) выше долга, не выходит за уровень мелкой неприятности. Депутатской неприкосновенности у нас нет, касты бюрократов, прячущих под ворохом бумажек свои делишки, также нет. Наоборот, с бюрократизмом борются, даже относительно успешно. На уровне районов депутату из какого-нибудь села достаточно просто явиться в областной совет и сказать, что есть некая проблема. И никто не подумает отправить человека писать какие-то бумажки. На более высоких уровнях, понятно, построже, там объёмы ресурсов уже другого порядка, но и там действует правило: «делай, бумаги задним числом оформим, под мою ответственность». Есть опасность сделать неправильно, не по злому умыслу, а из-за спешки, но у нас земля не горит под ногами, жёстких сроков никто никому не ставит, так что головотяпство существует в минимальном объёме.