Умереть красиво - Джеймс Питер - Страница 5

Попивая уже третий немаленький коктейль с водкой, Том почувствовал, как дневные хлопоты растворяются в приятной алкогольной дымке. Отставив бокал, он глянул на веб-камеру на штативе, установленную специально, чтобы периодически общаться с братом, живущим в Австралии, потом разблокировал ноутбук и проверил список входящих. Первым в глаза бросилось сообщение от Роба Кемпсона, его бывшего начальника из «Мотивэйшн бизнес», с которым они поддерживали приятельские отношения.

Вместо того чтобы перейти по ссылке, Том достал из коробочки забытый жирдяем диск и вставил его в ноутбук. Сразу активировался антивирус, потом на рабочем столе возникла иконка, однако никакой ясности она не внесла. Том дважды щелкнул мышкой.

Экран потемнел, на черном фоне высветилось маленькое окошко:

Решив, что это стандартная синхронизация между «Виндоус» и «Эппл Макинтош», Том щелкнул «ДА».

Следом возникло новое сообщение:

Сообщение сменилось надписью:

Буквы практически мгновенно исчезли, экран посветлел, на нем появилось цветное изображение спальни – слегка зернистое, словно транслируемое через скрытую камеру.

Просторная комната явно принадлежала женщине: небольшая двуспальная кровать накрыта пледом и завалена подушечками; непритязательный туалетный столик, большое зеркало в антикварной раме, явно позаимствованное из ателье, у изножья кровати – деревянный сундук, на полу два ковра с густым ворсом, закрытые вертикальные жалюзи. Комнату освещали два ночника у постели, другим источником света служила приоткрытая дверь в ванную. На стенах висели две черно-белые работы фотографа Хельмута Ньютона в стиле «ню». Напротив кровати располагался большой зеркальный шкаф, в котором отражалась дверь, ведущая, скорее всего, в коридор.

Стройная девушка выпорхнула из ванной, поминутно поправляя одежду и нервно поглядывая на часы. Элегантная, красивая, с длинными светлыми волосами, в облегающем черном платье и с единственной ниткой жемчуга на шее, она держала в руках сумочку-клатч, словно собиралась на вечеринку. Внешне она напоминала Гвинет Пэлтроу; на мгновение Тому почудилось, что это она и есть, но потом красавица повернулась, и он осознал, что ошибся, хотя сходство и впрямь было поразительное.

Присев на край кровати, девушка, к огромному удивлению Тома, сбросила туфли на высоких каблуках. Потом встала, начала расстегивать платье, похоже не догадываясь о камере.

За ее спиной распахнулась дверь, и в кадре возник невысокий, коренастый мужчина, весь в черном, вплоть до балаклавы на голове. Рукой в перчатке он прикрыл за собой створку и медленно направился к ничего не подозревающей девушке, пытавшейся расстегнуть жемчужное ожерелье.

Мужчина достал из черной кожаной куртки какой-то предмет, блеснувший на свету, и Том ошарашенно подался вперед, разглядев длинный стилет.

В два быстрых шага мужчина настиг девушку, схватил ее за горло и вонзил тонкое лезвие ей между лопаток. Жертва вскрикнула от боли. Оцепенев, Том наблюдал за ней, гадая, по-настоящему все это или перед ним хорошая актерская игра? Мужчина вытащил испачканный красным нож и стал наносить удар за ударом; из ран хлынула кровь.

Девушка повалилась на пол. Присев, мужчина разорвал на ней платье, полоснул ножом по застежке лифчика и, сорвав его, грубо перевернул несчастную на спину. Ее глаза закатились, полные груди свесились набок. Мужчина распорол пояс колготок, потом сдернул их с ног, окинул взглядом роскошное обнаженное тело – и вонзил лезвие в живот, чуть выше паха с интимной стрижкой.

Борясь с тошнотой, Том потянулся свернуть изображение, однако любопытство пересилило. Может, это все игра и нож ненастоящий, а бьющая фонтаном кровь бутафорская? Тем временем мужчина в черном снова и снова вонзал в неподвижное тело стилет.

От звука открывающейся двери Том подскочил.

Развернувшись в кресле, он увидел на пороге Келли с бокалом вина в руках, изрядно поддатую.

– Ну как, милый, нашел что-нибудь интересное?

Том резко захлопнул ноутбук, чтобы Келли не успела рассмотреть происходящее на экране.

– Нет, – дрожащим голосом отозвался он. – Ничего. Мне…

Она обняла его за шею, пролив несколько капель вина на ноутбук.

– Ой, п-прости!

Том вытер компьютер платком. Тем временем ладонь Келли скользнула ему под рубашку, пощекотала сосок.

– Ты сегодня достаточно потрудился. Пора в постельку.

– Пять минут, – попросил Том. – Дай мне пять минут.

– Через пять минут я усну.

Он повернулся и поцеловал жену:

– Две минуты, хорошо?

– Одну! – Келли направилась к выходу из кабинета.

– Я еще не выгулял Леди.

– Она отлично нагулялась в обед. За нее не переживай, я выпустила ее в сад.

Он улыбнулся:

– Одна минута.

– Тридцать секунд! – Келли лукаво погрозила ему пальцем.

Едва дверь за ней захлопнулась, Том открыл ноутбук и разблокировал монитор.

На экране появилась надпись:

С минуту Том сидел, размышляя, что за чертовщину он сейчас посмотрел. Наверняка какой-нибудь трейлер к фильму. Точно, трейлер, другого объяснения нет и быть не может. Да, сто процентов трейлер.

В кабинет снова заглянула Келли:

– Пятнадцать секунд – или начинаю без тебя.

Это был лучший подарок на день рождения. Лучший за всю ее жизнь, за все пятьдесят два года! Другие подарки с ним даже рядом не стояли. Ни украшенный розовым бантом спортивный автомобиль «MG», преподнесенный на ее сорокалетие Доном (хотя такая роскошь была ему совсем не по карману), ни серебряные часики от Картье в честь пятидесятилетия (очередная непозволительная роскошь от Дона), ни очаровательный теннисный браслет, подаренный вчера им же.

На фоне нынешнего подарка меркла даже недельная путевка в санаторий «Грейшотт-холл», купленная в складчину ее сыновьями Джулиусом и Оливером. Да, отдых получился шикарный, но неужели мальчики намекают, что у нее есть лишний вес?

Ну и ладно. Сейчас Хилари Дюпон пребывала на седьмом небе и буквально парила над землей, вопреки своим двенадцати стоунам[1]. Она выпорхнула за дверь и, покачивая поводком Нерона, декламировала: «Саквояж, мистер Уортинг? Саквояж?»[2]

Пис-Хейвен, пригород, где жила Хилари, располагался в восточной части Брайтона и представлял собой обширную, густо застроенную бунгало и коттеджами времен Первой мировой войны сеть улиц, которые простирались от прибрежной автострады, что брала начало на вершине мелового утеса, до самого Саут-Даунса.

Всего один ряд построек отделял Хилари от необъятных сельскохозяйственных угодий. Случись кому-то из соседей выглянуть в окно в это туманное июньское утро, они бы увидели, как полная, но потрясающе красивая блондинка, в халате поверх пестрого трико и в зеленых резиновых сапогах, бурно жестикулирует и разговаривает сама с собой, а за ней, помечая один фонарный столб за другим, семенит черный, весьма упитанный лабрадор.

В конце улицы Хилари повернула налево, в обход, и, проводив настороженным взглядом груженный стеклопакетами фургон (не переехал бы Нерона!), направилась через дорогу к калитке, ведущей в поле, где колосился ослепительно-желтый рапс. Зычным голосом, способным даже без микрофона заглушить стадион Уэмбли, она рявкнула на питомца, вознамерившегося навалить кучу на чьей-то подъездной аллее:

– Нерон! Нельзя! КО МНЕ!

Пес встрепенулся, увидел открытую калитку и радостно потрусил к хозяйке, затем исполинскими скачками рванул вперед и вскоре скрылся за холмом в густых зарослях рапса.