Брачная афера, или Целительница в бегах! - Серганова Татьяна - Страница 18

– Ты в порядке? – поинтересовалась я, отстраняясь и смахивая капельки пота со лба.

Заживление костей всегда процесс долгий, трудоемкий, забирающий много сил. Именно поэтому большинство костоправов (так целителей по костям звали в народе) были большими, мощными и очень выносливыми. Хрупкая девушка среди них не выдерживала нагрузок и быстро сгорала.

– Я теперь могу бегать?

– Пока нет. Но я приду еще вечером и завтра мы с тобой поработаем. А уже послезавтра есть шанс снять гипс, – отозвалась я, поднимаясь, а потом обратилась к ее матери, которая все это время сидела на месте, нервно кусая губы и затаив дыхание. – Ей сейчас необходимо усиленное питание. Процесс ускоренной регенерации запущен, он отнимает много сил. Вполне возможно, что ваша дочь станет слабой и захочет спать. Это нормально. Вечером, если вы не возражаете, мы попробуем снова.

– Я… я не возражаю, – запинаясь, ответила она, а потом неуверенно добавила: – Спасибо.

Что ж, осмотр мы завершили. Пора было двигаться дальше.

– Свободных кабинетов у нас много, так что выбирайте любой, какой понравится, – подала голос Бернадет, когда мы спустились на первый этаж.

А чего тут выбирать, если они все пребывали в одинаковом состоянии: старые, невзрачные, убитые временем. Поэтому я ткнула в ближайшую дверь, на которой висела цифра пять.

«Что ж, не самое плохое число. Может, оно принесет мне удачу».

– Отлично, располагайтесь, – отозвалась она. – Если что, я рядом.

«Это угроза или у меня просто настроение такое… мрачное?».

Задавать вопросы я не стала, вместо этого забрала свой обед в шуршащих пакетиках и отправилась изучать рабочее место.

Кабинет оказался достаточно компактным – метров десять, не больше. На противоположной от входа стене располагалось окно. Возле него боком стоял коричневый стол, на нем какие-то папки, листы, карандаши и прочие принадлежности. Рядом старенький стул, слева кушетка для больных, а справа – шкаф и небольшой старенький сейф для особо ценных препаратов, который кто-то покрасил белой краской, но от времени она вся покрылась трещинами.

Я прошла вперед, бросила пакеты с едой на стол и села на скрипучий стул, который качнулся подо мной, но удержался.

Все было серо, уныло и очень грустно.

Подперев щеку рукой, я повернулась к окну. За ним все тоже выглядело… печально. За те минут пять, не меньше, что я просидела, предаваясь унынию, мимо прошло всего два человека.

Как вообще здешнее население так могло? Без радости, без надежды на будущее, утратив краски и желание жить. Даже Лима при всем ее жизнелюбии и яркости все равно выглядела уставшей и немного поникшей, потрепанной этим окружением. Я… я не желала так. Не желала становиться такой же… обреченной.

«А это означало, что у меня остается лишь один выход! И нечего тут сидеть, мух ловить, да в окно глядеть! Пора действовать».

Я решительно встала со своего места и быстро вышла в коридор. Никого. Интересно, мне стоило отпрашиваться? Или я теперь вроде как главная?

– Бернадет, – громко позвала я, направляясь к выходу, – я скоро буду, не теряйте!

Она выглянула из соседнего кабинета.

– Хорошо.

Никаких возражений и вопросов.

На улице становилось все теплее. Но даже яркое солнышко на безоблачном небе не дарило радости. Быстро шагая по улице, я поднималась на небольшой холм, где располагалось главное административное здание.

Оказавшись внутри, стремительно поднялась по лестнице, прошла по длинному коридору и очутилась в знакомой приемной.

Увидев меня в дверях, Лима ойкнула.

– Миранда? А разве сейчас обед?

Ее взгляд переместился на часы, которые показывали половину двенадцатого.

– Еще нет, – отозвалась я и ткнула в сторону двери на противоположной стороне. – Начальство у себя?

– Да, – с готовностью кивнула Лима и подозрительно сощурилась. – А что?

– У меня срочный вопрос, – сообщила я, быстро продвигаясь к двери. – Чрезвычайно важный. Он не терпит отлагательств.

– Но, Миранда, подожди! – воскликнула она, вскакивая. – Так ведь нельзя! Надо доложить…

– Я сама доложу. А ты работай. Не отвлекайся.

Мне все-таки хватило такта не вломиться в дверь, а вежливо постучать. Один раз. На этом приступ вежливости закончился. Ждать ответа я не стала, распахнула створку и шагнула вперед.

– Господин Форест, я к вам! – громко возвестила я и, уже закрывая за собой дверь, невозмутимо поинтересовалась: – Разрешите?

Если он захочет меня выгнать, то ему придется очень сильно постараться. В конце концов, никто не просил его забирать меня из академии. Сам виноват!

Кабинет начальника тридцать третьего форта был темным, мрачным и довольно большим. Здесь помещался не только его стол, но и стол для совещаний. А еще несколько массивных шкафов из темной мебели и большое кресло. Судя по тому, как господин Форест в нем устроился, очень удобное.

– Миранда Хоуп, – насмешливо протянул он, и у меня возникло неприятное ощущение, что меня тут ждали. Неужели я настолько предсказуема?

Один взгляд на Фореста, и я в который раз поразилась, как молодо он выглядел. И совсем не походил на большого начальника. Хотя костюмчик на нем был явно дорогой, из серого сукна, серо-голубой жилет и темно-синий галстук в тонкую голубую полосочку контрастно смотрелись на фоне белой рубашки с гладко выглаженным воротничком.

– Неужели вы меня ждали? – спросила я.

И уж точно не ожидала услышать спокойное:

– Ждал. Хотя, признаюсь честно, на час раньше. Ты удивила меня, Хоуп. Итак, готова? – лениво поинтересовался он.

– К чему? – мгновенно насторожилась я.

– Писать жалобы и претензии. Требовать срочного перевода. Только давай сразу договоримся, без слез. Они здесь не помогут.

– Слезы? – Я даже слегка опешила. – У меня?

– Ну не у меня же. Итак, с чего начнем? С жалоб или претензий? – деловито уточнил Форест и от насмешки в его ореховых глазах внутри все взбунтовалось. – Только имей в виду, рассматриваются они долго. И ответ руководства может тебе сильно не понравится.

Значит, ждал меня. Еще и с жалобами, слезами и истериками. Думал, я буду перевод требовать. Признаю, такая мысль мелькала, но лишь на миг. Я не для того всю свою жизнь перевернула с ног на голову, чтобы теперь вот так бежать, трусливо поджав хвост! Не дождется.

– Жалоб не будет, – отрезала я, решительно шагая вперед.

Отодвинув стул, уселась прямо напротив него, закинула ногу на ногу и широко улыбнулась.

– А вот список я составлю. Давайте листок и ручку.

Теперь пришла очередь господина Фореста смотреть на меня с подозрением.

– Список чего? – прищурился он, не торопясь вручать мне первое и второе.

– Список того, что сделает нашу жизнь лучше.

Он откинулся на спинку своего роскошного кресла, сложил руки на груди и тихо поинтересовался:

– Нашу жизнь?

Если Бенжамин Форест надеялся меня смутить, то серьезно просчитался.

– Тридцать третьего форта, – пояснила я. – Мы ведь тут живем.

И будем жить еще два года.

– Как же вы хотите сделать нашу жизнь лучше?

Он специально выделил слово интонацией. Хотел меня задеть? Ха! Не дождется. Я не собиралась здесь киснуть и привыкать к существующему положению вещей. И если я не хотела, чтобы тридцать третий форт изменил меня, значит, следовало самой изменить его. Ну или хотя бы попробовать.

– Хороший вопрос. Для начала я хотела бы решить с лекарствами…

– То есть попросить денег, – перебил он и широко улыбнулся, явно довольный собой и своей догадливостью.

– Попросить лекарства. Деньги мне не нужны. Вам известно, что в лечебнице нет даже самых простых препаратов?

– Запроса от госпожи Уилбон не поступало.

– И вы прекрасно знаете почему, – тут же парировала я, слегка подаваясь вперед. – Вы вообще в курсе, что она варит зелья и настойки на основе грибов и поит ими пациентов?

– Вы хотите в чем-то меня обвинить? – вскинулся Форест.