Братство. ДМБ 1996 - Киров Никита - Страница 4

И ведь не просто же так я оказался здесь. Именно в этот вечер, который тогда изменил мою жизнь.

Я вижу этих пацанов, с которыми через столько прошли, вижу вокзал, ещё не сгоревший, и город, хоть и мрачный, но ещё не пострадавший от катастрофы.

Может, я приехал куда надо? Харитонов привёз меня туда, куда я хотел? Всю жизнь думал про этот вечер в ноябре 1996 года – сделал бы я тогда иначе? Тогда убежал, но не от самого себя.

Тогда чего я думаю? Даже если это просто отблески сознания перед смертью, всё равно нужно сделать выбор. А там… жить дальше.

– Не поеду, – решил я. – Останусь.

– Ну ты даёшь, – Шустрый заулыбался. – Вот, Старый, ну ты… билет-то уже не успеешь сдать, – всполошился он.

– Точно? – сомневающимся тоном спросил Царевич, глядя мне в глаза. – Они очень злые, тебя ищут. Сам знаешь, кто это такие.

– Я схожу, поговорю с ними, – твёрдо произнёс я. – Афганцы же это, что, мы язык с ними общий не найдём. Они воевали, мы тоже. Поговорю по-мужски, объясню, что к чему, и разойдёмся. Чего нам делить?

– Могу я поговорить, – предложил Царевич.

– Нет. Я сам. Объясню, что и как, и договоримся.

– Ты? – Шустрый удивился. – Старый, ты чё-то меня удивляешь, в натуре.

– Я пошёл.

– Да куда один-то? – спохватился Царевич и полез в карман. – Мы с тобой. Да же, Шустрый?

– Без базара, – подтвердил тот.

Ни капли сомнений, хотя понимают, что где-то рядом бродит пяток злых мужиков с крутым нравом. Но эти двое – такие друзья, каких у меня больше не появилось за всю жизнь. И хоть мы отдалились после армии, они за своих готовы на всё…

Долго идти не пришлось. Из тёмно-красного джипа, припаркованного за киоском с пивом и сигаретами, выбрался невысокий, но крепкий усатый мужик в кожанке. Тот самый владелец магазина. Следом вылезли ещё двое, потом подтянулись другие.

Вид у всех злющий, но я шагнул им навстречу без всякого страха. Я уже не пацан двадцати одного года, который хоть и повидал многого, но в какой-то момент сделал неправильный выбор. В этот раз всё будет иначе.

– Сам явился, – произнёс усатый и сплюнул в сторону. – Ну ты даёшь.

– Поговорить с тобой хочу, – ровно и спокойно сказал я. – Закрыть вопросы надо между нами.

Он удивился, но кивнул.

– Лады, давай поговорим, – согласился афганец и полез за куревом.

Забавно, но меня самого курить не тянуло. Нет, конечно, покуривал я в то время… в это время, но не так, чтобы не мог без этого обходиться. Лучше бы так всё и оставить.

Этот невысокий усатый мужик в кожанке выглядит расслабленно, но это обманчивое ощущение, на угрозу он отреагирует моментально. Эти рефлексы остаются на всю жизнь, по себе знаю.

Но зато впервые за много лет я снова чувствовал, что меня прикрывают свои. Парни рядом, и поддержат, чтобы ни случилось, как и раньше. Уверен и в них, и в тех, кто сегодня не пришёл на вокзал. Ведь слишком быстро я собрался уезжать, не всех предупредил.

– Сразу перейду к сути, – спокойно заговорил я. – Умысла тебе навредить у меня не было, сразу не догнал, что там творится. А когда понял, уже поздно было.

– А кто там был? – спросил афганец, нахмурив брови. – Кто мою технику стащил? Скажи уж, раз начал.

Он засунул зажигалку в пачку «Мальборо» и бросил это товарищу, стоявшему у машины. Тот поймал, просто выставив руку. Все смотрели на меня, но я не терялся, смотрел им в глаза, без вызова, но и не уступая. Как и положено.

Они сами ни к кому не лезли, но в обиду себя бы не дали. Как и мы.

Шустрый покашливал, Царевич собрался было выйти вперёд, чтобы договориться обо всём мирно, как и любил делать, но я на него посмотрел, и он остановился, уступая мне право на разговор.

Продолжаем, пока всё идёт хорошо. Хотя заметно, что афганцы такого не ожидали. Решили, наверное, что я буду просить дяденек меня пожалеть, но я же говорил чётко и без заискиваний.

– А я на стукача разве похож, чтобы кого-то сдавать? – спросил я. – Но мне с ними не по пути оказалось. Да и тех, кто там был, ты уже сам вычислил и назад всё изъял. А как мне самому попадутся – устрою им, чтобы не подставляли.

– Ну-у, – протянул он, пыхнув дымом.

– Но я с этого ничего не получил, а получил бы – вернул бы тебе без вопросов. А какой там у тебя ущерб лично от меня? Сигналку испортил? Тут не спорю, сам провода резал. Давай тебе взамен я её восстановлю и бутылку коньяка хорошего куплю в городе. И в расчёте.

– Не, ну ты видал, Степаныч? – мужик повернулся в полоборота к другому афганцу. – Во молодёжь пошла. Пришёл, раскидал всё по полочкам, а ты говорил – без стрельбы не обойдётся.

– Я сам пришёл, – сказал я. – Мог бы уехать, не догнали бы, да зачем? Можно ведь так всё решить, мирно. Нам делить нечего.

– Делить нечего, но ущерб был, – упрямился усатый. – Не, то, что ты сам пришёл, молоток, конечно…

– А чего мне было делать, убегать? В Грозном ни от кого не бегали, а тут-то чего?

– Ты это вы же в Чечне были, пацаны? – спросил прислонившийся к капоту джипа мужик. – Видал я вас, когда вернулись. То-то смотрю, лица знакомые.

Этот среди них был самым высоким. Одет в простой синтепоновый пуховик, чёрный, скользкий, с синими полосками. Когда он это спросил, остальные переглянулись с задумчивым видом.

Потом снова уставились на нас, но уже иначе. Взгляд совсем другой. Понимающий.

– Сам видишь, – я кивнул.

– Видно, что там не *** пинали, а делом занимались, – высокий хмыкнул. – Ну, Антоха, чё думаешь? Твои же компы были.

– Знаешь, – усатый пристально посмотрел на меня, – вот если бы мы тебя сами поймали здесь, тогда бы разговор иначе шёл, и скидку бы тебе никакую не делали. Хотя… приди ты пораньше, мы бы всё порешали мирно, а так, раз протянул время… придётся разбираться, пацаны, – холодно сказал он.

– Вот скажи мне, – я подошёл чуть ближе. – Тебе бы кто-то угрожал – ты бы испугался разве, съехал? Нет, и мы тоже так не собираемся. У нас командир был, капитан Аверин, Царствие ему небесное, тоже в Афгане воевал. И сам до последнего стоял, и нас приучил держаться. Вот и давай что-то решать, что и как, вот раз собрались.

Я глянул на парней, и они кивнули.

– Ну, так-то да, конечно, – усатый задумался. – Само собой, съезжать не надо, и то, что пришёл… ну, короче…

– Да чё ты пристал к пацанам? – перебил третий мужик, который курил. – Не блатные какие-то, не торчки, не отморозки. Понял, что натворил, что ошибся, подумал, всё разложил, без наездов, без этой блатной ерундистики. Видно же, что не врёт, а пацаны его прикрыть пришли, как положено. Давай вот коньячка потом вмажем, да миром разойдёмся. Погнали уже, а то холодно!

– Митька дело говорит, – сказал высокий.

– Добро, – усатый вытащил руку из кармана и протянул мне. – Не люблю я коньяк, если по чесноку. Короче, звать меня Антон Сергеич.

– Андрей, – представился я, пожимая его ладонь.

Пальцы у него как стальные, он явно пытался передавить, но не получилось, я напрягся. Всё детство эспандер из рук не выпускал, как и многие пацаны, вот и сложно такое передавить.

– Да не надо, короче, коньяк этот, – Антон поморщился. – И сигналку уже починили. Но если чё – заходи. В сигналке, значит, рубишь?

– Перерезать, как оказалось, могу, – я усмехнулся.

Мужики засмеялись, а Антон полез в нагрудный карман кожанки и достал визитку. Многие тогда ходили с визитками, особенно коммерсанты, и никого это не удивляло.

Картонная карточка белая, записана только фамилия, Воронцов, номер домашнего телефона, телефон и адрес магазина, сотовый номер и пейджер. Всё как положено, чин-чинарём.

А взгляды потеплели. Будто у мужиков в голове что-то перещёлкнуло, и увидели в нас не каких-то пацанов, которые принесли им проблем, а таких же, какими совсем недавно были сами. Своих, можно сказать.

Думаю, контакт с ними стоит поддерживать, пригодится в будущем.

– Лады, бывайте, мужики, – сказал высокий афганец в пуховике и подошёл с протянутой рукой. – С возвращением домой! Хорошо, что так вот подошли, вопросы утрясли, как положено, а не как вся эта шваль борзая, которая пороха не нюхала, а пальцы гнёт. Забегайте, посидим. Если чё с работой нужно – обращайтесь. К бандитам этим, главное, не ходите.