Опальная жена. Пекарня на краю севера - Берг Александра - Страница 6

В комнату вошла немолодая женщина с суровым выражением лица, в тёмном платье и белоснежном чепце – старшая служанка. Её появление мгновенно заставило девушек замолчать и опустить глаза.

– У вас и без того дел по горло! А вы тут языками чешете, как на базаре! Ступайте на кухню, там посуда немытая стоит, а потом бельё нужно развесить, – строго произнесла она, складывая руки на груди.

– Но я ещё не закончила с причёской, – робко возразила Ирма, всё ещё держа в руках расчёску.

– Ничего страшного, я всё сделаю сама!

Девушки поспешно присели в реверансе и выскользнули за дверь. Старшая служанка покачала головой, глядя им вслед, а затем повернулась ко мне.

Её взгляд… Он заставил меня внутренне содрогнуться. Колючий, пронизывающий. В нём читалась странная смесь презрения и едва сдерживаемого раздражения.

Женщина молча подошла и взяла расчёску, оставленную Ирмой. Её движения были точными, скупыми, без лишней суеты. Каждый взмах расчёски отдавался лёгким покалыванием в коже головы, заставляя меня невольно ёжиться.

Затем началась долгая процедура облачения в платье – корсет, нижние юбки из тонкого батиста, верхнее платье из тяжёлого шёлка цвета бургундского вина.

Я старалась не морщиться, когда шнуровка корсета впилась в тело.

Застёгивая у меня на груди пуговички, старшая служанка делала это резко, с каким-то остервенением.

"Она знает" – пронеслось в голове.

Знает, что произошло вчера. Знает, куда подевался конюх.

Выбрасывая пассивную агрессию вместе с каждым движением, женщина безмолвно винила во всём именно меня…

– Вот и всё, – произнесла служанка, развернув меня лицом к зеркалу.

Я ощущала себя фарфоровой статуэткой – хрупкой, изящной, но совершенно лишённой возможности двигаться и дышать полной грудью.

Корсет стягивал тело немилосердно туго, буквально выдавливая воздух из лёгких. Каждый судорожный вдох давался с огромным трудом. Грудная клетка почти не расширялась, сдавленная жёстким панцирем из плотной ткани.

Кажется, служанка затянула шнуровку намеренно сильнее, чем полагалось.

Талия была такой тонкой, что я могла почти полностью обхватить её ладонями. Контраст с пышными округлостями груди и бёдер поражал. Фигура в зеркале напоминала песочные часы – соблазнительные и… совершенно неестественные.

– Вас ожидают в столовой за завтраком, – пояснила служанка, сделав в моём образе несколько последних штрихов, а именно нацепив тяжёлые серьги и массивное ожерелье, больше напоминающее ошейник. Не хватало только поводка, чтобы завершить образ дрессированного животного.

Стало дурно от мысли, что в этом одеянии мне предстоит есть. Боюсь, стиснутый кружевным орудием пытки желудок, просто не сможет вместить в себя еду.

– Меня ожидает… муж? – спросила я.

– Муж? – женщина как-то странно усмехнулась. – Нет, у хозяина с утра появились дела. Хотя… какой он теперь хозяин.

Я вопросительно взглянула на служанку, надеясь получить объяснения. Она перехватила мой взгляд и раздражённо буркнула:

– Не смотрите на меня так, будто ничего не знаете!

Мне отчаянно хотелось оправдаться, сказать, что я и в самом деле ничего не знаю. Может, попросить прощения. Но в глубине души я понимала: мои слова прозвучат лишь пустым звуком. Они не изменят случившегося и не вернут к жизни конюха Лудде.

В комнате повисло тягостное молчание. Мы обе страдали, каждая по-своему – она от утраты, я от собственного бессилия и замешательства.

Когда служанка покинула комнату, я попробовала немного пройтись. Передвигаться в корсете оказалось непросто. Хорошо, что обувь была удобная – простые тканевые башмачки на тонкой подошве. Несмотря на довольно прохладный воздух в комнате, ногам было тепло.

Я повернулась к окну. Скорее всего, дождь закончился вчера ночью, но к утру похолодало настолько, что вся растительность покрылась тонкой серебристой коркой инея. Сад за окном выглядел призрачно и безжизненно: голые ветви деревьев, поникшие стебли цветов, пожухлая трава. Всё застыло в холодном оцепенении.

Открыв окно, я вздрогнула от порыва ледяного ветра. Свежий воздух немного прояснил голову.

С трудом переведя дыхание в тисках проклятого корсета, я решила, что нужно спуститься в столовую. Промедление только ухудшит моё положение. Осторожно ступая по коридору, я внезапно услышала голоса отца, Артейра и ещё одного мужчины.

– Ваши подписи, господа. Здесь и вот здесь, пожалуйста, – деловито произнёс незнакомец.

Послышался шелест бумаг.

– Так, хорошо. Отныне поместье и особняк Алькветтерн находятся в вашем владении граф.

– Благодарю вас, дорогой Адольфус.

– Что вы, это моя работа, – залебезил мужчина.

– Это хорошая сделка, Виктор, – произнёс отец. – Уверен, вы получите больше выгоды от моего титула, чем я от ваших денег и особняка. Моя дочь…

– Насчёт вашей дочери, – резко перебил отца Артейр. – Вы не против, если она немного здесь задержится?

– Я… М-м-м-м… Анна… она. Разве можно оставлять свою молодую жену?

– После случившегося мне нужно всё хорошенько обдумать.

– Виктор, вы ведь не надумали разводиться?! Учтите тогда наш с вами договор…

– Не тряситесь так, граф, – процедил Артейр с убийственной иронией. – Я ведь подписал документы! Или вы боитесь, что ваша безупречная репутация окажется не такой уж безупречной? Впрочем, можете быть спокойны – я человек слова.

– Что ж, господа, – вновь подал голос нотариус, – раз все формальности улажены, позвольте откланяться.

Послышались шаги, и я едва успела юркнуть за угол, когда дверь кабинета распахнулась. Мимо прошествовал полный мужчина в строгом сюртуке, прижимающий к груди увесистый портфель…

Вот и всё. Договор купли-продажи подписан, и теперь я – лишь несколько строк на сухом листе бумаги. Я стала собственностью, товаром, перешедшим из рук в руки, и моё существование отныне сведено к нескольким параграфам юридического документа.

– Так вы выполните мою просьбу? – раздался голос генерала.

– Скажите честно, вы просто хотите от неё избавиться? Если она вам так противна, не проще ли сослать её куда-нибудь подальше?

Что и следовало ожидать – когда все формальности были соблюдены, я стала никому не нужна. Ни отцу, ни новоиспечённому мужу.

Чтоб они оба провалились!

– Это ненадолго, – тем временем продолжил генерал. – Как только улажу дела в столице, немедленно перевезу Анну в поместье Крейтс.

– Лишний рот мне ни к чему, – раздражённо проворчал отец.

– Не беспокойтесь, – голос Артейра стал жёстче. – Я полностью компенсирую все расходы на её содержание. Но запомните – это последняя сделка между нами.

От их цинично-делового разговора мне стало невыносимо тошно. Тошно от собственной беспомощности и унизительного положения, в котором я оказалась.

В отчаянии даже начала подумывать о побеге. Вот только куда я могла податься? Без денег, без связей, без малейших знакомств в этом чужом мире. Да и вряд ли девушка моего положения вообще могла рассчитывать на какую-то свободу.

Нет, нужно всё как следует обдумать и спланировать. Собрать побольше информации, терпеливо выждать подходящий момент.

"Терпи казак, атаманом будешь!" – горько усмехнулась я про себя, до боли сжав кулаки.

Лишь одно теперь я знала точно. Девушку, в чьё тело я попала, звали Анна. Анна Артейр.

За своими мыслями я не сразу поняла, что напряжённый разговор в кабинете подошёл к концу. Послышался быстро приближающийся цокот сапог.

Если нотариус меня не заметил, то Артейр точно учует, как матёрый гончий пёс несчастного кролика, трепещущего в кустах.

Не медля ни секунды, я скользнула в тёмную нишу, спрятавшись за массивной бархатной портьерой. Сердце бешено колотилось о рёбра, а проклятый корсет, казалось, сжимался всё сильнее.

Шаги приближались. Сквозь узкую щель между пышными складками ткани я разглядела фигуру, облачённую в военный мундир.

Артейр двигался размеренной и уверенной походкой, но вдруг замедлил шаг прямо напротив моего ненадёжного убежища. Ледяная дрожь пробежала по спине. Его присутствие буквально наэлектризовало воздух. На долю секунды мне почудилось, что он уже почуял мой страх и вот-вот обернётся.