Красная земля (СИ) - Волков Тим - Страница 25

— Самогон вечером — по две стопки, — это уже заговорил надсмотрщик Ахмет. — Не дай Боже, увижу кого сейчас пьяным. Сами знаете — долю снизим враз! Ну, что расселись? Давайте, работайте! Кольша, Никита — в дальний раскоп, ты, Силяй, рядом с ними. Доходяги! Вы по старым пройдитесь, мало ли, что забыли-попустили. Да смотрите у меня! Попробуете чего закрысить — мало не покажется! Еще раз всем говорю.

— Да знаем, знаем, Ахмет.

— Слышь, Ахмет… А чего эти-то в бараке бездельничают?

Услышав такие слова, пленники сразу насторожились. Разговор явно зашел про них.

— Пусть бы поразмялись, глину бы на отвал потаскали. Глядишь, больше бы за сегодня сделали. Михаил бы рад был.

Иван Палыч напряжено прислушивался…

Силяй! Это предложил Силяй! Так, может, не все так плохо с этим деревенским парнем?

— Миха такого не приказывал, — задумчиво протянул надсмотрщик.

— Так он вообще никаких распоряжений не оставил! — рассмеялся Силяй. — Торопился очень. Вот и про этих — забыл. Да что им там сидеть-то? Парни крепкие, пусть хоть пользу приносят.

— А ну, как в побег рванут? — Ахмет все же осторожничал, но, уже и не возражал.

— В побе-ег? Тю! Как отсюда сбежишь-то? Разве что на свою погибель.

— Но, они-то про фугасы не знают, — резонно заметил амбал.

Снова смех:

— Как же не знает? Я слыхал, как Вася доктору про то говорил. — Барак-то — щелястый. Кажное слово слыхать. О! Слышишь — стонет? Ну, решай… А я — в яму!

С минуту все было тихо. Лишь слышались отдаленные удары кирки или лопаты… Неужели, Силяй не уговорил?

Чу! Вот и шаги… Уверенные, по-хозяйски неторопливые.

Скрипнул засов. Дверь отворилась и на пороге возникла дюжа фигура надсмотрщика:

— Выходи!

Ударило в глаза осеннее солнце. Узники зажмурились.

— Э, не вздумайте мне тут спать! — хмыкнул бритоголовый. — Сейчас будете работать. Ведро, носилки видите? Вперед! Мусор от ям таскать во-он туда, в отвал.

Ахмет указал хлыстом на самый дальний угол «раскопа», там сразу же за забором виднелись какие-то непроходимые заросли и слышно было, как журчала река.

— О том, что отсюда не убежать, вы знаете, — усмехнулся надсмотрщик. — Еще раз говорить не буду. Работайте! Станете филонить — отведаете хлыста. Будет все хорошо — вечером покормим.

Абрек неожиданно улыбнулся, показав крепкие желтые зубы:

— Покормим, покормим. Слово!

Ничего не поделаешь, узники взялись за работу. Родин с Романом Романычем взялись за носилки, доктор же поднял дырявое ведро.

Работа оказалась простая, но довольно тяжелая — нужно было выносить выброшенный из ям отвал — обломки кирпичей, щебень прочий мусор. Поначалу пришлось несладко, но потом ничего, втянулись. Да и все-таки — солнышко, природа — красота! И, самое главное — можно много чего рассмотреть, прикинуть…

Силяй и все крепкие мужики работал под землей, а пара доходяг с потухшим взором понимали на веревке ведерко с мусором. По всему чувствовалось — кладоискательство здесь было поставлено с размахом, так, чтобы не упустить даже самую мелочь.

Интересно, что же, работнички не воровали, не утаивали? Честные такие трудяги… Доктор усмехнулся, поднимая ведро. Верится с трудом! Пару-тройку золотых монет вполне можно спрятать. В поясе, под подкладкой, да в том же картузе вынести. Вынести… А что дальше? Все живут вместе, в бараке, и, наверняка, друг за другом следят. А потом начальству докладывает. Вернее, закладывают. Каждый на соседа своего стучит. Что ж, схема рабочая. Чувствуется рука опытного организатора… Рябинин? Ну, Бог весть, Бог весть…

За забором, в зарослях облетевшей ивы, росла кривая сосна, за которой — хорошо было видно — блестела река. Та самая, где некогда рыбачил несчастный бедолага Фома Егорович…

Ахмет не обманул — вечером пленников покормили. Абрек лично выдал им сухари и нарезанное толстыми ломтиками сало. И снова закрыл дверь на засов. Ну, а как же!

Стемнело… Видно было, как догорал костер.

— Ну? — подкрепившись, негромко спросил Иван Палыч. — У кого какие будут предложения?

— Там, за забором — дерево! Ну, сосна… — Родион сглотнул слюну — волновался. — Мы в деревне… у нас… у нас прыгалка была, ну, на речке. Веревка с палкой к деревине привязана… Уцепишься за палку, разбежишься с обрыва — и в воду! Красота. Вот, думаю, и здесь бы так. Веревку я уже присмотрел…

— Авантюра! — хмыкнул Роман Романыч. — Ну, допустим, прыгнем мы в воду… Ноги судорогой сведет — и привет. Холодно. Чай, не лето. Да и, коли выберемся на берег — что, так мокрыми и пойдем? Костер-то не развести — вдруг заметят? Да и как идти — ночью-то? И эти тоже… утром увидят, что нас нет. Обязательно погоню вышлют!

Доктор легонько кашлянул:

— Погоню — да, вышлют. Однако, и нас, наверняка, уже ищут. Товарищ Ар… Сергей Сергеевич, Пронин… и все прочие. Думаю, если они услышат шум… выстрелы… Но, да — тут как повезет… Тсс!

Снаружи послышались чьи-то осторожные шаги. Кто-то подошел к двери… отодвинул засов…

— Спите, бедолаги?

Голос показался знакомым…

— Силяй!

— Тихо, Родя! Я это, я… Уходить вам надо, парни. Сегодня, сейчас.

Шепот Силяя звучал как-то зловеще и немного безнадежно.

— К утру Михайла вернется — и вам не жить. Ну, день-два… До расчета. Ахмет сегодня стакан хватанул — разговорился. Сейчас, как убитый, спит. Да все…

— Уходить? — настороженно переспросил Иван Палыч. — Куда? Под фугасы?

В темноте послышался тихий смех:

— Ну, я ж не такой дурак-то! Кумекаю. Как-то Михайла мене с сбой на станцию взял — кое-что поднести… Так же вот, ночью. Он — впереди, я — сзади. Вышли… Потом зачем-то постояли немножко… он все на часы смотрел. Серебряные у него — «Буре». Я так думаю — время точное выжидали. А потом пошли. Двадцать шагов по тропике, а потом резко свернули направо, в заросли. А дальше — точно на Полярную звезду. Ночка-то была, как сейчас, ясная… Ну, что сидите-то? Досточку выломайте… будто бы — сами…

— Так ты что же, с нами не пойдешь? — прошептал Родион.

Ночной гость ухмыльнулся:

— Не-а. Дождусь деньгов! Михайла — мужик честный, не обманул ни разу. И сейчас не обманет! Ему ни к чему.

— Уверен?

— Ну да. Говорю же — честный!

— Да тут же кругом болезнь, зараза… Как ты не понимаешь? — неожиданно вспылил доктор. — Вы все под смертью ходите! Уходи с нами, парень.

— Сказал — нет!

— Ну, как знаешь…

Выломав гнилые доски, узники выбрались на улицу. В звездном небе ярко светила луна.

— Повезло вам, — усмехнувшись, оглянулся Силяй. — Во-он, у калитке — доски. Засов не трогайте, переберетесь через ограду… Ну, с Богом!

— Спасибо, Силяй! — прощаясь, Родион поблагодарил за всех. — Век помнить будем.

— Ни-ишто! — негромко хохотнув, парень сдвинул картуз на затылок. — Помните — двадцать шагов по тропе. Потом вправо — на Северную звезду… Да, Родя… Коли выберетесь, Олене поклон передай. Знаю — замуж еще не вышла… Скажи, скоро Силяй в гости заявится. Не голь-шмоль — а с большими деньгами! Мельницу на те деньги поставлю… Эх, заживем! Тсс! Кого там черти носят?

Рядом из барака, шатаясь, выбрался бородатый мужик. Зыркнул глазом, рыгнул, да, зайдя за угол, принялся громко мочиться…

— Идите уже! Я его отвлеку…

Перебравшись через ограду, беглецы выбрались на тропу. Луна скрывалась за кронами высоких деревьев, так что пробирались почти что наощупь.

— Раз, два… десять, — Родион считал шаги.

— Интересно, какие у него шаги? — промолвил Роман Романыч. — Такие, как у тебя? Или — длиннее… короче?

— Такие же, — отозвался селянин. — Роста-то мы одинакового… Двадцать! Все. сворачиваем… И где тут Северная звезда?

Иван Палыч посмотрел в небо:

— Вот — Большая Медведица… мысленно проводим линию… Вот!

Пошли… Под ногами хрустели какие-то сучки и шишки, еловые ветки так и норовили ударить в глаза. Вот совсем рядом вспорхнула какая-то ночная птица… полетела, заухала утробно…

— Черт, филин! — выругался Родион. — Напугал, гад…