Придворный Медик (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 12

— Рад, что вы наконец-то сказали то, что действительно думаете, — произнёс я. — Мне нужна эта работа, и я действительно хочу лечить людей. Вы говорите, что сильно загружены пациентами. Так в чём проблема? Отдавайте мне половину своих людей. И работа сократится вдвое.

— Половину? — усмехнулся Гаврилов. — Ну вы загнули! Нет, Павел Андреевич. Четверть.

— Треть, — ответил я.

— Мы не на рынке, чтобы торговаться, господин Булгаков.

— Треть пациентов, и я продолжу помогать вам с протоколами. Но частично, — продолжил настаивать я.

— Кстати, как вам вообще удалось провернуть такое? — нахмурился Гаврилов. — Вы упоминали, что опыт работы у вас уже есть. Но… Вы сделали так, чтобы орден не смог даже прикопаться. А они, поверьте мне на слово, цепляются за любые мелочи. Так что ответьте — как?

Ох, знал бы он, сколько раз я сам лично выступал в роли проверяющего. Мир тут, может, и магический, но система здравоохранения практически такая же.

— Со стороны ошибки видно лучше. У меня взгляд не замыленный. Воспоминания после академии ещё свежие. Поэтому правки внести было не трудно, — частично солгал я.

Судя по взгляду, мой ответ наставника устроил. Хорошо, хоть копать дальше не будет.

— Ладно, — заключил Гаврилов. — Сойдёмся на трети. С завтрашнего дня начнёте принимать пациентов. Только договоримся сразу. Если будете сомневаться насчёт диагноза или лечения — сразу же обратитесь ко мне.

— Хорошо, но у нас остаётся нерешённым вопрос с моим кабинетом.

— А что вас не устраивает? Мы же выделили вам помещение, — сказал Гаврилов.

— Я — неприхотливый. Мне работать без света и в пыли нетрудно, — произнёс я. — Но в мой так называемый кабинет ни один пациент не поместится. И думаю, что вряд ли кто-то из придворных будет рад, что ему оказывают помощь в таком помещении.

— Вы, видимо, пока что не до конца поняли, кого вам придётся лечить, — ответил Гаврилов. — За мной закреплены слуги, работающие за пределами дворца. Садовники, уборщики, механики. Им к таким условиям не привыкать.

На работе, может быть, и нет. Но я готов поспорить, что живут эти люди не хуже нас. При дворе обычно условия проживания у всех достойные. Похоже, Гаврилов просто не горит желанием делиться со мной своим кабинетом.

— Мы же не хотим, чтобы кто-то из них написал жалобу, верно? — спросил я. — Давайте лучше поделим приёмный день. Два часа принимаю я, а остальные четыре — вы. Разумеется, здесь — в вашем кабинете.

Упоминание потенциальных жалоб сразу же поменяло мнение Гаврилова о пригодности моей каморки.

— Хорошо, давайте так и поступим. И у меня появится возможность приходить на работу чуть позже, — произнёс он.

Но свою мысль закончить так и не успел. От разговора нас отвлёк шум в коридоре. Будто снаружи скопилась целая толпа пациентов.

— Ничего не понимаю, — нахмурился Евгений Кириллович. — Что там происходит? Приёмные часы уже подошли к концу!

Мой наставник вышел в коридор, исчез на пару минут, а затем вернулся, и на его физиономии вновь появились признаки гнева.

И что-то мне подсказывает, будто злится он на меня. Похоже, сработал мой запасной план защиты от увольнения.

— И как это понимать, Павел Андреевич? — сложив руки на груди, спросил он. — Почему в коридоре стоят пять человек, которые якобы явились к вам на приём?

Значит, Анна Николаевна Шолохова, которую я вчера лечил от герпеса, всё же сдержала своё слово. Изначально я планировал, что она пришлёт ко мне своих знакомых, и это принудит Гаврилова дать мне добро на приём пациентов.

Затем план изменился. И я ожидал этих людей, чтобы сохранить своё рабочее место. Какой смысл увольнять востребованного лекаря?

Но обе проблемы уже решены, и теперь появление этих пациентов — это лишь соль на рану Гаврилова.

— Понятия не имею, откуда они взялись, Евгений Кириллович, — пожал плечами я.

Но он прекрасно понимал, что я вру. Только сил спорить со мной у наставника уже не осталось.

Гаврилов закатил глаза, затем подорвался с места к своему шкафу и принялся скидывать халат.

— Значит так, Павел Андреевич, сегодня ваш пробный полёт. Я ухожу домой. Ключи от кабинета оставляю вам, — переодеваясь, говорил наставник. — Все сегодняшние консультации внесите в компьютер, я завтра с ними ознакомлюсь. Ключи верните в регистратуру! Смотрите домой их не унесите.

Он меня совсем, что ли, за слабоумного держит? Впрочем, меня его мнение не сильно беспокоит. Скоро он поймёт, что я могу лечить пациентов не хуже него.

Гаврилов покинул свой кабинет, я расположился за его столом и наконец-то почувствовал это приятное ощущение предстоящего приёма. Всё-таки я добился своего. Даже быстрее, чем думал.

Что ж, начнём!

И я крикнул:

— Кто первый, проходите!

— Ведите следующего! — прокряхтел главный дознаватель Биркин, а затем постучал себя кулаком по груди и громко откашлялся. — Проклятая мокрота!

Чувствовал Аристарх Иванович себя отвратительно, как и всегда. Ему было всего тридцать пять лет, но своё здоровье он посадил уже давно. Всему виной патология лекарской магии, с которой он родился.

Отец всегда относился к Аристарху как к бастарду, поскольку вся семья владела лекарской магией, а его младший сын… управлял ей несколько иным образом.

Несмотря на изувеченные магические каналы, он всё же устроился работать в клинику, но так и не смог вылечить ни одного пациента. Каждый, кто попадал к нему на приём, покидал кабинет ещё более страдающим, чем ранее.

Однако он смог найти место, где мог с лёгкостью раскрыть все свои таланты. Кто может каждый день мучить и истязать людей? Конечно же имперский дознаватель. Врагов у государя много, а тайн они скрывают ещё больше.

В камеру, которая служила Биркину кабинетом, завели скованного Антона Шутова. Убийцу, которого совсем недавно поймали на территории императорского двора.

— Ах! Антошка! — улыбнулся Биркин. — Я уже совсем забыл, что назначил тебе повторный приём. Ну, расскажешь мне что-нибудь новое?

Шутов лишь медленно помотал головой. Зелья, которым накачал его Аристарх, всё ещё действовали. Соображал пленник туго, но стоило ему осознать, что его снова привели в пыточную камеру, как его сознание тут же протрезвело.

— Я ведь сказал вам, что больше ничего не знаю! — воскликнул Шутов. — Вы ведь давали мне зелья! Значит, должны понимать, что я уже выложил всё подчистую. Так зачем же меня ещё и пытать?

— Тихо! — рявкнул Биркин и воспользовался лекарской магией, чтобы повредить сухожилия Шутова. Убийца рухнул на колени. Всё его тело трясло. Аристарх понимал, что его пленник уже тысячу раз пожалел, что взялся за убийство Булгакова.

И Биркин упивался его сожалениями, как дорогостоящим вином.

— У меня к тебе остался всего один вопрос, — сказал Аристарх и присел напротив Шутова. — Меня очень заинтересовал тот шрам, который ты мне описал. Скажи ещё раз, как он выглядел?

— Ш-шрам на шее у Булгакова? — уточнил Шутов.

— А у кого же ещё, чёрт тебя подери⁈ — прокричал Биркин. — Шрам! Как он выглядел⁈

Интерес Аристарха был исключительно научный. Он знал о шрамах всё. За время своей службы в роли дознавателя ему довелось повидать шрамы всех мастей. Но то, что описал Шутов, его особенно заинтересовало.

Он даже не стал вносить в протокол информацию об этой отметине на теле юного лекаря. Не захотел делиться этими знаниями со службой безопасности. И на то была своя причина.

— Шрам проходит прямо под гортанью, — начал описывать Шутов. — Судя по форме рубца, он очень глубокий. Я ещё удивился, когда мне прислали описание цели. Не бывает таких шрамов у живых людей. Но у Булгакова такой и в самом деле есть.

— Значит, ему пересекли трахею? — возбуждённо щёлкая пальцами, спросил Биркин.

— Д-да, — кивнул Шутов.

— И сонные артерии?

— Скорее всего. Я не уверен.

— Хм… — Биркин вскочил со стула и принялся ходить взад-вперёд по своей пыточной камере. — Интересно…