Ситцев капкан - Небоходов Алексей - Страница 10

– Здесь всё просто, – сказала Маргарита, достав из сумки бухгалтерскую книгу и щёлкая по её корке лаком своих когтей. – Принимаете заказы, регистрируете их в журнале, разбираетесь с инвентаризацией и следите, чтобы клиенты не лапали витрины. Если кто-то из местных придёт с претензией, зовите меня. Если с угрозами – зовите сразу маму. Вопросы?

– Один, – сказал он, смотря прямо ей в лицо. – А если я не справлюсь?

– Тогда вас уволят, – отчеканила она. – И поверьте, здесь это делают профессиональнее, чем в Москве.

София уже стояла у витрины, ловко перебирая в руках планшет и периодически отрываясь, чтобы позвонить кому-то – но делала это с такой грацией, что любой звонок казался приглашением на свидание, а не сделкой. Она скользила по магазину, как домашний кот по паркету: ни единой шерстинки, ни одного лишнего движения, но внимание ловила моментально.

– О, новенький, – сказала она, когда Гриша оказался на дистанции слышимости. – Как впечатления от нашего мавзолея?

– Скорее пантеон, – парировал он.

София засмеялась, звонко и даже немного по-детски, – казалось, смех этот был прописан у неё в резюме как основное средство коммуникации.

– Не слушай Маргариту, – сказала она, прижимая телефон к щеке. – Здесь все проще, чем кажется. Главное – не путаться под ногами и не портить воздух.

– Пока держусь, – ответил Гриша.

София, не сбавляя темпа, вписала его в свой список приоритетов и тут же забыла о нем до следующего раза. Она делала вид, что занята только собой, но изредка бросала в его сторону быстрые взгляды – как охотник, который уже нашёл подходящий объект, но не хочет вспугнуть добычу.

Лиза возилась с подносом, на котором лежали рассыпанные броши, серьги и пары каких-то древних булавок. Она тщательно протирала каждую вещь, как будто это был последний шанс вернуть утраченную роскошь. Гриша заметил: она каждый раз украдкой смотрела на него, будто проверяя, насколько у неё получается делать всё по уставу.

– Привет, – наконец сказала Лиза, когда они остались наедине в дальнем углу.

– Привет, – откликнулся он.

– Если у тебя появятся вопросы… – она замялась, – можно спрашивать у меня. Я давно тут работаю, – с этими словами она чуть покраснела, но продолжила: – Просто мне нравится помогать.

– А мне нравится слушать, – сказал он, – так что ты попала по адресу.

Она улыбнулась и вдруг перестала быть прозрачной: в её глазах мелькнула какая-то неожиданная сила, которой, казалось, не хватало Маргарите и Софии вместе взятым.

Пока Лиза перебирала украшения, он отметил: её руки были сухие, с чуть обкусанными ногтями, и она всё время ёрзала на месте, будто готовилась к бегу на короткую дистанцию. Каждый её жест был экономичен, но в нем чувствовалась наработка – не меньше года у этих витрин, не меньше сотни сданных на реализацию цепочек.

В этот момент из кабинета выглянула Елена. Она стояла в дверном проёме, как директор школы перед выпускным балом: взгляд – строгий, но без истерики, осанка – совершенная, руки сложены перед собой так, что не поймёшь, то ли она молится, то ли готовит список на увольнение.

– Как успехи, Маргарита? – спросила она, не глядя на дочь, но та сразу выпрямилась, будто получила электрический разряд.

– Всё по плану, – отрапортовала Маргарита.

– Молодец. А вы, Григорий, – обратилась Елена, наконец переводя на него взгляд, – нашли своё место?

– Пытаюсь, – сказал он, не склоняя головы, но и не наглея.

– Хорошо, – кивнула Елена и на секунду исчезла за дверью, как будто даже не существовала до этого момента.

Внутри у Григория что-то щёлкнуло: он почувствовал себя не новичком, а частью механизма, который давно работает без сбоев, и его участие – это просто новый винтик, который быстро притрётся к остальным. Он стоял за прилавком, рассматривал отражения в стекле, думал о том, как странно сплетаются судьбы людей и украшений: кто-то оставляет здесь фамильное серебро, чтобы выручить деньги на похороны; кто-то – покупает дешёвую цепочку, чтобы сделать подарок девушке, а кто-то просто приходит сюда, чтобы погреться у витрины и почувствовать себя важным.

Он заметил, что София не столько обзванивает клиентов, сколько собирает сплетни и выводит их на чистую воду. Маргарита же была занята чистым насилием: она тасовала бумажки, проводила инвентаризацию, по-хозяйски расставляла акценты и всё время подчищала за другими, как будто боялась, что без её контроля всё развалится в три дня.

Лиза постепенно стала оживать, и теперь её руки двигались с уверенностью. Она даже время от времени бросала в сторону Гриши короткие вопросы – о погоде, о том, что лучше есть на обед, даже о московских пробках, как будто и правда хотела узнать, как там, "у них".

В салоне не было случайных покупателей: каждый, кто входил, был либо постоянным клиентом, либо сразу же попадал под подозрение. Женщина в меховой шапке и пальто с золотыми пуговицами подошла к витрине, быстро пробежалась взглядом по ассортименту и без лишних слов спросила, можно ли посмотреть кольцо с бирюзой. Лиза сняла его с подставки с ловкостью иллюзиониста, положила на бархатный поднос, а женщина надела его на палец, посмотрела в зеркало и сказала:

– Не подойдёт, – голос у неё был прокуренный, с хрипотцой, как у людей, которые никогда не соглашаются на меньшее.

– А что не так? – осторожно поинтересовалась Лиза.

– У меня рука крупнее, чем у вас. Это кольцо для детей, а я уже давно не ребёнок.

Она бросила взгляд на Гришу и улыбнулась краем губ: так смотрят хищники, которые давно вышли на пенсию, но всё ещё помнят вкус крови.

– А у вас, молодой человек, какой размер? – спросила она.

– Никогда не мерил, – честно ответил он, – но готов рискнуть.

– Вот так и надо жить, – сказала женщина и, не купив ничего, вышла из салона, оставив после себя запах дорогого табака.

Гриша отметил, как быстро Лиза вернулась к своей работе, не выказывая ни разочарования, ни раздражения.

К обеду магазин наполнился тихим гулом: София всё чаще перебрасывалась фразами с воображаемыми друзьями, Маргарита устраивала микросовещания у кассы, а Лиза ходила между витринами так, будто патрулировала улицы мирного, но постоянно живущего под угрозой нападения, города.

В какой-то момент в салон зашёл мужчина в потрёпанном пальто, с лицом актёра второго плана и руками, которые выдали в нём бывшего токаря или сантехника. Он подошёл к прилавку, долго рассматривал ассортимент, а потом попросил показать серебряный браслет.

– Для кого выбираете? – спросила Лиза.

– Для жены, – сказал мужчина. – Завтра годовщина.

Он надел браслет на ладонь, посмотрел, как он блестит в свете, и вдруг спросил:

– А вы счастливы, что работаете здесь?

Лиза замерла, словно не ожидала такого вопроса.

– Наверное, да, – сказала она. – Но если бы я знала, что можно выбирать…

Она не закончила, потому что в этот момент к ним подошла Маргарита.

– У нас очередь, – сказала она мужчине с подчеркнутой вежливостью.

– Уже выбрал, – отозвался он и, не торгуясь, отдал деньги за браслет.

Маргарита проводила его взглядом до самой двери, потом повернулась к Лизе:

– Не забывайся, – сказала она, – здесь мы не про счастье.

Гриша слышал всё это и мысленно отметил: в этом доме никто не про счастье, но каждый про выживание. Он почувствовал, как у него за спиной похрустывает кресло – Лиза всё ещё перебирала украшения, но теперь делала это медленнее, будто каждое движение сопровождалось внутренним монологом.

Он поймал её взгляд и понял: она оценивает его не хуже, чем он – её.

– Ты не похож на них, – сказала Лиза, когда Маргарита отошла к кассе.

– А на кого похож?

– На человека, который не боится быть лишним.

– Может, я просто не понял, что бояться уже поздно, – ответил он.

– Это самый страшный тип, – сказала Лиза. – Такие обычно либо выживают, либо уходят первыми.

В этот момент на пороге появилась Вера – молодая женщина с телефонным голосом и прической "облегчённая вечность". Она моментально оценила ситуацию и с первого взгляда поняла, кто тут кто.