Шурик 1970 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 2

За дверью раздались шаги и женский голос спросил: «Шурик, ты там скоро?»

Глава 2. Попадалово

— Шурик! Ты долго еще? Я опаздываю на репетицию! — повторил голос из-за двери нетерпеливо.

Дверь открылась, сразу стало светлее. В ванную заглянула женщина в бигуди. Лица ее я не разглядел — какое-то размытое пятно. Это что, близорукость? У меня проблемы со зрением? Но по голосу женщина вроде молодая.

— Шурик, а чего это ты разлегся?! — строго спросила она. — И чего темно так? Опять пробки?! Нет, я от этого точно с ума сойду! То в стенку долбят, то дрелями жужжат, то пробки выбивает. И это — благоустроенное жилье в центре? А у меня репетиция! Шурик, хватит валяться! Одетый, в кедах, в ванной! Да еще в темноте! Иди, включай свет!

Женщина, продолжая причитать, удалилась на кухню, видимо, к засвистевшему чайнику. Я, еще не пришедший в себя от потрясения, все-таки сообразил, что лежать дальше в ванной и вправду глупо. Нужно врубить логику. Что там со светом? Кажется, я копался отверткой вот в этом котле и устроил короткое замыкание. Теперь свет нужно вернуть.

Но возникла проблема — зрение. Все вокруг было какое-то расплывчатое. Если я — Шурик, у меня должны быть очки. Ведь Шурик в кино везде в очках. Даже когда он спал в мешке во время турпохода. И где они? Не наблюдаю…

Приподнявшись, я выглянул из ванны. Бинго! Предмет, похожий на очки, лежал на кафеле около прямоугольного объекта белого цвета. Не иначе как стиральная машинка. На панели никакого намека на электронику, какие-то пластиковые клавиши и размытое название.

Я выбрался из ванны, аккуратно поднял очки. Убедился, что целые, без трещин, водрузил их на нос. Мир сразу обрел четкость, а предметы — резкость.

Не без опаски я толкнул дверь и вышел в коридор. Совершенно незнакомая мне квартира... Причем, в стадии ремонта. Около оштукатуренных стен лежали рулоны обоев в мелкий дурацкий цветочек, пакеты с сухим клеем и кисти на длинных ручках. Я щелкнул выключателем — лампочка в коридоре тоже не светилась. Все ясно, действительно пробки, надо лезть в щиток. Он, надо думать, на лестничной клетке.

Выйдя на площадку, я осмотрелся, но щитка не обнаружил. Как так? И где же щиток? Попробовал припомнить начало фильма про Ивана Васильевича. Там щиток был на первом этаже — точно! А я на каком? Седьмом? Однако! Придется спускаться. Не забыть бы только, какая у меня квартира. Я обернулся на свою дверь — квартира № 20. И если это — квартира реального Шурика, то соседняя дверь должна принадлежать стоматологу Шпаку. Ну да, у них же и балконы соседние.

Я прихватил ключи со специального крючка под зеркалом в прихожей и тут увидел в углу стремянку. Точно! В кино Шурик копался в щитке стоя на стремянке.

Семь этажей вниз по лестнице. В подъезде прилично, чистенько, на площадке меж этажами внешняя прозрачная стена из стеклянных кирпичей. Кажется, это называется стеклоблоки.

Стремянка реально пригодилась, с пробками я справился быстро. Пробки были обычные, из керамики. Я щелкнул эбонитовым тумблером — сразу же загудело в лифтовой кабине. Я уже закрывал щиток, когда услышал за спиной шаги. По лестнице спускался… стоматолог Шпак. Он! Точно он!

Шпак приветливо мне кивнул:

— Прекрасное майское утро, Александр Сергеевич, не правда ли? Погода просто шепчет! Как здоровье вашей очаровательной супруги? С нетерпением жду субботы, чтобы наконец-то снова увидеть ее на экране.

Тут он заметил открытый электрощиток и посмотрел на меня уже неодобрительно.

— А я смотрю, лифт не работает. Пришлось спускаться пешком. Что-то серьезное?

Я мотнул головой, соображая, что имени Шпака не помню.

— Все нормально! Все работает! А утро да, утро удалось.

Шпак посмотрел на часы, стряхнул пылинку с рукава замшевого пиджака и заспешил на выход.

Всякие сомнения отпали. Он назвал меня Александром Сергеевичем. Если это и розыгрыш, во что я больше не верил, то чудовищный! Артист Этуш ведь умер, а такого двойника еще попробуй найди. Значит, я или сплю, или окончательно рехнулся. Других версий пока нет.

Что было делать? Я решил вернуться в квартиру. Зашел в кабинку, нажал седьмой этаж, прокатился на лифте. Дверь в квартиру легко открылась, в коридоре уже горел свет, из-за дверей ванной комнаты журчало водой. Там еще и пели приятным голосом песенку про январскую вьюгу. Супруга принимала душ?

Ага! Самое время осмотреться. Я прошел на кухню. Тесно, конечно, но чистенько, уютненько. В углу большой холодильник, на столе две чашки кофе. Одна полная. Надеюсь, для меня? Я попробовал. Гадость какая! Кофе что, растворимый? Ну да, вон баночка на столе. Тут же стояла жестяная коробка чая «со слониками» и печенье «Юбилейное».

Я прошел в комнату, в которой все носило следы недавнего заселения и срочного ремонта. Обои уже наклеены, а вот новая люстра лежала на кресле. И большая банка белой краски на подоконнике. Хотел выйти на балкон, посмотреть «Лепоту», но балкон был забит какими-то рулонами, кистями и банками с краской. Я выходить передумал, огляделся в зале.

На стенах, заклеенных светлыми обоями в полосочку — большие портреты молодой женщины в разных видах. Она! Актриса Селезнева! Жена Шурика из «Иван Васильевич меняет профессию». И одновременно — подружка из «Операции Ы». Только там она была Лида. А актриса — Зина. Как так? Хрен разберешься! И еще фото Зины в школьном платье с белым фартуком. Тут же наше семейное фото в загсе. Ну как наше... Шурика.

Тем временем шум воды в ванной стих, послышались шлепки босых ног. Зина появилась в комнате абсолютно голая! Только в косынке поверх бигуди. Видимо, супруга очень беспокоилась о прическе.

Совершенно меня не стесняясь (а чего стесняться — я же муж), Зина подошла к шкафу и начала чего-то искать на полках. А фигурка у нее очень даже, талия, попка такая округлая…

— Шурик, как с окном закончишь, принимайся сразу за балкон, — сказала она, не отрываясь от поисков. — И из дому сегодня ни шагу! Открытка пришла, сегодня телефонный мастер может прийти. Замерять будет и устанавливать. Гостинец для него — в холодильнике.

Зина натянула белые трусики, предложила застегнуть ей лифчик на спине. Посмотрелась на себя в трюмо, кажется, осталась довольна. Только потом обратила внимание на меня.

— Ой, бедненький! У тебя огромная шишка на лбу. Это когда упал, да? Надо приложить что-то холодное. Там в морозилке курица лежит потрошеная. Курицу приложи. Она замороженная. Но балконную дверь обязательно нужно сегодня закончить.

— Погоди, как это из дому ни шагу, — сказал я, пытаясь как-то выяснить свое место службы, — а если мне с работы позвонят?

Сказал и сразу замолчал. Это был не мой голос, а Шурика из кино. Ожидаемо, конечно, но пока непривычно.

— Куда позвонят, глупенький? — сказала Зина, выбирая платье в шкафу. — У нас и телефона пока нет! И вообще, ты же в творческом отпуске. Заработался ты, Шурик! С ума сведут тебя твои формулы. Умственную работу нужно умело чередовать с физическим трудом. Правильно? Так что балкон сегодня обязательно покрась!

Зина надела красивое красное платье, едва скрывавшее ее округлые бедра. Быстро выбрала сумочку в цвет. Снова посмотрелась в зеркало, повернулась ко мне, чмокнула в щеку.

— Фу! Зарос, как обезьяна! Побрейся немедленно! До вечера!

Я остался один. В чужой квартире, в чужом мире, в чужом теле очкастого, белобрысого Шурика. Студента, собирателя народного фольклора. Хотя нет, студент и фольклор — это раньше было, до свадьбы. А в «Иване Васильевиче» Шурик вроде уже молодой ученый. Там он женат и при собственной квартире в центре. Вот и у меня золотое обручальное кольцо на пальце имеется.

Я приказал себе успокоиться и принялся анализировать ситуацию. Допустим, это просто кошмарный сон. И что в этом случае делать? Ущипнул себя за руку. Больно. Но не помогло.

Констатирую: меня странным образом вырвало из привычного мира. Причем вырвало в тот самый момент, когда проект, на которым я работал, был так близок к воплощению. Почему именно сегодня?! Нет ответа.