Пламя на двоих (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 48

— Ох, как это было бы круто… — мечтательно выдохнул Рони.

— Точно мы этого не узнаем, пока не появится человек, который соберет все три знака, — ответил Денфорд. — Но они есть лишь по отдельности.

— Все же странно, что легендарный аркан достался девчонке, — завистливо прошептали с задних рядов, но профессор расслышал.

— Ничего странного, — отрезал он. — Для драконьей крови пол не имеет значения. Есть теория, что один из легендарных королей-драконов был женщиной. Аркутан. Его, или ее, рисовали с длинными красными волосами, а тело изображали довольно изящным. Красноперые считают этого короля своим предком. У них издревле ценится рыжий цвет волос, как знак особого благословения.

Все снова посмотрели на меня.

— Что? — недовольно спросила я. — Как будто я одна рыжая.

— Вивиана, прости за досужее любопытство, — начал профессор. — Я не нашел информации в твоих документах. Ты не знаешь, кто твой отец?

Я пожала плечами. Мать говорила о нем с неохотой. Какой-то рыжий дозорный, случайно заехавший в наш городок. Быстрая бурная связь, и вот она я.

— Иногда знаки передаются по наследству, — пояснил профессор свой интерес. — Вот как у Яниса из левого гнезда. В их семье все со щитами.

— А у нас — с когтями, — подтвердил Коготь.

— В нашей семье пламя, — сказала Берта. — Правда, у меня всего лишь искра...

— А я не знаю, кто мой папаша, — признался Иней.

— Видимо, тоже какой-то отморозок, — прокомментировал Глас.

Иней вскочил, Рони схватил его за рубашку, пытаясь удержать, профессор оказался между рядами парт. Все загалдели, требуя то ли драки, то ли извинений, а я механически нарисовала на листочке знак чешуи. Раньше я подумывала о том, чтобы найти отца, но не всерьез. Я даже имени его не знала. Маме он назвался Риком, и это мог быть и Эрик, и Ричард, и Фредерик. Но если он был обладателем чешуи, то круг резко сужался.

— А ну успокоились! — прикрикнул профессор Денфорд. — Вы же элита нашей страны! Избранные, не побоюсь этого слова. А такими тупыми вспышками агрессии вы только раскачиваете лодку.

— Какую еще лодку? — нахмурился Коготь, и профессор тяжко вздохнул.

— Я говорю о самоконтроле, — терпеливо пояснил он. — Сейчас мы наглядно видим полное его отсутствие.

— Да я б влепил ему пару затрещин — и только, — возмутился Иней. — Все под контролем!

— Драконья кровь слишком легко поддается соблазнам, — покачал головой Денфорд.

Так и есть. Вчера, на балконе, я поддалась. Если бы Элай решил зайти дальше, я бы не смогла отказать. Стыдно признаться, но в глубине души я винила маму в том, что она оказалась такой слабой, что отдалась практически незнакомцу. Теперь я ее понимала. Если ее целовали так же страстно и нежно, то не было никаких шансов устоять.

— А ведь Драхас, не смотря на некую запущенность, отличное место для молодняка, — продолжал профессор. — Минимум искушений!

— Угу, на всю крепость три девки, — угрюмо произнесли с задних рядов.

— И жратвы вкусной нет, — подхватил один из толстяков-братьев.

— Да и алчность не потешишь, — добавил Хвост. — На нашу стипендию только и погулять раз в месяц в Айдане.

— Тем не менее вы умудряетесь давать порокам слабину, — припечатал профессор. — Достаем листочки!

— Опять… — заныли все хором.

— Сочинение на тему «Как важно держать в узде внутреннего дракона», — Денфорд обвел аудиторию взглядом. — А кто плохо напишет — на кухню на три дня.

— Да за что? — вновь взвыли парни.

— Чтобы вы понимали: все имеет последствия, — закончил он.

После урока я подошла к кафедре, помялась с ноги на ногу, набираясь решимости.

— Тебе надо в королевский архив, — сказал профессор Денфорд, хотя я даже не успела спросить. — Там ведут учет всех драконокровных с указанием знака. Но, Вивиана, у твоего отца вовсе не обязательно чешуя. Знак определяется личностью. Наследственность знака, скорее, совокупность предрасположенностей…

— Понятно, — ответила я. — А вы, случайно, не знаете кого-нибудь с чешуей?

— Ты первая.

— И про сердце я не совсем поняла, — продолжила я. — Вы сказали, оно дает смысл.

Профессор вздохнул, оперся на кафедру.

— Сердце дракона называют знаком истинной любви, — нехотя ответил он. — Драконы создают пару на всю жизнь.

— А какие у него способности?

— Честно? — усмехнулся Денфорд. — Никаких. В книгах пишут, что это дает возможность понять саму сущность любимого человека. Но я и до инициации знал, какая она необыкновенная.

— Наверное, вам обидно, — предположила я. — Раз ничего не изменилось… Терпеть боль инициации…

— Я бы не променял этот знак ни на какой другой, — ответил он. — Так она, по крайней мере, не может прогнать меня прочь.

Профессор не называл имени, но и так было ясно, о ком речь. Хильда — вот кто его истинная любовь.

— Выходит, ваша любовь не взаимна? — ахнула я.

Профессор как будто помрачнел. Впрочем, он всегда выглядел мрачным в своем черном сюртуке.

— Это не важно, — отрезал он. — Считается, что сердце дракона также дарует справедливость, терпение, смелость и все такое. У тебя, кажется, тренировка сейчас?

Я поняла намек и, попрощавшись, ушла.

Профессора Денфорда было немного жаль. Что же Хильда не даст ему шанс, раз уж она для него одна единственная? Прямо как я для Элая. Может, ее тоже тяготит обреченность?

— Я знаю еще одного человека с чешуей, — сказала Берта, встретив меня в коридоре.

— Расскажи, — попросила я, взяв ее под руку.

***

Элай обошел всю крепость, но Ингрид так и не нашел. Заглянул даже к капитану.

— Нет, не заходила, — ответил тот. — И по поводу перевода впервые слышу. Совсем плохо?

— Совсем, — не стал утаивать Элай. — Все еще хуже, чем было. Она… жжет себя.

— Зачем?! — искренне изумился Освальд.

— Сказала — тренировалась, — отрывисто бросил Элай. — Хотела склонить меня к близости.

Признаваться в этом было неприятно. Все равно что трясти нижним бельем. Но лучше так, чем потом Ингрид скажет, что это он ее опалил.

— Ингрид, похоже, поставила перед собой задачу — осчастливить в Драхасе всех, — хохотнул Освальд. — Без исключений. Она прямо сорока из детской считалочки: этому дала, этому дала…

— Она пропала, — перебил его Элай. — Вещи на месте, но ее нигде нет.

— Ушла в самоволку? — нахмурив рыжие брови, переспросил капитан. — Как явится — ко мне отправь. Уж я ей устрою выволочку. И если настаиваешь, переведу к Янису. У них как раз ни одной дамы.

— Спасибо, — от души поблагодарил Элай. — Я могу взять взамен любого.

— Разберемся, — кивнул Освальд. — Так-то у тебя и своих дел хватает… Как успехи?

— Все по плану, — коротко ответил Элай.

Он собирался вскоре слетать с Вив на заставу, познакомить их с Вересом. Пусть увидит, что у опального принца появилась девушка, это поможет привлечь новых сторонников.

— Удачи, — благодушно пожелал Освальд. — Держи в курсе.

Элай точно не собирался этого делать, но кивнул и ушел из душных капитанских покоев.

Где же носит Ингрид? И чего еще от нее ждать?

В драконятнике густо воняло рыбой и любимой мазью лекаря. Элай направился сразу к Сильве, но Дымок ревниво сунулся следом, толкая в плечо здоровенной башкой. Серебристая драконица была в стойле. Значит, Ингрид никуда не летала или, по крайней мере, вернулась.

Почесав шею Дымку, который требовал ласки, Элай вгляделся в полумрак стойла, а после, ругаясь сквозь зубы, быстро вошел внутрь. Сильва стояла в самом конце загона, вытянув длинную шею и неудобно вывернув голову, плотно привязанную к кольцу. Длинную пасть обхватывали тугие ремни намордника, и драконица не могла даже рычать, только хрипло дышала, косясь на Элая слезящимся глазом.

— Сейчас-сейчас, — бормотал он, распутывая ремень, который тянулся из верхнего кольца к столбику, вбитому в камни. — Потерпи, моя хорошая.

Плюнув на узлы, рубанул рукой, призвав знак меча, и ремень порвался как лента. Сильва уронила голову, придавив плечи Элая. Едва устояв на ногах, он принялся за намордник. Аккуратно расстегнул тугие застежки, одну за другой, погладил чувствительное местечко у глаза, где чешуя переходила в тонкую, почти нежную кожу.