Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 15

Ну и нужно понимать, что четыре установленных в нём ГШ-2–30 — это вам не фунт изюма. При скорострельности в 3000 снарядов в минуту полный залп такого франкенштейна мог отправить в сторону противника сразу 4 тонны стали и взрывчатки за эти же 60 секунд. При том что после переделки на борт влезло всего 12 тонн снарядов — по 3 тонны на каждую пушку — получалось, что весь боекомплект «канонерка» была способна выпустить в воздух — или, вернее, спустить с неба на землю — всего за три минуты. О том, какая в таком случае получалась отдача, направленная поперёк совсем не предназначенного для таких издевательств планера, даже и говорить смысла нет.

— Бум-бум-бум-бум! — До стоящих в отдалении военных звук разрывов на вершине занятой духами высоты донёсся в виде сливающегося в единый поток шума. Позиция противника мгновенно оказалась затянута дымом и пылью. 30 мм — это не слишком много, но когда тебе на голову падает сразу пара тысяч таких снарядов, энтузиазм в деле войны с неверными тут же падает куда-то в зону отрицательных значений.

Держаться до последнего афганские боевики не привыкли — едва на них начали падать снаряды, там поднялась паника, и остатки отряда спешно принялись отходить в сторону гор. Кто-то ещё пытался стрелять во вполне хорошо различимую на чистом небе «муху», но достать из «Калаша» самолёт на высоте в 4 километра — это что-то из разряда плохого анекдота.

Несмотря на то что задание оказалось выполнено — высланные на вертолётах «трофейщики» потом обнаружили два десятка трупов и, что особо неприятно, покоцанный осколками американский ПЗРК «Стингер», чьё появление в Афганистане стало для советских военных крайне неприятным сюрпризом. Это как минимум значило, что какие-то каналы поставки американского оружия всё равно продолжают функционировать, и говорить о скорейшем завершении войны в Афганистане, очевидно, рано.

Ну и летающая «канонерка» тоже — оставляя за скобками успех операции — показала себя не слишком хорошо. При стрельбе с высоты в 4 километра, причём не вертикально вниз, а под углом, даже 30-мм пушки показали просто чудовищный разброс — больше сотни метров. Куча факторов — вибрации, неустойчивость платформы, переменчивость ветра на разных высотах — всё учесть просто невозможно. Впоследствии инженерам пришлось выдумывать хитрую систему стабилизационного подвеса внутри самолёта и экспериментировать с установкой орудий большего калибра для стрельбы одиночными выстрелами по конкретным целям.

20 ноября 1986 года; Москва, СССР

AL-AHRAM: Волна возмездия: как ответил Арабский мир на американскую агрессию

Октябрь-ноябрь 1986 года вошли в историю как месяцы кровавого ответа на американскую экспансию. На фоне активизации Вашингтоном большого наступления в Персидском заливе и подготовки к удару по Багдаду, организация Абу Нидаля — «террориста №1», как его называют на Западе — нанесла серию ударов по интересам США. Всего за месяц было совершено три масштабных теракта, унесших жизни сотен людей.

Первой жертвой стал аэропорт Парижа: двое боевиков открыли огонь по толпе американских туристов, убив 17 человек. Свидетели описывали хладнокровие нападавших, будто они выполняли долг, а не преступление.

3 ноября в небе над Рабатом разыгралась новая трагедия. Самолёт авиакомпании Delta, следовавший в Нью-Йорк, был сбит при взлёте. Погибли все 118 человек на борту. Хотя ответственность официально не взяла ни одна группировка, эксперты связывают атаку с сетью Абу Нидаля, известной своей ненавистью к американскому империализму.

Кульминацией стал захват посольства США в Тунисе. Боевики, назвавшиеся «воинами веры», потребовали вывода войск из Ирака. Переговоры провалились, и спецназ США пошёл на штурм. Террористы, заранее подготовившись, взорвали помещение с заложниками. Погибли более 20 дипломатов и неизвестное число солдат. Американский спецназ вновь как в 1979 году показал свою полную импотенцию.

Эти события — не просто акты террора, а закономерная реакция на политику Вашингтона, и всего западного мира, который десятилетиями игнорирует интересы арабских народов, а последние пару лет уже перешел к практикам открытого геноцида. США, развязывая войны и поддерживая репрессивные режимы, сами создают почву для сопротивления. И пока Вашингтон не изменит курс, волны возмездия будут нарастать

18 ноября 1986 года — на десять дней позже известной мне истории — умер Молотов. Самый старый член КПСС и самый долгоживущий член правительства. Вячеслав Михайлович только за малым — он был 1890 года рождения — не дотянул до столетнего юбилея.

— На месте стой! Равнение на середину!

В той истории похороны Вячеслава Михайловича прошли тихо и незаметно. Ну умер бывший глава МИДа, а также член Политбюро — и умер. Тут я решил отдать дань памяти неординарной личности и лично прибыл на церемонию прощания. Хоронили Молотова на Новодевичьем кладбище со всеми полагающимися в таком деле церемониями.

Лично я гроб нести не стал — это, всё-же, было бы, наверное, чересчур: и так меня отдельные несознательные личности регулярно обвиняют в излишнем сталинизме — надо признать, небеспочвенно, — поэтому просто приехал на кладбище с непременным в таких случаях венком.

На прощание с Молотовым пришло не так много народу. Присутствовали только близкие, друзья и — что забавно — коллеги по антипартийной группе 1957 года. Маленков и Каганович — двое полуопальных бывших членов Политбюро, которым не повезло проиграть в схватке с Хрущём. Все трое оказались редкими долгожителями, коллективно перешагнув через 90-летний рубеж. Интересно, лет через двадцать вот так же встретятся на похоронах Романов, Громыко, Соломенцев, Чебриков, кого ещё я там успел переехать за этот год? Сомнительно.

Без долгих речей гроб с телом под звуки государственного гимна опустили в яму.

— Оружие к бою! Первый — огонь!

Присланный комендатурой почётный караул вскинул СКСы вверх под 45 градусов и дал залп холостыми в воздух. От громкого звука отчётливо дёрнулась стоящая рядом девушка — как я понял, это была дочь Кагановича; с ближайших деревьев во все стороны, оглашая территорию кладбища возмущённым карканьем, рванули местные вороны.

— Второй — огонь!

Никогда не мог понять причину продолжающейся опалы этой тройки. Ну то есть то, что Хрущ им попытку переворота не простил — это понятно, тут вопросов нет, но вот какие претензии к старикам имела коалиция Брежнева-Шелепина, пришедшая к власти в 1964 году? Ведь они вменили первому секретарю фактически то же самое, что до них «антипартийная группа»: понятное дело, в подобных случаях система «враг моего врага — мой друг» ни разу не работает, никто бы не стал возвращать «отработанный материал» обратно во власть, но вот эта история с исключением из партии? Кому она была нужна? Зачем?

Отдельно парадоксальный момент, при Черненко Молотову вернули членство в партии: по слухам, сам Константин Устинович Вячеславу Михайловичу удостоверение вручил, а вот Кагановича и Маленкова тут успешно прокатили. Ну, я, уже став генсеком, эту несправедливость исправил. Не то чтобы я испытывал к двум старикам какой-то пиетет; скорее, это была демонстрация всем заинтересованным сторонам, что сражаться с прошлым я не собираюсь. Не хочу, чтобы потом на моей могиле — или могиле Горби, поди разберись тут, мозг себе не сломав — танцевали и гадили подобным же образом.

— Третий — огонь!

К могиле подскочили работники кладбища и весьма шустро — недюжинная сноровка была видна невооружённым глазом — начали закидывать могилу землёй. На всё про всё у них ушло буквально несколько минут, после чего лопатами сформировали аккуратный холмик и воткнули в изголовье деревянный столбик с табличкой. Ну да, не крест же ставить коммунисту с вековым партийным стажем.

На голову упала мелкая капля. Я поднял взгляд наверх — небо было, по ноябрьскому времени, затянуто тяжёлыми серыми тучами. Несмотря на раннее время — стрелки часов только-только перевалили за три — уже начало понемногу темнеть. Отвратительное время года, ненавижу его всем сердцем. Хоть бы поскорее мороз уже пришёл в столицу, чтобы хоть солнышко почаще выглядывало, — всё веселее будет.