Попав в Рим (ЛП) - Адамс Сара - Страница 8

Лучше бы она сломалась у него во дворе. Ему явно нравится эта ситуация гораздо больше, чем мне.

— Какая разница?

— Ну...не знаю. Может, у тебя был бы шанс с ней.

— Мне не нужен шанс.

Он фыркает и закатывает глаза.

— Да ладно тебе. Ты что, вообще больше не собираешься встречаться с кем-то? Меррит так сильно тебя доломала?

Я стискиваю челюсть.

— Не вспоминай её.

Он игнорирует мою угрозу.

— Тебе рано или поздно придется снова попробовать. Почему бы не начать с роскошной знаменитости?

С чего он взял, что у меня вообще есть шанс с такой, как она? Этот городок сошел с ума, Рэй Роуз настолько вне моей лиги, что даже не заметит моего существования.

Понятно, что Джеймс не отстанет, пока я не дам ему то, что он хочет. Поэтому, набрав полную грудь воздуха, я пробиваюсь через неловкость от того, что приходится делиться хоть чем-то личным, и смотрю на него прямо.

— Я начну встречаться снова, когда буду готов. Но уж точно не с женщиной, чья жизнь – вне этого городка. Потому что ты знаешь, что я не могу уехать. И даже если мир перевернётся и ей вдруг понравится владелец пирожковой из Кентукки...Мне неинтересно встречаться со знаменитостью и потом узнавать из таблоидов, что она мне изменила.

Джеймс смотрит на меня с жалостью.

— Просто потому что...

— Нет, мы закончили.

Я открываю заднюю дверь кухни, не слишком тонко намекая Джеймсу, что пора валить. Но он даже не шевелится. Придется, видимо, арендовать погрузчик, чтобы выкинуть его отсюда.

— Может, хватит раздувать из этого историю? Она уедет, как только Томми отбуксирует её машину в мастерскую и зальет масло.

Если мне повезет, я больше никогда её не увижу.

Именно так я должен был поступить тогда, когда Меррит проезжала через город. Проигнорировать.

Я оставил Рэй записку на кухонном столе с номером автосервиса Томми – надеюсь, она разберётся со всем до моего возвращения.

— И чем она сейчас занимается? – спрашивает Джеймс.

Я вздыхаю, хлопаю дверью и иду к холодильнику, выгружая туда яйца.

— Не знаю, Джеймс. Листает местные каналы? Как я уже сказал – мне всё равно.

Он подходит ближе, чтобы разглядеть моё лицо.

— Ты редкий козёл, знаешь это?

— Я так и знал.

Джеймс качает головой и потирает затылок.

— Твоя бабушка была бы в ужасе от твоего поведения.

Оу. Низко. И он прекрасно это понимает. Бабушка до сих пор – самый дорогой человек в моей жизни. Даже намёк на то, что она могла бы мной разочароваться, заставляет кожу гудеть от дискомфорта.

Я сужаю глаза.

— И с чего ты это взял? Я предоставил ей крышу над головой оставил номер автосервиса. В чём тут, по-твоему, позор?

— Ты бросил её одну в незнакомом городе, среди чужих людей.

— Я для неё тоже чужой!

Он машет рукой, будто это не аргумент.

— Ты сам знаешь, что должен был поступить лучше. Представь, что она сейчас чувствует? Эта женщина – суперзвезда. Готов поспорить, она в панике от одной мысли, что придётся куда-то идти без охраны.

Надо было думать до того, как выезжать без охраны.

Она не моя проблема.

Совсем.

Лицо Джеймса вдруг освещает торжествующая ухмылка. Это значит, что сейчас последует удар ниже пояса.

— А как бы с ней поступила твоя бабушка, будь она жива?

Вот же крыса.

Конечно, бабушка сказала бы, что я обязан помочь Рэй чем могу.

А ещё она бы дала мне подзатыльник за то, что не приготовил завтрак и не отвёз её в сервис, чтобы ей не пришлось трястись в вонючем эвакуаторе Томми с его омерзительной жевачкой в подстаканнике.

И, о боже...его байки. Он точно завалит её всеми кровавыми подробностями своей жизни.

Я стону, хватаю ключи со стойки.

— Достань пироги, когда таймер прозвонит, и выключи духовку. Закрывайся на ключ.

— Эээ...У меня работа есть, знаешь ли? – бросает он мне вслед.

— Смешно. Не заметно по тому, как ты тут пялишься последние полчаса.

Слышу его хихиканье.

— Ладно. Но я забираю один пирог с собой!

Амелия

Оказывается, импульсивные решения при дневном свете выглядят совсем иначе. Вернее, не иначе, как ужасно. Очень, очень ужасно.

Я в чужом доме, в глуши, с разбитой машиной, без связи, и мой кое-как-дружески-настроенный знакомый оставил мне записку с номером автомастерской – но никаких других указаний. Что ж, хоть что-то. Для меня это совершенно новый опыт. Обычно у меня странные мужчины лезут через забор, чтобы пробраться ко мне в дом, а не сбегают до рассвета, лишь бы не встречаться со мной.

— Ладно, Амелия, ты справишься, – говорю я вслух, потому что болтать с собой, видимо, теперь мой конёк.

Смешно, что я нервничаю из-за звонка в автосервис, но я давно не делала...ну, вообще ничего сама. Все записи и дела всегда вела Сьюзан или Клэр. Я не назначала себе ни одного мероприятия лет десять, и если этого мало – я даже за руль не сажусь.

Слава настигла меня мгновенно. Вчера я была обычной школьницей, выложившей на YouTube видео, где пою свою песню под пианино. А уже на следующий день я стала сенсацией. Я публиковала свои песни и каверы каждый день – и люди сходили с ума. Тогда, когда слово «вирусный» ещё было новым, я чувствовала себя аномалией. Ещё до первого студийного альбома меня узнавали по YouTube. Меня хвалили за «взрослое» звучание – голос тридцатилетней певицы в теле шестнадцатилетней.

Помню, как мне платили по двести долларов за выступления на свадьбах – и я думала, что сказочно богата. Но дело было не в деньгах. Для меня важно было наконец играть свою музыку для других. А потом, когда мне было семнадцать, мне написала менеджер Сьюзан – сказала, что во мне есть «изюминка» и она хочет вывести меня на большой уровень. И она не ошиблась. Всё произошло молниеносно. Сьюзан помогла мне подписать контракт, который сделал меня звездой мирового масштаба – и ничто не подготовило меня к тому, как это полностью изменит мою жизнь. Как это разрушит мои отношения с мамой.

Первые несколько лет были захватывающими, и мы с мамой ещё были близки. Сначала слава казалась восхитительной...пока не перестала. У меня появились «друзья»-знаменитости, но я быстро поняла, что это пустое. Ну, знаете, те, кто спрашивают «Как дела?», а ты отвечаешь «Отлично!» – даже если твоя жизнь рушится. Уж точно не те, кому можно написать «SOS» из туалета на вечеринке, признавшись, что засорила унитаз и срочно нужна машина для побега.

Со стороны кажется, что у меня есть всё.

Рэй Роуз – сильная, талантливая, уверенная в себе и невероятно успешная. Она владеет вниманием любой комнаты, а её уверенность у микрофона заставляет колени дрожать. Проблема в том, что я – не Рэй Роуз. Я не веду соцсети, не выбираю наряды для мероприятий, не звоню маме (хотя безумно хочу, но наши отношения испорчены), и даже истории, которые я рассказываю в ток-шоу, сначала проходят цензуру PR-команды. Рэй – просто персонаж, за которым я прячусь, потому что с детства усвоила: притворяться уверенной – единственный способ выжить в этом бизнесе.

Но чем чаще мне приходится надевать эту маску, тем больше я чувствую, как теряю себя. Мне не хватает Амелии. Мне не хватает времени, когда музыка и пение были главным. Сейчас я – просто исчерпанная кредитка, которую все продолжают проводить по терминалу.

И в этот момент я бы без колебаний променяла свою «звёздную» уверенность на базовые социальные навыки. Потому что мне нужно сделать обычный звонок, – а у меня дрожит рука. Что вообще говорить? Я поднимаю древний телефон (такой тяжёлый, что можно засчитать за тренировку), а в другой руке сжимаю записку Ноя, будто это спасательный круг. У него красивый почерк.

Я провожу пальцем по округлым, плавным линиям букв, понимая, как редко сейчас встретишь рукописный почерк. И что удивительно – эти буквы идеально отражают самого Ноя. Загадочно. Властно. Точно. И всё же...в них есть что-то мягкое.