Лекарка поневоле и опять 25 примет (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 51

— Ты иди отдыхай, а я завтра утром приду снова. За постоялый двор у нас всё равно до конца недели уплочено, — проговорила Талла, передавая меня в руки мужа.

— Вы только никаких шагов пока не предпринимайте, пожалуйста, — попросил он Таллу. — Дайте мне пару ночей разобраться с рабочими вопросами и прочими делами.

— Как скажешь, — кивнула она и обняла нас обоих на прощанье.

Мы поднялись в небольшую студию Эрера под самую крышу. Он сконфуженно пригласил меня внутрь, торопливо убирая вещи с глаз долой по ходу того, как показывал мне жильё.

— Ты извини, у меня… — он огляделся, подбирая слово, — неуютно. И пыльно.

— Разумеется, пыльно, — зевнула я. — Тебя же столько времени дома не было. Сейчас мы быстренько приберёмся…

Но я даже закончить мысль не успела — он запустил наэлектризованный силой шарик, и тот прокатился по просторной студии, собирая пыль в искрящийся комок, а потом Эрер сжал его в ладони и выкинул.

— Из спальных мест у меня только матрас, — неловко показал муж.

— Вот на нём и поспим. У тебя свежие простыни есть?

— Да, конечно, в гардеробной! — обрадовался он.

Пока я снимала рим, раздевалась и вешала платье на спинку единственного стула, Эрер поменял бельё и извиняющимся тоном заговорил:

— Я понимаю, что это неприемлемые условия…

— Нормальные условия, — махнула рукой я. — Давай лучше спать, я так устала!

Эрер по-солдатски быстро разделся, обнял меня, утянул в постель и прижал к горячему телу, поглаживая по спине.

Возможно, он намекал на скрепление брачного союза, но я настолько вымоталась, что самым беспардонным образом взяла и очень крепко уснула. Настолько крепко, что даже не услышала, как ушёл Эрер, и проснулась только под утро следующего дня.

На кухонном столе меня ждал сюрприз: шикарный набор пирожных, корзина со всякой снедью и три книжки в ярких обложках — детектив, любовный роман и история загадочного целителя.

Рядом красовался ещё один стул, на сиденье которого лежала записка: «Конфетка, я уехал по делам, пригласи Таллу на чай, если хочешь. Второй стул я одолжил у Десара. Пожалуйста, по возможности не выходи из дома и ограничься лишь короткими прогулками с Шельмой, пока я окончательно не разберусь со всеми срочными делишками. Это может занять несколько ночей. Постараюсь вернуться к утру, но не обещаю. Мне обязательно нужно наведаться в Пелль, чтобы закрыть некоторые вопросики, и придётся сделать это в первую очередь, ведь в ближайшее время мои возможности к перемещению могут быть немножечко ограничены. Уже скучаю от одной мысли, что меня не будет рядом, когда ты проснёшься».

Я улыбнулась. Только Эрер может назвать грозящее нам тюремное заключение «немножечко ограниченными возможностями к перемещению».

Ну что ж… Пирожные и чаепитие с Таллой — не самый плохой вариант. Идти мне всё равно никуда не хотелось, после несостоявшегося магического срыва я была вялой и сонливой, даже на прогулку с Шельмой вышла через «не хочу».

Конечненько, мне сразу стало интересно, с какими такими делишками вдруг решил разобраться Эрер и какие такие вопросики в родном городе собрался закрывать, но не спросишь же теперь…

Примета 47, тоже хорошая: как только закроешь старую дверь, откроется новая

Двадцать седьмое сектеля. Полночь

Эрер Прейзер

Здоровенное, разлинованное меловой краской поле заливал свет практически полной Гесты. Её сестра Таната, угрюмая и куцая в это время месяца, поднималась из-за горизонта, острыми краями серпа прорезая себе путь на небосвод.

Пахло скошенной травой и совсем немного — подступающей осенью.

Мрачное приземистое здание школы, в которую в детстве ходил Эрер, ничуть не изменилось за полтора десятка лет. Быть может, немного потемнело и вросло ещё глубже в землю.

Только преподаватель был другой — молодой энергичный парень вместо строгого, вечно недовольного старичка. Как же его звали? Господин Гурдан? Интересно, он уже ушёл на покой или всё ещё гоняет стайки мальчишек по краю поля? Две такие стайки как раз разминались неподалёку, а небольшая трибуна была полна зрителей — родственников и одноклассников, оживлённо обсуждавших предстоящие соревнования.

Вопреки опасениям, своего сына Эрер узнал сразу — тот слишком сильно походил на Дженеру, чтобы спутать его с другим ребёнком.

Последние часы все мысли занимало только прошлое, и вот настало время встретиться с ним лицом к лицу.

Старший брат заметил Эрера с другой стороны поля и всё это время целенаправленно шёл к нему мимо заполнявшихся трибун, однако остановился в двух шагах. Возможно, хотел ударить, но не решился. То ли не желал устраивать публичный скандал, то ли понимал, что шансы в рукопашном бою с тренированным младшим братом у него невелики — они уже не дети, когда три года разницы решают всё.

— Тебе запрещено приближаться к Мальбу, — раздался угрюмый рык.

— Я хотел встретиться не с Мальбом, а с тобой, — спокойно, чуть насмешливо проговорил Эрер, поворачиваясь к Гаю.

Семейная жизнь обошлась с ним жестоко. Он поправился и обрюзг непростительно сильно для мужчины едва за тридцать. На помятом лице синевой наливались мешки под глазами, а сами воспалённые глаза смотрели с открытой ненавистью и неприязнью.

— Чего тебе надо? Мальба ты не получишь! Если ещё хоть раз приблизишься, я обращусь в суд и потребую твоего ареста за нарушение запрета на приближение.

— Не переживай, тебе не придётся этого делать. И тратиться на взятку тоже не придётся. Ведь без взятки не обошлось, да? Очень уж быстро ты обстряпал судебный запрет, а три мои апелляции мистическим образом затерялись. Но такое случается с местечковыми судами с завидной периодичностью, там очень легко теряются ненужные документы. Особая магия провинциальных городков… — насмешливо протянул Эрер. — На самом деле я пришёл тебя поблагодарить.

— Чего? — Гайяд явно растерялся, и теперь между бровей прорезались две морщинки, так бесстыдно похожие на отцовские и те, которые в минуты недовольства появлялись у самого Эрера.

— Если бы не ты, я бы на всю жизнь застрял с Дженерой в качестве жены. Это было бы… прискорбненько. Однако, как старший брат, ты уберёг меня от подобной участи. Спасибо. Искреннее спасибо, Гай. Ты даже не представляешь, как я теперь тебе за это благодарен.

Лицо старшего братца вытянулось, а губы искривились:

— Всем известно, что ты до сих пор сохнешь по Дженере!

— Конечненько, Гай, — весело ответил Эрер. — Я смотрю, ты и сам так сохнешь, что аж не просыхаешь. Надо полагать, от переизбытка семейного счастья. Но вы друг друга стоите, сладкие неразлучнички.

— Зачем ты припёрся?

— Поболтать с дражайшим старшим братиком, зачем же ещё люди ходят вот на такие семейные мероприятия? Или ты бы предпочёл, чтобы вместо этого я пошёл к дознавателям и предложил им покопаться в одном старом деле? Ну, знаешь, пересмотреть показаньица, поспрашивать об одном актёришке, которого ты нанял. Или чтобы я пошёл к отцу и рассказал ему о подвигах его непогрешимого первенца? Как думаешь, на этот раз он бы мне поверил?

Лицо Гая становилось всё бледнее, а черты лица заострялись по мере того, как Эрер говорил. Глаза горели бессильной яростью, а нижняя челюсть непроизвольно выдвинулась вперёд.

— Если бы хотел, ты бы уже сходил и к дознавателям, и к отцу. Однако ты здесь. Чего ты хочешь на самом деле? — процедил Гай. — Мальба ты не получишь! И ничего не докажешь! Никто уже не сможет раскопать, как всё было на самом деле. Был актёришка или его не было? Изнасиловал он ту девчонку или нет? Никто ничего не докажет, Эрер! Все свидетели мертвы, а лично я никакого преступления не совершал, и обратное доказать ты не сможешь!

— И височную печать ты не подделывал? — насмешливо спросил Эрер, испытывая нечеловеческое облегчение от того, что они с Гаем больше не делят одну на двоих.

Лицо брата перекосило от гнева: