Варлорд. Политика войны (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 30

Через три дня правительство направило из Мадрида колонну генерала Рикельме с несколькими 105-мм орудиями, двумя танками и при поддержке (если так можно сказать) анархистской колонны с громким названием «Орлы Свободы».

Генерал попытался вступить в переговоры (кстати, в больнице засел его племянник, а родной брат мятежника Ромеро руководил обороной республиканской Малаги), но полковник Москардо отверг все предложения и гарантии. В том числе и от лично знакомого адвоката Кабельо, командира толедского ополчения, и от специально приехавшего в Толедо чилийского посла, дуайена дипломатического корпуса. Также Москардо отказался выпустить женщин и детей, которых в Алькасаре набралось около шестисот человек.

Мы проехались вокруг замка, разглядывая его в бинокли. Чем ближе к Алькасару, тем больше на улицах страшно революционной публики с оружием, а с ближайшей баррикады из мешков с песком в сторону ненавистных вражин постреливали вразнобой приехавшие на «экскурсию» мадридцы.

Осада проходила ни шатко, ни валко, мятежники берегли патроны, а построенному в XVI веке мощному замку вся эта пальба была что слону дробина, но ополченцы и отряд Умберто понемногу вышибали путчистов из соседних зданий, стягивали кольцо, перегораживали улицы колючей проволокой и мешками с песком. А ночью освещали прожекторами, чтобы пресечь рейды осажденных за продовольствием.

— Что делать будем, Умберто?

— Подождать, и сдадутся.

— С чего это?

— У них еды и патронов мало.

— Ага, а с юга наступают мятежники, Кордова, Бадахос и Касерес уже у них, еще месяц и они будут тут.

— Революционный народ… — вскинулся Умберто.

— … просрал взятие Алькасара, ты это хотел сказать? Нет у нас времени ждать.

Ходить в бестолковые атаки на сидящих за толстыми каменными стенами? Слуга покорный. Рушить замок артиллерией? Бог знает сколько времени займет. Подвести, как в древности, подкоп и взорвать? Да только где таких специалистов взять? Ближе всего шахтеры, они и штольню пробить могут, и с динамитом знакомы, но гарантий никаких.

Я еще раз посмотрел на твердыню с противоположного берега Тахо. Крутой склон, поросший колючим кустарником, всего несколько зданий, два из них разбиты снарядами. Пожалуй, отсюда нападения ждут меньше всего…

— Умберто, из тюрьмы уголовников выпускали?

— Нет…

— Найди мне парочку домушников, а еще лучше форточников.

Под крышей Алькасара сверкнул выстрел, пуля цвиркнула прямо над головой. Ларри тут же утащил меня за угол ближайшего здания.

— Возвращаемся на завод, мне нужна связь с Овьедо.

После радиосеанса и ругани с Дуррути, который никак не хотел делиться, я отправился к генералу Рикельме и командиру ополчения Кабельо. Гвалт в штабе осады обеспечивали в основном «Орлы Свободы» — они толклись по всему зданию, курили, требовали немедленного штурма, обвиняли всех с ними несогласных в предательстве и вообще веселились напропалую.

— Имеешь шанс оправдаться, — шепнул я на ухо Умберто. — Вышвырни их отсюда и отправь готовиться к штурму дома военного губернатора.

Здание стояло всего в сорока метрах от Алькасара, если его занять, у осажденных появится весьма крупный геморрой. Уж не знаю как Умберто увлек единомышленников за собой без рукоприкладства, но в штабе стало значительно спокойнее.

Генерал Рикельме словно по писаному уповал на прибытие шахтеров, Кабельо на артиллерию, но я предложил для начала послушать радио.

Кейпо де Льяно выступал в своем обычном ключе, заплетаясь и хвастаясь победами. Он описывал, как мятежники в деревне Кармона убили полторы тысячи мужчин, а марокканцы изнасиловали всех женщин. Он угрожал тем же самым всем сторонникам республики и даже не стеснялся называть города, куда нацеливались следующие удары путчистов.

— Я овладею Андалусией любой ценой, пусть даже каждые четыре из пяти женщин здесь наденут траур! — заливался генерал, но вдруг пропал.

— Ты бы, козел, сперва врать перестал. Только на словах и умеешь, импотент, — сообщил всем слушателям незнакомый голос

И пошло-поехало в духе форумных троллей. Голос охаял и самого Кейпо де Льяно, и Франко, и Санхурхо, выставив их сборищем бесполезной швали, годной только лизать пятки итальянцам и немцам.

Рикельме и Кабельо слушали, раскрыв рот, и я не сразу смог изложить им свой план. Не весь, разумеется — черт его знает, насколько им можно доверять, а вот их поддержка мне нужна позарез.

Выполнение плана я начал с переговоров.

Вызванный к выходу из Алькасара полковник Москардо высоко задирал нос, отчего обвисали брылястые щеки и растягивался второй подбородок. Добавить маленькие усики — выйдет разжиревший Гиммлер, даже очки такие же.

— Полковник, меня зовут Джон Грандер. Американский посол просил меня выступить гарантом в случае вашей сдачи.

— Мы не сдадимся! — отрезал Москардо.

— Подумайте. Правительство готовит бомбардировщики, те самые, что уничтожили «Эспанью», «Канариас» и «Балеарес». Сюда направлены три батареи тяжелых орудий, — я врал напропалую. — Я готов принять всех, кто находится в Алькасаре и вывезти под охраной во Францию.

Полковник выдал излишне пафосную речь, из которой следовало, что он готов стать мучеником, но Алькасар не сдаст.

— А десять тысяч долларов не спасут отца русской демократии? — сделал я последнюю попытку.

Но Москардо почему-то считал замок неприступным, и мы расстались, недовольные друг другом.

На полпути к баррикаде меня накрыло осознание, что из Алькасара легко могут выстрелить в спину, я даже присел на дрогнувших коленках, и пуля пролетела чуть выше.

Ох, и погано же оказаться меж двух огней!

На выстрел из Алькасара ближайшая баррикада взорвалась ответным огнем, из замка огрызнулись, а я полз по брусчатке, матеря неизвестного стрелка и молясь богу, чтобы не отстрелили важных деталей организма.

Последний метры я преодолел с шиком и блеском: с баррикады метнули веревку, я догадался в нее вцепиться, рывок — и я пересчитал все камни мостовой.

Хорошо, что не копчиком, но десятка полтора синяков заработал. Впрочем, что такое гематомы, если сравнивать с пулей? Попали бы мне в ягодицу, не говоря уж о худшем — и прощай, наработанный годами авторитет!

Изрядно побитый и помятый, в пыли и грязи, я ввалился в штаб осады, где без «Орлов Свободы» сохранялся относительный порядок.

— Они стреляли в парламентера! — свое возмущение генерал Рикельме высказал почему-то мне.

— Вот-вот, а мы с ними церемонимся, — согласился из угла мужик с квадратным лицом и в берете с нашитой красной звездочкой.

Кабельо в портупее, надетой прямо на гражданский пиджак, и даже в сорочке при галстуке, с потерянным видом сидел над пачкой корреспонденции:

— Что теперь делать с почтой?

— С какой еще, блин, почтой? — мандраж понемногу меня отпускал.

— С почтой в Алькасар, — он приподнял довольно толстую стопку писем.

Мать моя женщина, Москардо держит заложников, прикрывается женщинами и детьми, а эти благородство изображают, письма туда-сюда передают! На седьмой год пребывания в Испании местные не переставали меня удивлять, от осознания тряхнуло сильнее, чем под огнем, и я взревел:

— Да вы что тут, в бирюльки играетесь?

Пришибленные акустическим ударом командиры втянули головы в плечи, а Рикельме чуть было не уронил телефонную трубку.

— А в чем дело? — непонимания в глазах Кабельо хватило бы на пятерых.

— Да в том, что они могут передавать информацию Санхурхо или кто там! И координировать свои действия!

— А я говорил, — желчно заметил мужик в берете.

Он же единственный догадался выудить из кармана фляжечку и набулькал мне колпачок орухо. Адски крепкого, надо сказать, но я проглотил его, как воду.

— Давайте сюда, — я требовательно протянул руку и пошевелил пальцами.

Кабельо, будто загипнотизированный, передал мне письма.

— Кроме этой обычная почта была?