Волк одичал - Кросс Джульетта - Страница 15

Эти глаза. В тускло освещенной студии они казались темно-зелеными, по цвету напоминая мох. Не зацикливайся!

Я не зацикливаюсь. Я размышляю над стратегией. Планирую.

Я не с тобой разговариваю.

Игнорируешь меня и предпочитаешь вести беседы сам с собой? Братишка, да тебе помощь нужна.

Невероятно.

Да, это определение подходит. Я невероятный. Я бы даже сказал – потрясающий. Как только доберусь до Росомахи, смогу на деле это доказать.

Закатив глаза, я направился в другой конец комнаты и поднял дверь гаража, выходившую на узкую дорожку, где обычно был припаркован мой пикап. Комната наполнилась солнечным светом и свежим воздухом, теперь в ней было не так душно – запах, который источали работавшая горелка и расплавленный металл, немного рассеялся.

– Не возражаешь, если я включу музыку? – поинтересовался я.

Иви вновь глянула на меня поверх комикса и, пожав плечами, сказала:

– Матео, это твоя мастерская. Делай, как тебе удобно. – Постучав по часам, она добавила: – Осталось три часа.

На этих словах я зашевелился, положил мобильный телефон рядом с беспроводными колонками и включил плейлист под номером три. Надев шлем и перчатки, вооружившись горелкой и устроившись на табуретке возле скульптуры, я принялся за дело.

Господи. Работать стало так легко, мне даже не верилось в это. Находясь в мастерской, Иви как будто шепотом призывала мою музу, наполняла мои руки и пальцы энергией – и теперь они выполняли предназначенную для них работу. Сделав глубокий вдох, я наклонился ближе к скульптуре и позволил музыке унести меня в мир, где значение имело одно лишь искусство. Впервые за последние несколько месяцев я мог спокойно работать, и Альфа даже не пикнул.

Черт, четырех часов в день, скорее всего, будет недостаточно. Но сейчас я был рад довольствоваться тем, что Иви могла мне предложить.

Пресвятые угодники! Как можно сидеть и смотреть на это по четыре часа в день и не захлебнуться при этом собственной слюной?

Первые полчаса все шло хорошо, я полностью погрузилась в чтение комикса. Успела даже сделать кое-какие наброски на планшете, но, когда в исполнении Florence & the Machine заиграла песня Seven Devils[22], я подняла взгляд на Матео и едва не заработала сердечный приступ.

Он трудился над интересной, но довольно простой скульптурой русалки, выныривающей из воды. Русалка опиралась выпрямленными руками на камень, а ее хвост за спиной выгибался дугой. Матео мастерски умел обращаться с металлом, волшебным образом переплавляя проволоку в многослойные объемные произведения искусства, но дело было не в этом. Я своими глазами видела, как он это делает.

Сосредоточенно. Напряженно. Он низко склонился над скульптурой, поношенная футболка облегала его спину и торс как вторая кожа. Было видно, как напрягались косые мышцы его живота, когда он нагибался и вытягивал руки вперед во время работы. Отложив в сторону шлем и горелку, Матео не стал снимать перчатки и с помощью какого-то металлического инструмента принялся формировать грудь русалки. Мягкими поглаживающими движениями он надавил на верхнюю часть бюста, а затем прошелся пальцами до ключицы, и под его умелыми руками грудь русалки начала принимать очертания. У меня начало покалывать кожу от одной только мысли, как прикосновения этих рук могли бы ощущаться на моем теле.

И почему я об этом подумала?

Никаких оборотней. Никаких оборотней. Никаких оборотней.

Возможно, если напоминать себе об этом достаточно часто, мысль проникнет в подсознание и возымеет действие. Но прямо сейчас мое тело и мой мозг прямым текстом говорили Джулс, что она вместе со своими правилами может идти к черту.

Матео встал с табуретки, затем поднял горелку и взял щипцами новый моток проволоки. Расплавив стержни, он начал укладывать их слой за слоем, создавая очертания лица, работая над самой незавершенной частью скульптуры. По сути, у русалки были готовы череп и челюсть. Волос на голове у нее пока не было. Но Матео двигался легко и уверенно – я знала, что в его воображении уже существует финальный образ. Он вновь отложил горелку, чтобы свободной рукой пройтись по подбородку русалки и придать форму размягченному металлу возле уха.

Когда он поднял голову вверх, его волосы упали назад. Он был сосредоточен на работе, и его рот был слегка приоткрыт. Из колонок доносилась ритмичная музыка, и по его мускулистым плечам градом струился пот. Его бицепсы напрягались с каждым движением пальцев, а вены на руках вздувались оттого, что кровь в них буквально бурлила от духоты в мастерской. А затем Матео буквально убил меня.

Он вернулся к работе над очертаниями рта русалки, поглаживая пальцем нижнюю губу и надавливая на нее подушечкой большого пальца. То, с каким усердием он ваял; быстрые, ловкие движения его пальцев; невероятная красота, которую он создавал, используя только сталь, жар огня и талант, – все это невероятно восхищало меня. Я была очарована. И сказать по правде, я даже немного завидовала ему.

Вот оно что.

Засунув планшет в рюкзак, я поднялась с пола и, оттолкнувшись спиной от стены, направилась к двери.

– Ты куда?

Он замер с поднятыми руками, прижав ладони прямо к груди русалки, и уставился на меня в непонимании – в его глазах читался ужас. Боже. Неужели моя близость действительно была важна для него настолько, что он, казалось, запаниковал от одной только мысли, что я ухожу? Я облизнула губы. Взгляд его карих глаз упал на мои губы, затем он вновь посмотрел мне в глаза.

Показав большим пальцем куда-то назад, я сказала:

– В туалет. Заодно сделаю перерыв, разомнусь. У тебя в галерее есть дамская комната?

Тот медленно кивнул, на его лице читалось беспокойство.

– Не задерживайся.

Командует.

– Хорошо.

Я прошла во внутренний двор, и мне показалось, что Аид возвышается надо мной как часовой, наблюдает за моими передвижениями. Я отсалютовала ему и продолжила свой путь. Туалет располагался в коридоре напротив офиса. Прежде чем возвратиться в мастерскую, я решила заглянуть в галерею.

Его ассистентка Мисси стояла рядом с парой, восхищавшейся одной из работ Матео. Скульптура была раза в два меньше той русалки, над которой он работал в мастерской. Она представляла собой греческого воина с мечом в руке. Воин стоял лицом к красивой женщине, облаченной в тунику, и держал ее за руку. Женщина смотрела в глаза воину, а ее ладонь покоилась у него на груди.

Мисси отвечала на вопрос, который пара задала по поводу скульптуры.

– Это Царь Леонид накануне Фермопильского сражения. Он последний раз в жизни видит свою жену, королеву Горго.

– Поразительно, – ответил мужчина средних лет, – мастер смог так точно запечатлеть в металле выражения их лиц.

– Не правда ли искусно? – Мисси явно гордилась работами начальника, ее глаза блестели от восхищения. – Все скульптуры мистера Круза уникальны. Он никогда не изображает одного и того же греческого персонажа дважды.

– Никогда? – спросила женщина, сжав предплечье мужа. Я не знала наверняка, но предположила, что это ее муж. На изящной руке дамы сверкало кольцо с бриллиантом размером с булыжник.

– Да, мэм. Он хочет, чтобы каждый покупатель мог приобрести в свою коллекцию поистине уникальное произведение искусства.

– Впечатляет.

– Не могу не согласиться.

Боже ты мой. Кажется, Мисси боготворила своего начальника. Хотя кто я такая, чтобы ее осуждать.

– Мистер Купер, вас заинтересовала эта скульптура?

Прикусив губу и скрестив руки на груди, мужчина некоторое время внимательно рассматривал скульптуру, а затем наконец кивнул.

– Да, мы ее берем. Но мы живем в другом городе. Вы сможете упаковать ее для транспортировки? Мы летим домой в воскресенье.